Алый флаг Аквилонии Спасите наши души
Шрифт:
– Ну вот, товарищи, - через СПУ раздался голос старшего лейтенанта Чемизова, - предчувствия меня не обманули. Пейзаж, что мы наблюдаем по левому борту, характерен как раз для Ледникового периода. Летели бы прежним курсом - прилетели бы черт знает куда. Кстати, мы почти на месте, осталось только свернуть за угол -и все, здравствуй Аквилония.
– Эта Аквилония, судя по всему, очень небольшое государство...
– задумчиво произнес подполковник медицинской службы Легков.
– Оно и не может быть большим, - пожал плечами капитан Захаров.
– По крайней мере, если судить по тому, что отсчет их летоисчисления начался всего три года назад. Но даже небольшое государство лучше, чем никакого вообще.
Легков вздохнул и попытался высказать то, что вызывало в нем беспокойство.
– Меня больше всего тревожит
– Формально основатели Аквилонии границ не пересекали, - хмыкнул капитан Захаров, - потому что уходили не на территорию сопредельного государства, а в другое время, где никаких границ не было. К тому же покидали они не Советский Союз, а образовавшуюся после контрреволюционного переворота какую-то там Российскую Федерацию, а между двумя этими понятиями есть существенная разница.
– И вы верите в этот государственный переворот и так называемую «Российскую Федерацию», товарищ капитан?
– спросил Легков.
– А вот мне сдается, что эти так называемые основатели Аквилонии - это преступники, бежавшие в эти времена от тяжелой руки советского закона...
– В контрреволюционный переворот я верю, товарищ подполковник медицинской службы, потому что не вижу причин, по которым эта информация может оказаться неправдой, - уверенно ответил бортинженер.
– Напомнить вам про контрреволюционные мятежи: в Венгрии в пятьдесят шестом году, в ГДР в шестьдесят первом, в Чехословакии в шестьдесят восьмом? И объяснение причин такого явления тоже вполне правдоподобное: когда состарилось и вышло в тираж ваше поколение, прошедшее войну и добившееся Победы над фашизмом, к власти в Москве пришли люди вроде бывшего товарища Дубчека, которые разоружились перед буржуазным ми миром и отказались от завоеваний революции. Двадцать один год между нашим семидесятым и девяносто первым годом переворота - как раз достаточный срок для такой пертурбации, когда в руководстве партии и советском правительстве не останется ни одного проверенного бойца. А вот в беглых преступников я не верю совершенно. Если бы аквилонские власти хотели нам соврать, они сделали бы это красивее - например, назвавшись советской научной экспедицией из двадцать первого века. Обман, конечно, обнаружился бы, но только тогда, когда менять что-то было бы поздно, потому что к тому времени наш «Антей» уже будет стоять на земле. Но преступникам это безразлично, ведь мы тогда уже будем находиться в их полной власти.
– Мы и так окажемся в их полной власти - неважно, соврали они нам или сказали правду, - упрямо сказал подполковник Легков.
– Если эти основатели бежали из Советского Союза, то они государственные преступники, а если из так называемой Российской Федерации - то буржуазные перерожденцы-белогвардейцы. С их же собственных слов, все прочие люди оказались тут не по своей воле, и только основатели отправились в этот поход добровольно...
– Так, товарищ подполковник, - с нажимом произнес майор Бояринцев, - что-то я не понимаю, куда вы клоните... Мы летим, пока в баках есть топливо, и как только оно закончится, самолет упадет на землю, и на этом ваши сомнения закончатся. Можно, конечно попытаться совершить посадку где-нибудь в дикой местности и без остатка слиться с природой, но чем дальше, тем меньше мне нравится эта идея, поскольку я просто не вижу смысла в подобном самопожертвовании. По крайней мере, до тех пор, пока мы не убедимся, что эта Аквилония -совсем не то, чем хочет казаться, я буду придерживаться именно такой линии.
– Кстати, - сказал капитан Захаров, - если основатели бежали из буржуазного государства, то они не перерожденцы-белогвардейцы, которым бежать оттуда не было смысла, а настоящие советские люди.
– Да, действительно, - согласился майор Бояринцев, - это тоже аргумент. Буржуазное поселение будет выглядеть как скопище лачуг бедноты, а также отдельно стоящие огороженные заборами дворцы и особняки власть имущих, а в населенном пункте с социалистическим укладом жизни таких контрастов быть не должно.
– Действительно, Александр Яковлевич, что-то я погорячился...
– несколько сконфуженно произнес подполковник Легков.
