Амариллис

— В этом случае, — хмыкнула Амариллис, — думаю, у нас есть кое-что общее, а?

— Нет-нет, — Лукас бросил на нее иронический взгляд, — из меня не получится современный вариант твоих непогрешимых Основателей. И не советую приделывать мне нимб и крылышки.

— Никто и никогда не называл Основателей ангелами. Но я уверена, ты чересчур стараешься упрятать подальше свои достоинства.

— Амариллис, предупреждаю тебя.

— Только вспомни все благородные поступки, которые ты совершил с момента нашей встречи. — Амариллис стала перечислять: — Ты не наказал вице-президента своей фирмы Миранду Локинг, обманувшую тебя, потому что пожалел ее. Ты помог Диллану Раю выпутаться из неприятной истории, хотя он был младшим братом предавшего тебя компаньона. И ты помог мне найти убийцу, потому что хотел защитить меня.

— Как ни странно, но мои достоинства и недостатки, оказывается, не так уж просто различить, — буркнул Лукас.

— Не знаю, для меня разница почти всегда очевидна.

— Серьезно? — Трент искоса взглянул на нее. — А как насчет тех случаев, когда картина не столь ясна?

— Я стараюсь не слишком углубляться в дебри, но все же кое-что мне хотелось бы выяснить до конца.

— Это касается меня?

— Нет, я имею в виду обстоятельства гибели профессора Ландрета.

— Черт возьми, ты что, всю жизнь будешь об этом думать? Что еще тебе здесь не ясно?

— Мне бы хотелось узнать, как Мэдисон Шеффилд установил, что профессор завел на него досье?

— Думаю, тебе еще предстоит убедиться, что настойчивость не всегда благо.

Через полтора часа они въехали в город, погруженный в ночную тьму. Шел дождь, и в витринах магазинов поблескивал свет уличных фонарей, отражавшийся в лужах на асфальте.

Лукас свернул за угол и поехал по тихой улочке к дому Амариллис, и только тогда она рассталась с мыслями о Элизабет Бейли. Внезапно ей в голову пришел ответ на вопрос, всю дорогу не дававший ей покоя.

— Это Ирен Данли, — неожиданно проговорила Амариллис.

— Что?

— У меня не шла из головы встреча с бабушкой.

— А какое отношение имеет Элизабет Бейли к Ирен Данли? — удивился Лукас, останавливая машину у края тротуара.

— Есть в бабушке что-то такое, что напоминает мне Ирен.

— И что же это?

— Трудно объяснить. — Осознание интуитивно сделанного открытия пронзило Амариллис. В ней бурлило желание поделиться своими предположениями. — Всю жизнь обе старались, насколько это было в их силах, держать все под своим контролем.

— Допустим, что так. — Лукас заглушил мотор и повернулся к Амариллис: — И что из этого следует?

— Я, конечно, не вполне уверена, — призналась Амариллис, нервно постукивая пальцами по сиденью. — По правде говоря, боюсь даже говорить об этом. Ирен принадлежала к самым преданным сторонникам Шеффилда. Она искренне верила в него. Что, если это Ирен рассказала Шеффилду о папке профессора?

— Очень возможно, — подумав, ответил Лукас. — И что тогда? Мы ведь и раньше предполагали, что Мэдисон получил информацию от человека, связанного с факультетом исследований явлений фокусирования. Представляется наиболее вероятным, что это была Ирен, именно она, единственная из всех сотрудников, могла знать о содержании папки. Данли работала с профессором целую вечность, и он доверял ей больше, чем кому-либо. Она была ему безгранично предана. Думаю, что Ирен даже была влюблена в профессора. Но что могло бы произойти, если бы она узнала о папке? Тогда Ирен оказалась бы перед дилеммой, разрываясь между чувством преданности профессору и ответственностью за будущее штата.

— Трудно предложить, как бы она поступила.

— Нет, — покачала головой Амариллис. — Мне кажется, я знаю Ирен Данли достаточно хорошо и могу сказать, что она посчитала своим долгом предупредить Шеффилда об опасности, грозившей его предвыборной кампании.

— И что же дальше?

— Она бы стала винить себя в том, что предала профессора. Совсем как Элизабет Бейли, которая обвиняла себя в том, что разрушила счастье сына. И это чувство не давало бы Ирен покоя, мучило ей, хотя она и поступила так, как считала правильным.

— Ты думаешь поэтому она пыталась помочь тебе, когда ты решила во всем разобраться?

— Да, — подтвердила Амариллис, наблюдая за каплями дождя, барабанившими по ветровому стеклу. — Мне кажется, ей не давала покоя мысль: не подписала ли она невольно смертный приговор профессору, сообщив Шеффилду о досье.

— Скорее всего, было именно так, но теперь это в прошлом. Ей придется до конца дней испытывать угрызения совести, — с этими словами Лукас открыл дверцу машины. — Ну, ладно, давай внесем вещи в дом.

Амариллис накинула капюшон и вышла под дождь. Лукас достал чемоданы и пошел вслед за ней к дому.

Они торопливо прошли по дорожке и укрылись под небольшим навесом над входом. Амариллис открыла замок, распахнула дверь и шагнула в темноту прихожей.

В ту же минуту ее чувства отметили прикосновение незримых энергетических щупалец, отчего зашевелились волоски у нее на затылке. В дом проник кто-то чужой.

— Лукас.

— Я чувствую то же самое. — Он резко поставил чемоданы на ступени и сжал ее руку. — Лучше уйдем отсюда. — Он протянул ее обратно на улицу.

Амариллис не противилась, она повернулась, готовая убежать. В области подсознания появилось знакомое ощущение: Лукас искал контакт. Без сомнения, он хотел воспользоваться своим талантом детектора, пытаясь выяснить что-нибудь о непрошеном госте.

Амариллис пошла на контакт. Последовали мгновения потери ориентации и чувство незащищенности, в то время как в ее сознании возникал кристалл…

…И тут она ощутила, как могучий талант с неистовой силой вошел в ее сознание. От неожиданности Амариллис споткнулась и едва не упала, пораженная неумолимой мощью чужой воли.

Но это был не Лукас. Ее охватил ужас. Она отшатнулась, пытаясь освободиться, но оказалась в ловушке: в плане подсознания уже появился кристалл.

Кто-то взял под свой контроль возникшее в ее сознании порождение парапсихологической энергии, и через кристалл хлынул плотный поток темной, грозной силы.

Амариллис вскрикнула. Она сжала голову руками, изо всех сил стараясь разорвать фокусную связь.

— Нет, не хочу, не надо.

Но она была бессильна: прервать контакт не удалось.

— В чем дело? — Лукас притянул ее к себе. — Что, черт возьми, происходит.

— Здесь талант, — только и смогла произнести Амариллис, почти теряя сознание.

— Проклятье, — выругался Лукас, едва успев подхватить ее, — я чувствую негодяя.

«Как же силен этот талант, — думала Амариллис. — Если мне не удастся вырваться, он сведет меня с ума». Ее снова охватил ужас.

— Разорви контакт, — говорил ей Лукас, сжимая ее в объятиях. — Уничтожь кристалл.

— Не могу, Лукас. Я в западне. — Ее могло спасти только расстояние. На удалении интенсивность воздействия любого таланта снижалась. — Уведи меня отсюда.