Алые птицы

Павел свернул на небольшую дорогу, ведущую к центру города. Он остановился на парковке, но не спешил выходить. Людей на улице было мало, кафе ещё не открылось.

– Тебя видели там. Но тот человек тоже повязан, вряд ли он будет тебя сдавать.

– Но зачем весь этот символизм? – Георгий тоже не торопился выходить. – Как будто сектанты какие-то. И потом, вряд ли подобное было спланировано. Я ведь не готовился к убийству.

Георгий обходил обсуждение причины этого поступка, и Павел не спешил давить. Он знал, что рано или поздно друг наверняка признается, так было всегда – так будет и теперь. Павел был единственным, кому Георгий в конце концов говорил правду, единственным, кому он полностью доверял и кто оставался его другом уже больше двадцати лет. Жизнь вокруг Георгия стремительно менялась: как правило, не в лучшую сторону. И единственным статичным предметом в ней оставался Павел. Хотя порой Георгий был невыносим, иногда будто назло не разговаривал с другом месяцами, но всё равно он возвращался туда, где ему всегда были рады. Где в нём нуждались.

– Думаю, тут всё сложнее. И вряд ли это сектанты, их давно у нас нет, к тому же почерк… Странный. Думаю, это не ритуал, хотя очень похож.

– Почему ты так думаешь?

– Ритуалы не проводят с уже мёртвыми людьми. Конечно, я поищу информацию об этом, но сомневаюсь, что найду нечто достойное.

Павел чувствовал в руках нервную дрожь, но не позволял ей пробраться к плечам. Он вцепился в руль так сильно, что побелели пальцы.

– Это не просто обычное преступление, – пробормотал он, выискивая наиболее здравые мысли. Но сейчас он себе больше напоминал бьющуюся в сетях рыбу. – У нас под боком проблема – и куда серьёзнее, чем может показаться. Сам подумай: зачем кому-то пачкать руки в чужом убийстве? Это странно. Глупо даже. Но тот, кто это сделал, не глупец. Взгляни на это с иной стороны, не считай этого неизвестного психопатом. На минуту предположи, что он вполне адекватный. Красные акониты вокруг тела напоминают кровь. Почему именно эти цветы? Признаюсь, не знаю. Наверное, просто под рукой оказались, ведь убийство было незапланированным, этот кто-то мог оказаться в парке случайно, идея могла прийти ему тоже внезапно. Мне неясны только две вещи: крылья и молитвенный жест. Но о чём может молиться Семён? Сдаётся мне, что ответ на этот вопрос – ниточка к автору. А если нам повезёт, и это будут сектанты, то повесить на них убийство – раз плюнуть.

– Хочешь сказать, это всё сделано… Зачем? Показать убийство людям?

– Не знаю. Но ничего не делается бесцельно.

– То есть кто-то готов покрывать меня и при этом подставляться сам, чтобы оставить символичный знак людям? – Георгий проследил за девушкой, которая перевернула табличку на входе в кафе, и теперь на зелёном фоне приветливо красовалась надпись «открыто».

– Именно, – Павел воодушевлённо повернулся к другу. – Кто-то всё знает и обо всём молчит. Почему? Ещё одна загадка. Но этот кто-то очень хочет заговорить.

– Знаки не все поймут, – протянул Георгий.

Павел на мгновение задумался. Он не знал человека, который не заметил бы этот знак – тем более, такой яркий. А вот другое дело…

– Поймут все. Но большинство – неправильно.

– Его не услышат, если он будет говорить от себя, – тут же понял Георгий.

– Ему нужен символ, который просто невозможно проигнорировать.

– В таком случае, проблемы только начинаются.

– Вот именно. А теперь купи мне что-нибудь, я останусь тут, надо подумать.

Глава 2. Молящийся грешник

18 августа. Утро.

Как обычно, Павел решил начать расследование с самой неинтересной части – опроса людей, которые знали Семёна. Но именно эту часть нужно было выполнить как можно тщательнее, ведь на её основании придётся выстраивать свои подозрения, а затем и обвинение. А учитывая, что реального убийцу привлекать к ответственности Павел не собирался, ему нужно было найти человека, который разложил цветы вокруг трупа Семёна.

