Амазония

Видя Келли в таком горе, Коуве обнял ее за плечи.

— Господи, помоги... — рыдала она.

Шаман бан-али осмотрел ножной обрубок. Взгляд его был хмурым. Затем он зачерпнул полную ладонь тягучего сока цвета портвейна и шлепнул на рану.

Реакция последовала незамедлительно, и притом самая бурная. Культя Фрэнка резко вздернулась, словно от электрошока. Он исторг дикий, нечеловеческий вопль, хотя и был в обмороке.

Келли кинулась к брату, вырвавшись из рук профессора.

— Фрэнк!

Шаман покосился в ее сторону. Он пробубнил что-то по-своему и ретировался, позволяя ей выйти вперед.

Она дотянулась до брата, схватила его за руку. Однако приступ боли прекратился так же резко, как и начался. Фрэнк опять лежал неподвижно. Келли решила, что он умер. Она склонилась над ним в громком плаче и вдруг обнаружила, что его грудь то и дело прерывисто вздымается.

Жив!

Келли облегченно опустилась на колени. Прямо на нее смотрел обрубок ноги Фрэнка. Она взялась осматривать рану с бинтами в руке, полная самых мрачных предчувствий.

Но бинтовать было незачем.

Там, где сок соприкоснулся с разрозненной плотью, образовалась плотная корка. Келли пораженно протянула руку и потрогала странный состав. Из вязкого тот стал плотным и кожистым, действуя, как большой естественный пластырь. Келли благоговейно посмотрела на шамана. Кровь остановилась — сосуды запечатались накрепко.

— Ягга принимает его, — произнес шаман. — Он исцелится.

Келли с оторопью наблюдала, как шаман пронес миску с соком ко второй культе Фрэнка, намереваясь повторить чудо.

— Даже не верится, — пролепетала она голоском не громче мышиного писка.

Коуве еще раз по-отечески обнял ее.

— Мне известно пятнадцать видов растений с кровоостанавливающими свойствами, но чтобы такой силы...

Фрэнка снова подбросило — знахарь обработал вторую ногу.

Пару секунд шаман созерцал сделанное, а потом повернулся к ним.

— Отныне Ягга хранить его, — торжественно произнес он.

— Спасибо, — ответила Келли.

Пигмей глянул на Фрэнка.

— Он теперь бан-али. Один из избранных.

Келли нахмурилась.

Шаман же продолжил:

— Теперь ему предстоит служить Ягге во всем и на все времена.

С этими словами он развернулся, успев добавить кое-что на своем языке — судя по тону, что-то зловещее.

Едва он ушел, Келли подняла глаза на профессора.

Коуве покачал головой.

— Я разобрал только одно слово — бан-йи.

— И что же оно означает?

Индеец перевел взгляд на Фрэнка.

— Раб.

15 Заботы о здоровье

16 августа, 11 часов 43 минуты

Больничное крыло института «Инстар»

Лэнгли, штат Виргиния

Никогда еще Лорин так не отчаивалась. Ее внучка неподвижно лежала среди сбитых в кучу подушек и простыней — маленькая крошка в сети трубок и проводов, подключенных к аппаратам и капельницам. Даже через скафандр было слышно жужжание и попискивание приборов в длинной палате. Малышка Джесси была не одинока в своем заключении — за прошедший день сюда попало еще пятеро детей.

А скольким это предстоит?

Лорин вспомнила модель доктора Алвизио с расползающимся на всю карту страны красным пятном. Она слышала, что случаи заболевания были отмечены в Канаде и даже в Германии, у двоих детей, вернувшихся с каникул во Флориде.

Теперь-то она поняла, что мрачный прогноз эпидемиолога, возможно, был даже осторожнее, чем следовало. Только сегодняшним утром до нее дошел слух, что в Бразилии обнаружены новые случаи заболевания, причем среди здорового взрослого населения. Температура при этом, как у детей, не поднималась, но в тканях множились и прогрессировали злокачественные образования вроде тех, что были обнаружены в теле Джеральда Кларка. Лорин уже отрядила исследователей для проверки этих фактов.

Сейчас же ее заботило другое. Она присела у внучкиной постели. Джесси смотрела какую-то детскую передачу по монитору, превращенному на время в телевизор. Ни смех, ни улыбка не оживляли ее губ. Девочка глядела, но не видела. Взор ее остекленел, волосы прилипли ко лбу от пота и жара.

Лорин было почти нечем ее утешить. Прикосновение пластикового скафандра казалось чужим и холодным. Все, что ей оставалось, — это сидеть рядом с девочкой, чтобы та, видя родное лицо, не чувствовала себя одинокой.

И еще — бабушка не могла заменить мать. Стоило кому-нибудь открыть дверь, Джесси всякий раз оборачивалась. В ее глазах вспыхивала надежда и тут же гасла. То доктор, то медсестра. Мамы не было...

Лорин уже поймала себя на том, что сама стала посматривать на дверь, моля, чтобы Маршалл поскорее принес весточку от Келли и Фрэнка. Там, в Амазонии, несколько часов назад с базы Вауваи вылетел вертолет-эвакуатор. Спасатели наверняка уже нашли затерявшуюся команду, и Келли сейчас на полпути к дому.

Странно, что до сих пор от нее ничего не слышно.

Ожидание становилось невыносимым.

Джесси принялась чесать руку у пластыря, закрепляющего катетер.

— Не надо так, детка.

Лорин мягко отвела руку девочки. Джесси вздохнула, снова погружаясь в подушки.

— Где мама? — спросила она в сотый раз за день. — Я хочу к маме.

— Она скоро придет. Ведь Южная Америка далеко-далеко отсюда. Может, пока поспишь?

Джесси насупилась.

— Во рту больно.

Лорин потянулась к столику и подала внучке кружку с соломинкой — в ней был сок с болеутоляющим.

— Выпей это, и пройдет.

Губы девочки уже обметало лихорадкой, в уголках появились язвочки — один из явных признаков болезни. Теперь не приходилось сомневаться, что Джесси заразилась новой чумой.

Девочка отпила из соломинки, и ее личико скривилось.

— Странный сок. Не такой, как у мамы.

— Знаю, солнышко. Зато так тебе станет получше.

— Странный сок... — снова пролепетала Джесси, переводя взгляд на экран.

Они замолчали. Где-то среди рядов коек заплакал ребенок. Нескончаемая мелодия, под которую приплясывал мультяшный медведь, бренчала внутри скафандра назойливым фоном.