Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Америка, Австралия и Океания
Шрифт:

Из млекопитающих роль баснословного животного играет свинья. Чтобы одолеть свинью, поедавшую людей на Эйве, исполины отправились с Таити на плотах, или ее умертвил Гиро, рожденный солнцем. Свиньи, в хлева которых могли входить только жрецы, были самыми драгоценными жертвенными животными. На Нукугиве было найдено каменное воспроизведение свиной головы вместе с человеческими костями. Сюда можно причислить и зверообразных баснословных существ. Мотив океанического земноводного, тело которого живет на суше, а хвост, подобный змее или ужу, достигает до моря, встречается на Фиджи и в других местах Меланезии в виде хвостатых божеств, а также и душ начальников в Сиулео.

Особый круг легенд, так же как и в Австралии, окружает ящериц, которые приводятся в тесную связь с живущими в глубине земли божествами землетрясений. Божество это на Фиджи жило в пещере, когда оно было изгнано оттуда волшебством, там осталась в виде игрушки его содержавшаяся в клетке исполинская ящерица, которая была, наконец, убита начальником Тарой. С нею легенда связывала какое-то земляное сооружение, имевшее вид большой ящерицы, на реке Вайтио. Встреча с зеленой ящерицей во время похода считалась дурным предзнаменованием. Атуа охотно появляется в виде ящерицы. Подобно тому, как ящерицы заползают в отверстия тела и вызывают болезни, у маорисов

бог ящериц Моко-тити вызывает головную боль. И о Танэ говорят, что он жил в ящерице. Змеи пользовались у меланезийцев наибольшим почитанием из всех животных. Некоторые места на Фиджи даже славились своим культом змей. С другой стороны, гаттамца на Новой Гвинее предпочитали больших змей всем другим животным в качестве кушанья. Среди идолов папуасских храмов на Вайгу можно найти и крокодила. На домах жителей Соломоновых островов ставятся идолы, нижняя половина которых изображает акулу, а верхняя — человека, для отклонения дурных влияний. Щиты черепах, играющих такое важное значение в питании туземцев, сохраняются в храмах. Идолы с рыбьими головами мы знаем на острове Пасхи. Большие утри на Флориде предпочтительно признавались жилищами душ умерших.

Скажем в заключение о широко распространенном поклонении камням. В Меланезии едва ли можно найти священное место без священного камня. Мотивом всевозможных сказаний, напоминающих восточные легенды, служат полуразрушенные береговые скалы. Море у скал представляется любимым местом богов, борющихся между собою и создающих острова. Захваченные дневным светом, они вынуждены были оставить скалы на этих местах. Боги считаются творцами больших каменных фигур на острове Пасхи. Сюда примыкали сказания островов, богатых каменными идолами, как, например, острова Токелау, где первый человек произошел из камня и создал жену из песка, вложив в нее свое ребро. На Тонга-Леву Тангароа построил дольмен, указывающий направление пути богов в Вавай и Гапаи. На Джильбертовых островах приносится жертва на камне в каменном кругу, причем камень обвивается листом пальмы. Рыболовы поклоняются стоячим камням, и идолы могут изготавливаться только из камня известного рода. Дождевые камни, когда дождя слишком много, кладутся в огонь, а во время засухи опрыскиваются водою. В камнях видели также каменные останки рыб после большого потопа. Каменные идолы, обернутые тканью, составляют предмет поклонения в Микронезии, многие из них были привезены издалека. Туи-Токелау, почитаемый за божество, живет в камне, обернутом тканью. На Моте маленькие камни употребляются как целебное средство от всех болезней. В Новой Гвинее обрезание совершается свежеобтесанным каменным ножом, в крайнем случае осколком бамбука. Кубари и на Палау нашел идола божества из черной вулканической породы. Маленькие изображения предков из камня рыбаки привязывали к сетям для удачной ловли рыбы. Утесы на Фиджи считаются местом рождения бога Денге, а на Палау — последними остатками погрузившихся в море призрачных островов, откуда пришли в эту страну исполинские предки нынешнего населения — калиты. Там часто находят волшебные предметы: например, под одним утесом Коррора — корень коссоля, который, положенный на конец лодки, сам собою приводит ее к цели путешествия.

