Амбарцумян

И ещё одно важное качество: Белопольский очень высоко ставил астронома-наблюдателя. Он считал, что сначала должна быть определена астрономическая задача и только специально для решения этой задачи должен быть создан или приспособлен соответствующий инструмент. Такое целенаправленное отношение редко встречается среди астрономов, которые в основном требуют универсальных инструментов, а затем сокрушаются, что ту или иную важную астрономическую задачу невозможно решить с помощью уже готовой техники. Это, однако, не исключает точку зрения тех, которые допускают случайные открытия в науке.

Особенно часто своим ученикам Белопольский напоминал знаменитое высказывание Деви: «Хороший эксперимент (в астрономии — наблюдение) имеет больше ценности, чем глубокомыслие такого гения, как Ньютон».

Его подход — сначала астрономическая задача, а потом инструмент — присутствовал и у академика А. А. Михайлова [69] , сумевшего создать уникальный термостабильный инструмент и при полном солнечном затмении измерить отклонение луча в поле тяготения Солнца величиной в две секунды дуги. Строгое изучение распределения ошибок в системе оптических измерений унаследовал у Белопольского и известный астрофизик, академик Г. А. Шайн [70] .

69

Александр Александрович Михайлов

(1888–1983) — российский и советский астроном, академик АН СССР, директор Пулковской обсерватории (1947–1964). Труды по теории затмений, практической и теоретической гравиметрии, астрометрии, истории науки.

70

Григорий Абрамович Шайн (1892–1956) — российский и советский астроном, академик АН СССР, директор Крымской астрофизической обсерватории (1944–1952), лауреат Государственной премии СССР. Основные труды по звёздной спектроскопии и физике газовых туманностей.

Принципиальное отношение к создаваемому наблюдательному инструменту, заранее обдуманное требование к средствам наблюдения перенял у Белопольского и Виктор Амазаспович. Когда он заказывал для метрового «Шмидта» Бюраканской обсерватории особую диспергирующую систему — призмы с малым углом, он планировал получить недоступные другим инструментам малодисперсионные массовые спектры слабых галактик в ультрафиолетовой области спектра. Такая прозорливость в выборе средств наблюдений принесла свои плоды — на этом телескопе было обнаружено большое количество активных галактик и квазаров с «ультрафиолетовым избытком» в их спектре.

Пулковская обсерватория и впоследствии пыталась держаться на передовых позициях астрономической науки. Она всегда была генератором новых идей в астрономической технике. Здесь были разработаны и изготовлены оригинальные конструкции астрометрических инструментов. Отдел радиоастрономии разработал проект и руководил строительством уникального 600-метрового радиотелескопа РАТАН-600 [71] (С. Э. Хайкин [72] , Н. Л. Кайдановский, Н. А. Есепкина, Ю. Н. Парийский, Д. А. Корольков, Ю. Л. Шахбазян, A. И. Копылов, О. В. Шиврис и др.). В 1960-х годах в Пулкове была разработана и запущена стратосферная автоматическая астростанция с диаметром главного зеркала кассегреновского телескопа в один метр для морфологического и спектрального исследования Солнца. На этой стратосферной станции были получены изображение фотосферы с рекордной разрешающей силой и спектры солнечных гранул и пятен (В. А. Крат, В. М. Соболев, Ю. Л. Шахбазян, В. И. Корепанов, Л. А. Комионко, Ю. С. Музалевский, В. Н. Карпинский и др.). В Пулкове работали основоположник отечественного телескопостроения Н. Г. Пономарёв [73] и член корреспондент АН СССР, выдающийся оптик Д. Д. Максутов [74] .

71

РАТАН-600 (сокращение: РА-дио-Т-елескоп А-кадемии Н-аук) — радиотелескоп с кольцевой многоэлементной антенной диаметром 600 м, представляет собой адаптивную систему, состоящую из 900 одинаковых отражателей с суммарной площадью 10000 м^2. Рабочий диапазон волн 8 — 300 мм. Установлен в Специальной астрофизической обсерватории на Северном Кавказе.

72

Семён Эммануилович Хайкин (1901–1968) — советский физик и радиоастроном. Руководитель разработки фазовой радиолокации и радионавигации. Основоположник советской радиоастрономии. Автор принципа «антенны переменного профиля» (РАТАН-600).

