Алый Пимпернель. Дьявол верхом

Когда мы спустились в столовую, где был подан холодный ужин, один из лакеев в великолепной ливрее Деррингемов вошел в комнату, приблизился к сэру Джону и прошептал ему несколько слов.

Сэр Джон кивнул и направился к графу, который, как я заметила не без досады, оживленно беседовал с леди Эгглстон, молодой и легкомысленной женой престарелого, страдающего подагрой супруга. Она жеманно улыбалась, и я легко– могла себе представить характер их разговора.

Сэр Джон обратился к графу, после чего они вдвоем вышли из столовой.

Джоэл подошел ко мне.

– Пойдемте к буфету, – предложил он. – Там вы сможете выбрать, что хотите, а потом мы найдем столик.

Я была весьма признательна ему. По доброте душевной он не сомневался, что я, никого не знающая здесь, нуждаюсь в покровительстве.

Я взяла немного рыбы и холодного мяса, так как не была голодна.

Мы нашли столик под деревьями, и Джоэл сказал мне:

– По-моему, вы находите графа несколько необычным.

– Ну, он не англичанин…

– Мне показалось, что он вызвал у вас раздражение.

– Да, как всякий человек, привыкший всегда поступать по-своему.

– Вы заметили, как он вышел вместе с моим отцом? Один из его слуг прибыл из Франции с сообщением. Оно может оказаться важным.

– Конечно, если слуге пришлось ради этого пускаться в путешествие.

– Вы, разумеется, знаете, что во Франции уже некоторое время неспокойно. Надеюсь, что не произошло ничего серьезного.

– Да, в этой стране тяжелое положение, – согласилась я. – Кто знает, к чему оно приведет.

– Два года назад я вместе с отцом побывал у графа, и уже тогда во Франции ощущалось напряжение. Правда, в семье графа этого как будто не замечали – очевидно, такие вещи более заметны со стороны.

– Я слышала о причудах королевы…

– Она очень непопулярна. Французы вообще не любят иностранцев, а королева – австриячка [119] .

– Но она вроде бы очаровательная женщина.

– О, да! Граф представил нас ей. Помню, что она восхитительно танцевала и была очень красиво одета. Но мне кажется, хотя граф и не признает этого, что ситуация тревожит и его.

119

Мария-Антуанетта (1755-1793) – принцесса из австрийского императорского дома Габсбургов, с 1770 г. супруга наследника французского престола, ставшего в 1774 г. королем Людовиком XVI. Казнена по приговору революционного трибунала.

– Он не производит такого впечатления… Возможно, я говорю опрометчиво… ведь я его едва знаю.

– Граф – не тот человек, который обнаруживает свои чувства. Но если начнутся неприятности, он может многое потерять. Среди других владений ему принадлежат Шато-Сильвен в сорока милях к югу от Парижа и Отель-Делиб, большой дом в столице. Граф – представитель очень древнего рода, связанного с королевской династией. Он имеет большое влияние при дворе.

– Понятно. Весьма важный господин.

– Разумеется. Разве это не видно по его поведению?

– Граф, кажется, уверен, что все должны быть об этом осведомлены. Не сомневаюсь, что он приходит в ярость, если убеждается в обратном.

– Вы не должны судить его чересчур сурово, мисс Мэддокс. Он французский аристократ, а аристократия во Франции занимает более важное положение, чем здесь.

– Я и не собираюсь его судить. Ведь я же говорила, что ничего о нем не знаю.

– Уверен, что граф встревожен. Только вчера вечером в разговоре с отцом он упоминал волнения, происшедшие несколько лет назад, когда толпа громила рынки, захватила корабли на Уазе [120] , которые везли зерно в Париж, и побросала мешки с зерном в реку. Граф назвал это "репетицией революции", чем весьма обеспокоил отца. Но я наскучил вам своими мрачными разговорами.

120

Уаза – река на севере Франции.

– Вовсе нет. Моя мать всегда настаивает, чтобы мы разбирались в новейшей истории не хуже, чем в древней. В классе мы читаем французские газеты – вернее, храним их и перечитываем по нескольку раз. Так что я слышала об этом тревожном периоде. Но трагедию удалось предотвратить.

– Да, но я не могу забыть слов графа. "Репетиция"… Когда случается что-нибудь подобное, слуги всегда прибывают с сообщениями. Так что мне не по себе.

– А, вот и Минелла! – Это были Мария и Сибил в сопровождении молодого человека. Они несли тарелки. – Мы присоединяемся к вам, – заявила Мария.

Джоэл представил мне молодого человека.

– Это Том Филдинг, мисс Мэддокс.

Том Филдинг поклонился и спросил, понравилась ли мне музыка.

– Очень, – ответила я.

– Отличный лосось, – продолжал он. – Вы пробовали?

– Джоэл, – вмешалась Мария, – если хочешь уделить внимание нашим гостям, не сомневаюсь, что Минелла извинит тебя.

– Уверен, что извинит, если бы я и в самом деле этого хотел, – ответил Джоэл, улыбаясь мне. – Но я не хочу.

– Но мне кажется, что ты должен…

– Сегодня я настроен развлекаться.

Я ощутила признательность к Джоэлу. Мария явно дала ему понять, что он не должен обращаться с дочерью школьной учительницы, как с обычной гостьей; это было вполне типично для нее. Понял ли это Джоэл или нет, я не знала, но мне понравился его ответ.

Разговор зашел о мелочах, и я видела, что Джоэл, который, несомненно, был серьезным молодым человеком, с удовольствием возобновил бы нашу с ним беседу.

– Мама говорит, что когда ты будешь уходить, Минелла, – сказала Сибил, – она пошлет кого-нибудь проводить тебя до школы. Тебе не следует возвращаться одной.

– Это очень любезно с ее стороны, – ответила я.

– Я провожу мисс Мэддокс домой, – тотчас же заявил Джоэл.

– Думаю, что ты понадобишься здесь, Джоэл, – заметила Мария.

– Ты переоцениваешь мою важность, сестрица. От моего отсутствия ничего не изменится.

– По-моему, мама ожидает…

– Том, попробуй марципан, – прервал Джоэл. – Это гордость нашей кухарки.

После слов Марии я начала спрашивать себя, не пора ли мне уходить. Была половина одиннадцатого, а мне определенно не следовало покидать дом последней.

Я обернулась к Джоэлу.

– Спасибо вам, что предложили проводить меня.

– Это я должен благодарить вас за разрешение сделать это, – галантно ответил он.

– Возможно, мне следует найти леди Деррингем и выразить ей признательность.