Алый бант в твоих волосах

— Хи-хи. Приятно, — оценила уход Катя. — А можешь почаще касаться рукой? Она у тебя такая тёплая…

И я стал чередовать касания кубиком льда с прикладыванием другой ладони к ягодице, чередуя холод с теплом.

— Всё, тебе хватит, — через пару минут сказал я и переложил полотенце со льдом на Катину попку.

Она недовольно промычала, но не стала сопротивляться, помня о том, что сестре тоже требуется внимание.

Сашка реагировала иначе. Прикасающийся к её ягодицам лёд вызывал у неё мурашки, забавно разбегающиеся по всей попе. Я старался больше мять и «греть», чем мучить младшую сестру холодом, тем более что пятна уже почти прошли сами.

Когда от растаявшего льда полотенце промокло, мне пришлось закончить процедуру и отнести остатки льда в раковину. А пока я ходил, Катька достала тюбик с кремом и стала упрашивать сестру намазать её.

— Не буду я тебя мазать! Ты вредная! — бурчала на сестру Сашка.

— Но мне же самой не видно! А я не хочу, чтобы вся попа была в креме! Тебе что, трудно?

— А если это сделаю я, вы помиритесь? — предложил я девчонкам. Обе сестры повернули свои головы и молча посмотрели на меня. — Миритесь уже. И я намажу вас обеих.

Переглянувшись, Сашка с Катей сцепились мизинцами и трижды повторили слово «мирись». Я выдавил прямо на их ягодицы немного крема. А потом стал старательно втирать его двумя ладонями по очереди каждой из сестёр.

В итоге такого массажа крем оказался размазанным по большой площади, но никто из сестёр даже не обмолвился об этом. Да и крем успел полностью впитаться, пока я наминал сочные ягодицы девчонок.

— Всё, хватит на сегодня наказаний, — сказал я и стал расталкивать сестёр в стороны. — Что-то я подустал. Вчера спал всего четыре часа, чтобы быстрее закончить работу, — рассказал я и широко зевнул. — Так что надо бы выспаться. Вы согласны? — Я потянулся к Кате и чмокнул её в щёку. Затем сделал то же самое с Сашкой. — Спокойной ночи, мои сладкие!

От накопившейся за командировку усталости я и в самом деле едва держался, чтобы не уснуть. На продолжение игр просто не оставалось уже сил. Лёжа на спине, я прикрыл глаза, медленно погружаясь в желанную дрёму. От возбуждения мой прибор оттопыривал трусы, но после всего, чтобы случилось, меня это уже совершенно не парило.

— Идём, не будем ему мешать, — тихо сказала сестре Сашка и прошептала мне на ухо: — Спокойной ночи!

Через пятнадцать секунд шевеления на постели я остался один. Свет в спальне погас. А сёстры ушли в свою комнату. Почему-то я надеялся, что они останутся. Но они решили уйти. Боятся снова нарушить правило? Ну, после такого избиения я бы, наверное, тоже не стал повторять эксперимент. Но лично я и наказывать бы не стал. А если бы и стал, то точно не так…

? ? ?

Проснулся я среди ночи. Причём оттого, что рядом со мной кто-то лежал, укрываясь моим же покрывалом! И не просто лежал, а без всякого стеснения прикасался ко мне ладошкой, бесстыдно прижимаясь другими частями тела.

— Она уснула, — почувствовав моё движение, заговорщицки прошептала сестра. — А вот я не могу! Ты вообще понимаешь, что так делать нельзя?

Я сразу понял, что это Катя. И догадался, о чём она говорит.

— Прости… я не специально.

— Если бы ты сделал это специально, я бы тебя убила! — злобно прошептала Катюха.

Жёстко. Какой, однако, у моей девушки горячий темперамент!

Я повернулся к сестре, и она сразу закинула колено на моё бедро. Моя рука сжала Катину грудь, игриво потеребила набухший сосок, скользнула ниже, погладила мягкий живот и направилась туда, где уже пульсировал жар. Пальцы легко погрузились внутрь Кати, и её дыхание стало неровным.

— Между прочим, уже двадцать восьмое, — продолжала шептаться сестра, — формально мне восемнадцать. А это значит, что мне можно всё.

— А раньше что? Было нельзя? — едва сдерживая вырывающийся смешок, спросил я. — И кто же тебе не давал?

Ничего не ответив, Катя закрыла мне рот поцелуем. А её рука залезла ко мне в трусы. Кулачок заелозил вокруг головки. Из-за выделившейся от моего возбуждения смазки он с лёгкостью скользил по стволу и возвращался обратно к навершию.

Я даже подумал, что Катя «работает» со знанием дела. Хотя с трудом мог вспомнить, когда кто-либо вот так мне надрачивал. Да и откуда у Кати такой опыт? Но делает она это весьма недурно.

В свою очередь, я тоже старался сделать Кате приятно. Нежно надавливал на бугорок её клитора, массируя его большим пальцем, а другими поглаживал между складочек. Потом снова погружал в Катину киску два пальца и прижимал ладошку к мокрым от соков губам.

Катя дышала всё шумнее, тихонько постанывала. И совсем скоро её накрыло оргазмом. Она задрожала всем телом, дыхание прервалось. Внизу всё стало сокращаться от накативших сладостных спазмов. Катя уткнулась лицом в простыню, но старалась не прекращать работать ладошкой. И следом за ней взорвался уже я и спустил семя в Катин кулачок.

Наконец расслабившись, она медленно вынула руку из моих трусов и поднесла её к своему лицу.

— Что ты делаешь? — спросил я, когда услышал странные звуки.

— Вкусная. А ещё говорят, что полезная, — прерываясь на шёпот, объяснила сестра.

Эти звуки, издаваемые её язычком, возбуждали сами по себе. А вместе с шёпотом просто срывали мне крышу. Закончив вылизывать ладошку, Катюха замерла.

— Спокойной ночи, проказник! — сказала она и начала сползать с кровати, но вдруг снова остановилась.

Её пальцы резко оттянули резинку моих трусов, и головку обволокло теплом. Я чувствовал, как Катин язычок трётся то сверху, то снизу, а влажные губы нежно скользят по стволу. Выпустив мой член изо рта с чпокающим звуком, Катя опять облизнулась, тихонько хихикнула и, наконец, спрыгнула с кровати.

— Спокойной ночи! — сказал я ей вслед и облегчённо повернулся на спину.

Интересно. Сексом, значит, нам пока заниматься нельзя. А минет, получается, можно? Или это не считается?

Этот спонтанный акт петтинга напрочь лишил меня сна. Я лежал и думал о разном, пока вдруг не почувствовал шевеление на матраце, выдавшее незваного гостя.

— Тоже не спится? — спросил я крадущуюся обратно ко мне сестру.

Услышав мой голос, она замерла, но потом перестала осторожничать и бухнулась мне под бок, обдав цветочным ароматом. Это не Катя!

— Знаешь? — заговорила шёпотом Сашка. — То наказание было совершенно несоизмеримо содеянному. И я считаю, что раз так, то будет справедливо, если оно будет как следует заслужено.

Некоторое время я молча обдумывал слова сестры. Видимо, она хочет сказать, что должна поспать на моей кровати, чтобы в полной мере заслужить уже исполненное наказание. Хм… Справедливо. Да я, собственно, и не против.