73

Николай Георгиевич Пономарёв (1900–1942) — советский учёный-оптик, впервые предложил для крупных оптических телескопов конструкцию системы альт-азимутальной монтировки, которая была реализована Б. К. Ионнисиани в шестиметровом телескопе БТА.

74

Дмитрий Дмитриевич Максутов (1896–1964) — российский и советский учёный-оптик и изобретатель в области астрономического приборостроения, член-корреспондент АН СССР, дважды лауреат Государственной премии СССР. Изобрёл менисковые системы оптических приборов. Работал в основном в Пулкове.

Озорная «троица»

Вернёмся к 1927 году. Летом в Пулкове появились трое неразлучных студентов — B. А. Амбарцумян, Н. А. Козырев и Д. И. Еропкин, — перешедших на четвёртый курс университета. Они практиковались в наблюдениях в Пулковской обсерватории.

Вот что пишет биограф Козырева, пулковский астрофизик А. Н. Дадаев: «"Неразлучная троица" оставила по себе память в Пулкове до нынешних дней. Во-первых, все трое выделялись своими незаурядными способностями и нестандартными ранними публикациями, уже тогда частично вошедшими в сокровищницу мировой астрофизики; во-вторых, они отличались своим озорством, особенно проявившимся в противоборстве с администрацией обсерватории».

Они уже хорошо знали и очень уважали академика Белопольского и попросились к нему в практиканты. Он их принял, научил получать фотографии звёздных спектров на самом мощном в то время в Советском Союзе 30-дюймовом телескопе. Их успешная работа послужила основанием для поступления в аспирантуру к Белопольскому. Белопольский был очень либеральным руководителем и полагал, что нельзя сильно вмешиваться в дела молодёжи. И надо сказать, что, при этой свободе, аспиранты работали довольно напряжённо. У Белопольского они научились всем нюансам работы астрофизика-наблюдателя, которые запомнились им на всю жизнь и очень пригодились в последующей научной работе. Правда, среди записей в дневнике наблюдателя можно было встретить и такие записи Белопольского: «…сегодня ночью эти черти аспиранты сбили юстировку спектрографа…».

Однако душа Виктора Амазасповича витала в сфере зарождающихся проблем теоретической астрофизики. В Пулкове, параллельно с наблюдениями, он интенсивно работает над серьёзными теоретическими проблемами переноса излучения в фотосферах Солнца и звёзд, а начиная с 1932 года особое внимание уделяет уже и физике газовых туманностей, которые вызывали всеобщий интерес астрофизиков Пулкова. Таким образом, за время пребывания Виктора Амазасповича в аспирантуре (1928–1931) вокруг него начала образовываться довольно большая группа приверженцев теоретической астрофизики, куда входили Н. А. Козырев, И. А. Кибель [75] , М. П. Бронштейн [76] , Е. Я. Перепёлкин [77] , Д. И. Еропкин [78] и многие другие. Они были очень дружны. К ним приезжал из США и тесно сотрудничал с ними будущий нобелевский лауреат Чандрасекар. В 1929 году Козырев, Кибель и Бронштейн совершили интересную поездку с Амбарцумяном в Армению. Посетили Ереван, Севан, Басаргечар и другие достопримечательные места Армении.

75

Илья Афанасьевич Кибель (1904–1970) — советский математик, гидромеханик и метеоролог. Член-корреспондент АН СССР, лауреат Сталинской премии.

76

Матвей Петрович Бронштейн (1906–1938) — советский физик. Труды по теории гравитации, ядерной физике и астрономии. В 1938 году был репрессирован.

77

Евгений Яковлевич Перепёлкин (1906–1938) — советский астроном, профессор, заведующий лабораторией астрофизического сектора Пулковской обсерватории. В 1937 году был арестован, в 1938-м — расстрелян.

78

Дмитрий Иванович Еропкин (1908–1938) — советский астрофизик, работы относятся к физике Солнца, физике земной и планетных атмосфер, солнечно-земным связям. Был арестован в связи с «пулковским делом» и расстрелян.

Озорная «троица» Амбарцумян, Козырев и Еропкин была счастлива, прекрасно ощущала свои неоспоримые способности в науке, но и была чрезвычайно трудолюбива.