Кроме того, если он не успеет отыскать подозреваемого за короткие сроки, из города областного значения пришлют своего следователя, а он может добраться до правды.

Вздохнув, Павел постучал в невысокую деревянную калитку. Та была покрашена в грязно-оранжевый и внушала необъяснимую тревогу, которую Павел отчаянно ненавидел. Уж лучше трястись от ужаса, чем чувствовать, как внутри что-то медленно и целеустремлённо разъедает мысли.

Скрипучую дверь открыл мужчина в застиранной белой майке. Павел скользнул по нему незаинтересованным взглядом: он прекрасно знал, что тот практически никогда не контактировал с убитым.

– Капитан юстиции Федосеев Павел Андреевич. Разрешите пройти?

– Утро доброе, – без тени дружелюбия буркнул мужчина, однако отошёл во двор.

Павел быстро пересёк небольшую лужайку. Он шагнул внутрь двора и, мельком осмотрев его, направился в дом.

Здесь жила Елена – младшая сестра Семёна – с мужем и двумя сыновьями. В отличие от брата, она имела весьма средний доход и вела свои дела спокойно, не попадаясь на глаза правоохранительным органам. Ни ссор, ни драк, ни жалоб соседей – словом, обыкновенная семья. Слишком обыкновенная для Птицына. Про таких Георгий всегда говорил: «в тихом омуте черти водятся, смотри в оба, а то утащат».

В прихожей Павла уже ждали. Елена поприветствовала его и проводила в гостиную. Он же отметил, что женщина жила у мужа, при этом сама имела куда больший по площади дом на другом конце города, доставшийся в наследство от родителей. Семён отказался от своей доли, и после смерти матери весь участок отошёл его сестре.

– Вы уже знаете, почему я здесь?

– Утром Семёна убили, – отозвалась Елена и закрыла дверь в гостиную. – Об этом уже все знают. Даже в новостях написали.

– Сочувствую вашей утрате, – дежурно произнёс Павел и уселся в большое кожаное кресло.

Елена махнула рукой, как будто он сказал ничего не значащую мелочь.

– Мы с ним давно не разговаривали. Уже стали как чужие.

– Когда общались в последний раз?

– Наверное… Месяца два назад. Я позвонила и поздравила его с днём рождения.

– Он не говорил, что у него есть враги или недоброжелатели?

Елена удивлённо подняла брови.

– О чём вы? У него врагов полгорода найдётся. Всех и не перечислишь.

– Как вы думаете, что может значить символизм?

Женщина только пожала плечами, но стоит отдать ей должное – действительно задумалась.

– Тут вариантов не так уж много. Красный цвет обычно означает кровь, страсть, любовь или ненависть. Крылья – ну… Может быть, это про смерть? Ведь птица обычно считается символом смерти. Только вот я думаю, в этом случае они были бы чёрными. А вот сложенные в молитве руки… – Она сдержанно улыбнулась. – Простите, Павел Андреич, ни за что не поверю, что Семён о чём-то молился.

– Я вас услышал. А что с домом ваших родителей? Семён Александрович отказался от своей доли юридически?

– Да, мы заполнили все документы сразу, как только вступили в наследство. Он никогда не стремился испортить наши отношения, но и не пытался их наладить. Понимаете, я всегда плохо относилась к его работе с Мих… Мстиславом. И не стеснялась об этом говорить. Мы часто ссорились по этому поводу, а потом отдалились.

Павел отметил позицию Елены в блокноте и вернулся к разговору.

– Скажите, а где вы были этой ночью?

– И я, и муж, и дети всю ночь находились дома. Все легли около одиннадцати вечера, мы с мужем проснулись в шесть, потому что всегда встаём примерно в это время. Дети ещё спят.

– Хорошо. Если появятся ещё вопросы, я позвоню, запишите номер.

Павел наспех попрощался с Еленой и её мужем и покинул их дом. Сегодня он планировал обойти ещё несколько человек – как минимум, бывшую жену Семёна – Ирину, и его соседку, Елизавету Петровну.