Амазонка командора

Миттар рядом со мной облегчённо перевёл дыхание и, глядя в спины удаляющимся ребятам, тихо признался:

— Я уже думал, что сейчас придется звать или майора Келлана, или командора Грешх-ана. Они если ссориться начинают, то караул какой-то, своими силами не разнять…

Мигель говорил что-то ещё, а меня вдруг как молнией поразило.

«Отпразднуем».

— Мигель, простите, а как ваши кадеты празднуют?..

Адъютант командора два раза моргнул, не сразу поняв, о чём я спрашиваю.

— Костёр разжигают, песни поют, варят морс и жарят мясо на углях, ларки иногда танцуют в ритуальных юбках и жонглируют короткими клинками, — перечислил он.

«Ларки не пьют спиртное. Это отрава, которая медленно убивает организм. Насколько мне известно, цварги — единственные, кто более-менее безболезненно может переварить эту дрянь», — всплыли в голове слова Грегори, когда он, не спрашивая, отобрал и выкинул бутылку с дорогостоящим шэйтарри.

— А алкоголь?

— Что вы, Бьянка, это же Академия Космического Флота. Спиртное строго-настрого запрещено! Ко всему, — он понизил голос до еле слышного шёпота, — ларкам хватает напёрстка, чтобы напиться.

В памяти сами собой возникли ощущения от подводной пещеры: спёртый влажный воздух с отчётливым запахом чуть забродившей ягоды. Когда фрукты бродят, они производят небольшое количество алкоголя. Вспомнился и вкус ягоды. Тогда, после секса, я была очень голодной и ела землянику горстями. Медовая сладость сочеталась с кислинкой, словно чувственное танго на языке, напоминая неповторимый винный букет. Любое хорошее вино делают из ягод; их тщательно собирают, моют, а затем добавляют дрожжи и выдерживают недели или даже месяцы. Традиционно этот напиток ассоциируется с виноградом, но ведь его делают и из черники, ежевики, малины, клубники, облепихи, крыжовника и даже рябины. В данном случае талантливым алхимиком выступила сама природа: особый сорт земляники, вызревающий без солнца, тёмная пещера вместо чанов, повышенная влажность и много времени…

— А драки тоже были только среди ларков?

Я быстро перебирала имена кадетов, с которыми меня так или иначе знакомил командор Грешх-ан.

— Да, конечно. Но оно и логично, ведь большинство команд, которые в будущем планируют стать Хранителями, как раз состоят из ларков… — Он запнулся и почесал синюю бровь. — Хотя странно, цварги и миттары в командах есть, но в драки они не ввязывались.

Конечно не ввязывались!

Ни цварги, ни миттары, ни я, эльтонийка, не обладаем столь высокой чувствительностью к запахам! Ведь тут наложилось сразу два факта: во-первых, потрясающе чуткие носы ларков, во-вторых, самая слабая среди всех рас устойчивость к алкоголю. Забродившая земляника постепенно наполняет подводную пещеру концентрированными алкогольными парами, а когда происходит землетрясение, сгустки воздуха вырываются и поднимаются выше — сюда, на пляж, где проходят тренировки.

Догадки словно диодные лампочки вспыхивали в голове одна за другой и складывались в единый пазл. Неудивительно, что надышавшиеся забродившей земляникой молодые ларки проявляли агрессию. Во всех мирах подвыпившие гуманоиды, особенно мужчины, склонны к конфликтам.

А почему на Грегори тогда не действовало?

Я чуть не хлопнула себя по лбу.

Ну конечно же, действовало!