Однако сообща они совершили поступок, выходивший из обычных рамок. Все трое обычно успешно выступали на астрофизических семинарах, как в Пулкове, так и в Ленинградском университете, и астрономы воспринимали их как вундеркиндов, пробивающих новое окно в старой астрономической науке. И почувствовав к себе такое коленопреклонённое отношение, они потеряли чувство меры и решили поиздеваться над своими, несколько отсталыми, как они считали, коллегами. «Троица» была весьма изобретательна и придумала легенду, будто в Индии появился гениальный физик-теоретик Бодичарака, с которым они переписываются. Было объявлено, что сей Бодичарака периодически присылает им свои труды и просит отозваться о его работах. А поскольку работы эти, мол, очень сложные, то их необходимо обсуждать на семинаре, а комментарии к ним публиковать в научном журнале. И началась семинарная клоунада, когда, выступая по очереди, каждый из «троицы» нёс несусветную абракадабру. От фантастических мыслей Бодичараки участники семинара приходили в восторг и, ничего не понимая, гурьбой валили на следующий семинар. Наукообразную чепуху готовил в основном Амбарцумян. Наконец, после нескольких семинаров был готов и ответ учёному индусу, естественно, тоже сплошная наукообразная чепуха, и встал вопрос о её публикации. Семинар, как и полагается в таких случаях, дал положительный отзыв и рекомендацию к публикации. Рукопись уже начали набирать в типографии, и тут инициаторы этого дела поняли, что зашли слишком далеко и добром это не кончится, и признались в содеянном. Никому не было выгодно устраивать из этого шумное дело, и его благополучно прикрыли. Однако некоторый досадный осадок в среде учёных университета и Пулкова остался.

Параллельно «троице» — Амбарцумяну, Козыреву и Еропкину — на физическом факультете появились другие, не менее озорные их ровесники, практиковавшиеся в Ленинградском физико-техническом институте: Г. А. Гамов [79] , М. П. Бронштейн, Д. Д. Иваненко, Л. Д. Ландау [80] . Физики и астрофизики быстро «нашли» друг друга. Физики, в особенности Гамов и Бронштейн, серьёзно увлекались зарождающейся теоретической астрофизикой и часто посещали Пулковский астрофизический семинар, где на высоком уровне обсуждались современные проблемы теоретической физики и астрофизики.

79

Георгий (Джордж) Антонович Гамов (1904–1968) — американский физик и астрофизик, член Национальной АН США. В 1946 году предложил модель горячей Вселенной и рассчитал температуру реликтового излучения.

80

Лев Давидович Ландау (1908–1968) — советский физик, академик АН СССР, лауреат Государственной премии СССР, Ленинской и Нобелевской премий. Герой Социалистического Труда. Труды по магнетизму, сверхтекучести, атомному ядру, плазме, астрофизике.

С Амбарцумяном особенно тесно сблизились Бронштейн и Иваненко. Амбарцумян, Козырев и Бронштейн решили развлечься, издавая рукописный сатирический журнал, где собирались осмеивать в основном научную братию. Сначала они назвали его «Астрокабический журнал» (от «астрономического кабинета» университета), затем его переименовали в «Астрокомический». «Творили» коллективно. Но особой изобретательностью отличался Бронштейн. Вот одно из его стихотворений, восстановленное по памяти Амбарцумяном:

Будь выше порицаний и похвал, Будь маяком, светящим нам из мрака, Тринадцатым созвездьем Зодиака Сияй, «Астрокабический журнал». Пускай тираж твой смехотворно мал, Ты высшего был удостоен знака, С усердием, достойным маниака, Сам Костинский тебя переписал. Судьба твоя была необычайна, С младенчества тебя скрывала тайна. Никто не знает, кто твои творцы, Кто сторожа твоих святых преддверий, Они хранят молчанье, как жрецы Ужасных дионисовых мистерий.

Сохранившееся до сегодняшнего дня «журнальное» двустишие самого Амбарцумяна изобличает скучные лекции по астрономии:

Дохнут мухи, скука свинская, На первой парте сидит Сытинская…

Университетских преподавателей, которые не занимались наукой, а из года в год читали заученные, скучные лекции, преследовал широко распространившийся стишок:

…И коли вылетят мозги, Не будь обижен иль сконфужен. Ты будешь лекции читать, А мозг для этого не нужен.