Алый привкус крови

Неужели опять не то? Ведь я очень надеялась на эту комбинацию! Хотя… что, если ввести то же самое, но без пробела?

Неожиданно мне повезло – пароль оказался верен.

Лена и правда придумала комбинацию, состоящую из имени ее бабушки и даты смерти Светланы. Что ж, вполне ожидаемо от девушки, которая увлекается готической культурой и романтизирует идею смерти.

Вполне может оказаться, что Лена стала «готкой» после смерти бабушки. Наверное, на нее это произвело сильное впечатление…

На рабочем столе компьютера я не обнаружила никаких документов – только папка с презентацией на тему «Русская литература конца девятнадцатого века».

Наверное, школьное задание, но меня оно совершенно не интересует.

Посмотрим, на какие сайты чаще всего заходит девушка…

Я щелкнула мышкой по значку «Chrome», открыла историю. Итак, две социальные сети, страничка с уроками английского языка, аудиокниги, любимая музыка…

Ага, форум готической культуры, судя по названию «GothicLife».

Думаю, это то, что мне нужно…

Я кликнула мышкой на значок форума, мне тут же предложили войти или зарегистрироваться. Я запомнила название форума и решила дома пройти регистрацию, чтобы пообщаться с пользователями форума.

Я еще раз посмотрела закладки, но не обнаружила больше ничего интересного, поэтому закрыла вкладку и выключила компьютер.

Повернулась к Ольге – женщина смотрела на меня восхищенными глазами.

– Надо же, как ловко вы подобрали пароль! – заметила она. – Мне бы и в голову не пришло, что Лена зашифровала имя бабушки и дату ее смерти…

– Простая логика, ничего больше, – пожала я плечами. – Конечно, подобрать пароль куда легче, если хорошо знаешь человека. А так приходится устанавливать, какие события наиболее значимы в жизни этого человека. Ведь пароль придумывают с таким расчетом, чтобы всегда можно было вспомнить его. Ну и чтобы посторонние люди не узнали.

– У меня фантазии хватило только на цифры даты рождения, – сказала Ольга. – По-моему, это самое простое. Собственную дату рождения ведь не забудешь!

– Многие пользователи раньше так и поступали, – согласилась я. – Но вы же понимаете, что с таким простым паролем ничего не стоит взломать компьютер и получить доступ ко всем материалам. Поэтому, если информация действительно секретная, стоит придумать что-нибудь пооригинальнее. Иначе любой человек сможет подобрать пароль.

– Да, это верно, – кивнула Ольга. – Лена в последнее время и правда стала очень скрытной. Раньше она никаких паролей на компьютер не ставила, а теперь пытается что-то скрыть от меня… Странно подумать, что она так изменилась…

– Скажите, в какой школе учится Лена? – сменила я тему разговора.

Женщина назвала номер лицея и объяснила, как туда быстрее доехать. Она сообщила, что уроки сегодня длятся до четырех часов и вроде бы Лена сегодня утром направилась на занятия. Я решила проверить, так ли это на самом деле, и попросила у Карбышевой фото дочери.

– Вам, наверное, лучше фотографию не на электронном носителе? – спросила женщина.

Я заверила ее, что можно скинуть фото и на мой телефон, но бумажный снимок, конечно, предпочтительнее.

– У меня есть прошлогодняя фотография дочери, – сказала Ольга. – Но только вряд ли вы ее теперь узнаете, Лена сильно изменила свою внешность. Фотография Лены, после того как она покрасила волосы, у меня тоже есть, но она на телефоне. Я могу передать вам снимок…

Я попросила Карбышеву дать мне и бумажную фотографию, и женщина ненадолго вышла из комнаты дочери. Вскоре она вернулась и протянула мне снимок.

Я посмотрела на девушку, улыбающуюся с фотографии.

Миловидная, стройная блондинка пятнадцати лет, с серыми глазами и красивой улыбкой. Длинные волосы забраны в конский хвост, лоб открыт, глаза веселые и задорные. Одета Лена была на фотографии в бледно-розовую водолазку с черным контуром кошки, на шее девушки сверкала золотая цепочка.

Милый, добрый ребенок – единственное, что можно было сказать, глядя на эту молоденькую девушку.

Наверное, она часто улыбается, точнее, улыбалась, потому как фото с телефона, прямо сказать, поразило меня.

Если б я не знала, что на Ольгином мобильнике – та же девушка, что и на фотографии, то подумала бы, что это совершенно разные люди.

На маленьком экране мобильного телефона девушке было на вид лет двадцать, а то и больше. Волосы, иссиня-черного цвета, были выпрямлены и обрамляли лицо, точно траурная рамка. Кожа казалась неестественно бледной, глаза обведены черным карандашом, из-за чего лицо чем-то напоминало череп, в брови поблескивала круглая сережка. На шее девушки уже сверкала не золотая тоненькая цепочка, а массивный металлический кулон, изображающий крест с закругленными концами. Одета барышня была в черную толстовку – я разглядела идущий по верху кельтский узор со сложными переплетениями.

Я положила рядом с телефоном бумажную фотографию и принялась внимательно сравнивать этих двух, с виду таких непохожих, людей.

– Да, сразу Лену и не узнаешь, – признала я, изучив оба снимка. – Что и говорить, без жуткого макияжа и с естественным цветом волос ваша дочь куда симпатичнее…

– Полностью с вами согласна, – заявила Ольга. – Когда Лена пришла с черными волосами, я даже не узнала ее. Она выглядит сейчас просто ужасно! Не знаю, что молодежь находит в подобном уродстве, но иначе это не назовешь! А уж про серьгу в брови я вообще молчу, из-за этого пирсинга у нас с дочерью жуткий скандал был.

– Надо думать, – согласилась я. – Как понимаю, Лена вас не послушалась и продолжает ходить в столь… гм… экстравагантном виде?

– Хуже, – опустила голову Ольга. – Лена собирается сделать себе еще и татуировку. Я все перепробовала, чтобы отговорить ее, она ненароком проговорилась, когда я пыталась заставить ее вытащить из брови серьгу… Заявила, что уже записалась на сеанс и деньги заплатила. Я ей говорила, что в таком виде ее не только в школу не пустят, но и на работу не примут. А Лена только зло рассмеялась, сказала, что вообще лицей этот бросит, вроде там учатся сплошные недоразвитые, как она выразилась. Я и до этого знала, что у дочери нет подруг и друзей среди одноклассников, но оказалось, что Лена всех попросту ненавидит. Уж и не знаю, откуда в ней столько злости, столько холодной ярости… Я даже думала, что кто-то навел порчу на мою дочь, хотя ни во что такое не верю. Но сами понимаете, что еще можно предположить, когда человек меняется столь быстро и так ужасно…

– Ну, в порчи и прочий эзотерический бред я и сама не верю, – заявила я. – А вот Лена, насколько могу судить, другого мнения. – Я кивнула на книжный шкаф. – Как я понимаю, ваша дочь увлеклась эзотерикой недавно?

– Да, буквально месяц назад, – подтвердила Карбышева. – Все это резко и внезапно началось, и внешность, и характер, и интересы у Лены изменились… Мне иногда кажется, что это дурной сон, наваждение… Что я вижу кошмар, но стоит мне проснуться, и Лена снова станет прежней, доброй, старательной девочкой…