Под действием спирта гуманоидам часто отказывает критическое мышление, они иначе воспринимают социальные сигналы и интерпретируют действия других как флирт, а также высвобождаются гормоны, схожие с сексуальным возбуждением. Закономерно, что в наш первый раз, когда Грегори попал в подводную пещеру с концентратом паров, он набросился тут же, не спросив даже имени. Тогда я приняла это за обыкновенную неотёсанность солдафона, а после мысленно не возвращалась к этому, хотя должна была. За последние полгода Грегори неоднократно доказывал, что он интеллигентный, образованный и воспитанный мужчина. Тот Грегори Грешх-ан, который водил меня по ресторанам, приглашал на шоу иллюзионистов и на сэндборды, точно бы уточнил имя партнёрши перед тем, как уложить её в постель.

Память подкинула ещё один разговор.

— Раз уж разговор зашёл о напитках, не расскажешь, чем ты меня опоила?

— В смысле «опоила»?

— Ты меня чем-то опоила.

Грегори был уверен, что я его опоила… Почти. Я накормила его забродившей земляникой, и ему хватило. Не удивлюсь, если он так решил потому, что наутро у него болела голова или были провалы в памяти.

Я обхватила себя руками, лихорадочно выстраивая картины прошлого в голове. Всё складывалось в настолько единую и стройную картину, что я не понимала, как не догадалась обо всём раньше.

Даже месяц назад, когда только-только прилетела и осматривала этот пляж, была лёгкая тряска. Грегори учуял земляничные пары и сразу же потащил меня в кусты. Редкие встречи, алкогольные пары — и вот результат. Он даже до коттеджа не утерпел. А ведь в мою овуляцию держался почти как кремень.

И смех, и грех.

В первый раз я споила ларка. В один из последних — изнасиловала. Хотелось и смеяться, и плакать.

— Мигель, а вы можете присмотреть за укладкой последнего слоя резины?

— Да, конечно.

Радостная, что не только устранила причину неуставного поведения кадетов, но и могу всё объяснить, я крутанулась на месте и рванула в сторону главного здания Академии. Осталось рассказать ректору, что ему больше не о чем волноваться. Теперь я могу это гарантировать!

Наверное, радость от совершённого открытия слишком сильно ударила в голову, потому что, подбежав к ступеням лестницы Академии, я пролетела почти до верха, прежде чем до меня дошёл смысл брошенных в спину слов, сказанных мелодичным женским голосом:

— Если вы ищете командора Грешх-ана, то его там нет.

Круто затормозив, я стремительно развернулась. Снизу вверх в форме кадета Космофлота на меня смотрела очень красивая девушка с ясными лазурными глазами, немного непропорционально развитой грудью для её худощавой фигурки и мягкими чертами лица. Волосы не длинные, всего лишь до плеч, но уложенные в необычную косу. Из-под ворота кителя видна цепочка с белоснежной ракушкой. «Та самая миттарка, что восхищённо смотрела на Грегори», — моментально щёлкнуло в голове.

Я машинально спустилась на несколько ступеней.

— А где же он?

Девушка молчала, изучая меня взглядом не менее внимательным, чем я её.

— Марисоль, — представилась она через несколько секунд.

— Бьянка.

— Я знаю, — не смущаясь, ответила кадетка и склонила голову набок, словно я была для неё эдаким забавным зверьком.

Грегори не скрывал наших с ним отношений и совместного проживания, и я всеми фибрами души ощущала, что интересна девчонке именно из-за обожаемого командора. Меньше всего на свете хотелось вступать в ссоры из-за мужчины, а уж тем более я не хотела бы это делать с кем-то из подопечных Грегори.

— Послушай, — сказала я, аккуратно подбирая слова. Кто знает, что творится в голове у девчонки, — если ты знаешь, где сейчас ректор, скажи, пожалуйста. У меня важное для него сообщение.

— Скажу, конечно. Он сейчас в лаборатории с моим отцом. Это вон там, за корпусом. Вы увидите сразу, здание опутано лианами со входа, не пропустите.

Марисоль махнула рукой, указывая направление.

— Это правда?

Не знаю почему, но что-то дёрнуло переспросить. Девушка, однако, вопросу не удивилась.