Амазонки космоса: магическая сфера

– Ну ладно, мы не умеем им пользоваться, а как насчет других рас?
– спросил Андрей, нахмурившись.
– Ведь вы можете переходить к нам?

– Зачем? Хотя раньше мы посещали ваш мир, но настолько примитивных и, прости, тупых обитателей, наверно, больше нигде нет.

– Интересное мнение. Если у нас нет магии, значит мы тупые?

– Не в этом дело, - примирительно произнес кентавр.
– Раньше многие расы посещали ваш мир, иначе бы вы просто не знали о существовании магических созданий.

– Поверь мне, если человек чего-то не знает, он обязательно это придумает, - улыбнулся Андрей.

– Да, это тоже ваша отличительная черта, - засмеялся кентавр.

– Значит, вы были у нас? И легенда про Хирона, самого известного кентавра, который воспитывал сына Бога, может оказаться правдой?

– Вот только не надо вспоминать моего ненормального дедушку. Знаешь, даже у кентавров иногда появляются уникумы, считающие, что тролля можно научить летать.

– Хирон - твой дедушка?

– Да уж... позор нашего рода. Экспериментатор, шакаца ему в печёнку. Он думал, что вам можно привить магию искусственным методом. Пусть не всем людям, но отдельным ее представителям, если скрестить обычного человека с кем-то из магических рас. Вот так и появились в вашем мире сверхлюди.

– Ты имеешь в виду Геркулеса?

– Не только его. Многие были. Но люди слишком невежественны. Сначала, почитая их чуть ли не полубогами, героями и спасителями, они поклонялись им и строили храмы, но в душе ненавидели и боялись, а по возможности - безжалостно уничтожали. Вы не любите, если кто-то отличается от вас. Словно, вы не можете простить, что кто-то может быть другим, не таким, как вся ваша серая однородная масса.

– Не стоит мерить всех под одну гребенку. Люди разные и большинство...

– Да, вот большинство объединилось и уничтожило всех сверхлюдей, а единицы не смогли им противостоять. Поэтому мы закрыли проход в ваш мир, намертво запечатали, чтобы больше ни у кого не появилось желания снова попытаться привить вам... любовь к магии. Так поступили не только мы, но и многие другие расы, хотя на то у всех были свои причины. Насколько я знаю, только два или три мира все еще имеют с вами связь.

– Офигеть, черт возьми, - пробормотал Андрей.

– Это ты сейчас ругался, да? Я просто ничего не понял.

– Да, уж ругался, ё-моё.

– Не расстраивайся, - кентавр похлопал Андрея по плечу.
– Возможно, когда-нибудь люди изменятся. Ведь ты говорил, что нас помнят? В ваших книгах?

– Ну да, только правды в них нет. Все вымысел, поэтому у нас драконы умные, вампиры - добрые, тролли - глупые, орки - злые, а единороги любят девственниц.

– Почему девственниц?
– засмеялся кентавр.
– Единороги любят всех подряд, без разбора.

– Какой кошмар!
– выдохнул Андрей.
– Кстати, в наших сказках амазонки убивают своих детей мужского пола, а учитывая, что мужчин тут ...

– Нет, нет, что ты, - энергично запротестовал кентавр.
– Мальчик - это наш пропуск домой.

– В смысле?

– Самец находится с амазонкой до тех пор, пока она не родит от него мальчика. Потом он может быть свободен, - пояснил Биенор, но, заметив недоуменное выражение на лице Андрея, продолжил: - Когда рождается девочка - она, такая же, как мать, поэтому остается с амазонками. А когда мальчик - он наследует генетику отца...

– То есть твой сын родится кентавром? Но как такое возможно?

– Магия. Это просто магия. Амазонки магически очень сильные. Мало кто может с ними сравниться, поэтому мальчик, рожденный от амазонки, становится правителем своего мира, то есть мира своего отца. Теперь понимаешь, почему для нас важно, чтобы амазонка выбрала себе спутника именно в нашем мире? Так что когда я вернусь, мой сын будет править всеми кентаврами, сменив нынешнего правителя, а я буду...

– Регентом?

– Да, а я буду регентом, пока он не вырастет. Это большая честь для нашего рода. Так что никто нас тут насильно не держит. И еще неизвестно кому выгоднее этот союз - амазонкам или нам.

– Биенор ты меня извини, конечно. Я понимаю, что могу сейчас сказать очень неприятную для тебя вещь, но ... если я это не уточню, то ... моя больная фантазия... может нарисовать такое... вообщем, ты не обижайся, но...

– Почему мне кажется, что ты сейчас намерен сказать что-то очень глупое? Такое длинное и сумбурное вступление...

– Да-да, ты прости, и не обижайся, но...
– Андрей замялся и уже пожалел, что начал этот разговор, но его неуемное любопытство не давало покоя, а воображение рисовало нереальные картинки.
– Прости, скажи, ведь все расы... ну анатомически разные...
– кентавр приподнял брови, вопросительно ожидая продолжения.
– Как ты... ну это... с амазонкой... как?

– По тому, как ты покраснел, я понимаю, - медленно и с расстановкой произнес Биенор, - тебя интересует процесс совокупления?

– Не так грубо, но... да, - выдохнул Андрей.

Кентавр глубоко вздохнул, на миг задержал дыхание в груди, а потом шумно выдохнул.

– Лучше не спрашивай. Это такой позор, что только мысль о сыне помогает мне его пережить.

Андрей открыл рот, потом закрыл, проглотив готовый сорваться вопрос. Оглядев кентавра, он даже побоялся представить эту бедную женщину, и вообразить то, через что ей приходиться пройти ради потомства.

Мужчина поднялся с валуна и подошел к колодцу. Вода была так близко к краю, что слегка перегнувшись, Андрей зачерпнул полные ладони и, не задумываясь о качестве и возможных бактериях, выпил воду. На вкус она ничем не отличалась от той, к которой он привык дома, в своем мире. Отдышавшись, он снова набрал полные ладони и умылся, отгоняя навязчивые картинки, которые рисовало больное воображение.

Кентавр стоял рядом, настороженно поглядывая на молодого человека. Вдруг ему снова плохо станет и опять придется тащить до палатки, а потом вызывать Серил или Матушку, и не знаешь, что в этом случае лучше.