– Наверное, от нервов. Дома жена, дети, внуки... и вдруг
– Все мы, Алексей Никифорович, в одинаковом положении, - примиряюще сказал майор Бояринцев.
– Для себя мы вроде бы как живы, а для родных - все равно что умерли, ибо бездну в сорок тысяч лет смертному человеку не преодолеть.
7 мая 3-го года Миссии. Вторник. 10:45. Воздушное пространство над Аквилонией, высота 3000 метров, борт СССР-09303, путевая скорость 400 километров час.
Приближаясь к эстуарию Гаронны, «Антей» постепенно снижался до высоты три тысячи метров. Первым с воздух был обнаружен палаточный лагерь сборщиц водорослей (только на этот раз там орудовала не команда Сергея-младшего, а французский инженер-химик Паскаль Камбер, которому в помощь придали выменянных осенью у местных кланов на ножи и чашки-плошки молодых вдов и девок-бобылок). И тут же рядом дымилась яма, в которой собранный продукт пережигался на соду. И почти сразу экипаж Ан-22 углядел обломки американского парохода, возле которых на небольшой поляне тоже стояли палатки и муравьями сновали несколько десятков бывших римских легионеров. Одни стальными топорами прорубали через лес просеку к якорной стоянке, а другие из срубленных бревен мастерили древнеримские аналоги козловых кранов, чтобы приступить к разгрузке трюмов, так сказать, в промышленных масштабах. Но пилотов «Антея» интересовало не это.
– Вот, товарищи, первое потенциальное место для вынужденной посадки, - сказал майор Бояринцев, - абсолютно прямой участок пляжа недалеко от устья, протяженностью около полутора километров, с одной стороны ограниченный морским прибоем, а с другой - песчаными дюнами...
– Как запасной вариант пойдет, - согласился майор Агеев.
– Совсем недалеко от палаточного лагеря на берегу, и в то же время нам не придется садиться прямо на чью-то голову.
– А что они там делают?
– спросил подполковник Легков.
– Похоже, собирают водоросли, чтобы вон в той яме пережечь их на соду, - через СПУ ответил старший лейтенант Чемизов.
– И самое главное - кажется, работают все, никто не стоит и не наблюдает, как трудятся другие. А вон куча лома в лесу - похоже, это когда-то было грузовым пароходом, и теперь местные власти пытаются очистить ее от всего ценного до белых костей. Как видите, сюда заносит не только самолеты, но и морские корабли, причем забрасывая их далеко на сушу...
– Тебе оттуда виднее, - согласился замкомэска, - но все равно давайте осмотрим окрестности повнимательнее.
Заложив над устьем эстуария широкий вираж, и не углядев больше никаких дополнительных подробностей, майор Бояринцев приказал лечь на прежний курс 125 вдоль русла реки. Четверть часа полета под крылом больше не наблюдалось никаких признаков цивилизации - только гладь реки, густой лес на низменном левом берегу и каменистые холмы на правом. И вот впереди, чуть правее по курсу, показались поднимающиеся в небо быстро рассеивающиеся клубы белого дыма.
– Интересно, что это там горит?
– спросил майор Агеев.
– Не горит, а дымит, - через СПУ ответил штурман.
– А что именно - подлетим поближе, узнаем.
– Аквилония на связи в телефонном режиме на УКВ канале, - сказал старший сержант Бакаев.
– Говорят, что наблюдают нас визуально, и к тому же очень хорошо слышат.
И вот «Антей» на подлете к ручью Ближний. Отсюда по правому борту отчетливо видна Промзона, где дымят ряды печей, пережигая древесину на уголь, известняк на побелку, обжигая кирпич и плавя стекло. Чуть дальше -глиняный карьер и яма, в которой работницы под веселые песни месят ногами сырье для формовки кирпичей. Прямо по курсу летняя столовая и заводь для купания - там сейчас ничего нет, ведь рабочий день в разгаре. Тут же - строения старого поселка, дом клана «Русские», два больших самолета, зимой подтащенные прямо к деревообрабатывающему цеху и генераторной, а также штабеля пиломатериала и груды отходов. И чуть дальше - морские орудия в полукапонирах, чьи стволы грозно уставились на реку. Слева - удящая с мостков сильно разросшаяся рыбацкая бригада, фрегат на реке, вспаханные (частью УАЗом, частью на лошадях и быках) поля, где копошатся работницы, а также черточки кольев вдоль берега, об истинном назначении которых экипаж майора Бояринцева пока не догадывается.