Алый привкус крови

– Я сделаю все возможное, чтобы выяснить, что происходит с Леной, – заверила я женщину. – Пожалуйста, держите меня в курсе происходящего. Сообщите, когда Лена придет домой – я собираюсь поехать в ее лицей, но не уверена, что ваша дочь на занятиях. И сами понимаете, мне нужно как-то наладить с ней контакт.

– Конечно, я сразу позвоню вам или напишу смс-сообщение, когда Лена вернется домой, – пообещала Ольга.

На этом я посчитала нужным завершить свой визит и попрощалась с женщиной, в свою очередь заверив ее, что непременно сообщу ей, как только что-то прояснится в отношении ее дочери. Карбышева поблагодарила меня и проводила до двери, а я, быстро одевшись, заспешила к своей машине, чтобы успеть приехать в лицей Лены до окончания занятий.

Учебное заведение, где училась дочь Карбышевой, показалось мне весьма престижным. По крайней мере, по внешнему виду лицей не напоминал обычную школу – его стены были покрашены совсем недавно, здание оказалось довольно высоким и большим. Окна украшали тонкие белые колонны, и в целом школа Лены чем-то походила на музей. И располагался он в центре города, из чего я сделала вывод, что это учебное заведение – одно из лучших в нашем Тарасове.

Я оставила свой «Фольксваген» неподалеку от центрального входа в лицей и подошла к красивым высоким воротам. Толкнула узорчатую калитку, та без скрипа отворилась. Я поспешила войти внутрь, пока непрекращающийся дождь совершенно не вылил на меня всю свою осеннюю меланхолию и грусть.

Вход в лицей украшала красивая табличка с номером учебного заведения. Даже белая дверь, и та показалась мне едва ли не произведением архитектурного искусства. Одновременно она была и строгой, и в то же время красивой, ничего лишнего и кричащего.

Я затруднялась определить, в каком архитектурном стиле выполнено здание.

Увы, не слишком хорошо разбираюсь в искусстве.

Одно могу сказать наверняка – от лицея исходило ощущение новизны, серьезности и какой-то вдумчивости. Если судить по внешнему виду школы, то предметы должны вести хорошо подготовленные, квалифицированные учителя, да и школьники вряд ли окажутся нетрудолюбивыми прогульщиками.

Наверное, Ольга внимательно подошла к выбору учебного заведения для своей дочери – ведь, насколько я поняла, женщина хотела, чтобы из Лены вышел успешный, порядочный человек. Следовательно, обычная, второсортная школа Карбышевой не подходила, а лицей оказался наилучшим выбором.

На входе в учебное заведение сидела опрятная женщина-вахтерша. Она вежливо поздоровалась со мной и поинтересовалась о цели моего визита в лицей.

– У меня здесь племянница учится, – на ходу придумала я подходящую легенду. – Вот хотела поговорить с ее классным руководителем по поводу успеваемости девочки. Не подскажете, где у вас расписание уроков?

– Пройдите вон к той стене, – сориентировала меня вахтерша. – Скоро закончится седьмой урок первой смены, будет перемена. Тогда и сможете поговорить с преподавателем. В каком классе учится ваша племянница?

– В девятом, – сообщила я и быстро направилась к расписанию, дабы избежать дальнейших расспросов.

Сомневаюсь, конечно, что вахтерша знает по именам и фамилиям всех учеников лицея, но все же лучше избежать возможных подозрений и несоответствий.

Я удивилась, увидев расписание девятиклассников.

Когда я училась в школе, нам редко ставили больше шести уроков, даже в старших классах. Зато в лицее у девятиклассников практически каждый день стояло по семь, а то и по восемь уроков, причем последними значились не второстепенные предметы вроде «ОБЖ» и «Физкультуры», а сложные – физика, алгебра, геометрия.

В девятом «А», где училась Лена Карбышева, седьмой и восьмой уроки сегодня были русский язык и литература. Кабинет этих учебных дисциплин находился на третьем этаже, и я поспешила подняться по лестнице до окончания урока.

В коридоре третьего этажа стояла гробовая тишина. Все кабинеты были закрыты, и оставалось только надеяться, что я не ошиблась и правильно нашла нужную аудиторию.

Я встала напротив двери с табличкой «14», где, согласно расписанию, должна сейчас заниматься Лена, и устроилась возле большого окна.

Так и быть, дождусь конца занятия, я-то намеревалась заглянуть в кабинет и посмотреть, на месте ли юная неформалка. Но открывать дверь постеснялась, а то еще учитель разозлится на меня и откажется разговаривать.

Пока я ожидала окончания занятия, мне удалось придумать более-менее правдоподобную историю, которую я готовилась выложить классному руководителю Лены.

Наконец прозвенел звонок, из-за дверей кабинетов донесся шум отодвигаемых стульев и открываемых сумок и рюкзаков. Несмотря на перемену, по коридору никто не носился, все школьники выходили организованно, не торопясь, точно вымуштрованные ученики «школы благородных девиц».

В лицее учащиеся должны были носить соответствующую форму – конечно, не строгие коричневые платья. По-моему, в наше время даже в начальных классах такие не носят, – а белые водолазки и черные юбки для девочек и строгие костюмы для мальчиков.

Дверь четырнадцатого кабинета тоже открылась, оттуда вышло несколько девушек-подростков, одетых в черно-белую форму, и три молодых парня. Группа старшеклассников поспешила к окну, девушки приглушенно переговаривались.

Судя по обрывкам их беседы, которые я услышала, только что они писали сочинение и обсуждали выполненную работу.

Я выждала несколько минут, а потом вошла в учебный класс. За столом сидела худощавая женщина лет сорока с короткой строгой стрижкой и в сером брючном костюме.

Судя по всему, это и была учительница русского языка и литературы, а насколько я знала от Ольги, по совместительству и классный руководитель девятого «А» класса.

Женщина подняла голову и посмотрела на меня внимательным, цепким взглядом. Ее серые глаза показались мне живыми и проницательными, несмотря на прямоугольные очки и строгое лицо, учительница не производила впечатление злобной сердитой дамы.

Нет, ее взгляд был серьезным, но в то же время – вежливым.

Глядя на нее, я ни за что бы не поверила, что эта женщина когда-либо повышает голос на своих учеников.

– Здравствуйте, – поздоровалась со мной классная дама. – Вы ко мне?

– Добрый день, – ответила я на приветствие. – Да, я хотела бы поговорить с вами об успеваемости одной вашей ученицы, Елены Карбышевой. Я работаю в одном издательстве с ее матерью, Ольгой, и она попросила меня побеседовать с вами. Ольга сейчас очень занята, она ведь главный редактор журнала, вот я и согласилась помочь ей.

– Присаживайтесь, – предложила мне преподавательница. – По поводу Лены я и сама хотела серьезно побеседовать с ее мамой. Конечно, если у нее нет возможности прийти, что поделаешь, хотя поведение и успеваемость Елены будут обсуждаться на педагогическом совете. Передайте, пожалуйста, Ольге Карбышевой, что, как ни печально мне это говорить, но, если ее дочь не исправится, ей придется подыскивать другое учебное заведение.