Почитание воздается и морю. Все, что связано с ним, в особенности мореплавание и кораблестроение, ставится весьма высоко. Жрец на Нукуоре ударяет восемь раз священным топором о ствол дерева, предназначенного для постройки лодки. Только тогда, когда протекут три месяца после смерти духовного вождя, дерево это может быть срублено и обделано. На особом празднестве жители Понапэ посвящают богам все лодки, построенные в предыдущем году. Весло в качестве могильного знака служит символом выдающейся деятельности мужчины, так же как веретено — женщины. Не только трупы, но и тяжелобольные и ослабевшие от старости на Тоби кладутся в лодки. На Мортлоке высшее почитание морскому богу воздается тем, что к нему отправляют павших в битве, так как умершие естественной смертью погребаются в земле.

Благодаря одухотворению, проникавшему в мир человека и природы, боги и идолы возникали массами и заводили ум океанийцев в лабиринт вне- и сверхчувствительных представлений. В этом крайнем стремлении к созданию образов мы находим отпечаток расы. Не случайно полинезийцы и мадагассы обладают общей для них широкой теогонией, первые — крайне политеистической мифологией, а вторые — усиленным фетишизмом. Если только небольшая часть этих духов поднималась на высоту божественного почитания, оставляя главную массу на земле, то все-таки число их было велико: списки, составленные миссионерами на Райатее, содержат почти сотню имен божеств. Причина, почему некоторые из них поднимались выше, зависела от продолжительности жизни племени. В более отчетливом порядке мира богов отражалась прочность предания. Поэтому вообще мы находим больше богов на востоке у полинезийцев и больше духов и призраков на западе у микро- и меланезийцев. Именно тогда, когда христианство коснулось полинезийцев, они находились в состоянии оживленного мифологического творчества; новые отпрыски и цветы, вызываемые к жизни их возбужденной фантазией, находили твердую опору частью в прочно кристаллизованных космогонических сказаниях, частью в системе порядка, положения и родства, наивно одухотворявшей отношения здешнего мира. Там, где господствовала склонность беседовать целым обществом о религиозных преданиях на возвышенных местах в тихие вечера, как, например, в Новой Зеландии, время создало органы и методы творчества и божественное учение приобрело более прочную связь, чем в тех областях, где жизнь была менее устойчива и не имела органов традиции и жречества.

Высших богов связывало происхождение из хаоса, предшествовавшего всякому бытию, их называли рожденными ночью.Впоследствии в их круг попадали полубоги и герои, даже люди высокого происхождения.

Это много способствует затемнению полинезийской мифологии. Именно эти, возвысившиеся позднее, имели большое значение в царстве богов, хотя только местное. Более глубокая связь с космогонией, напротив, в высшей мере свойственна только одному: Тангароа под именем Тароа и Каналоа пользовался почитанием и на более дальних островах. Сказания на Райатее в величественном виде изображают его власть, оказывающую действие на все: сперва, облаченный в яйцеобразную раковину, он носился в темном воздушном пространстве, утомленный однообразным движением, простер руку, поднял ее, и повсюду тотчас же стало светло. Он взглянул на песок берега и сказал: «Поди ко мне». Песок ответил: «Я не могу лететь в небо». Тогда он сказал скалам: «Пойдите ко мне». Они ответили: «Мы крепко сидим на земле и не можем прыгнуть к тебе в высоту». Тогда бог спустился к ним, бросил свою раковину и прибавил

ее к земной массе, которая вследствие того стала больше. Из осколков раковины образовались острова. Тогда он произвел людей из своей спины и сам превратился в лодку. Когда он плыл в бурю, пространство наполнилось его кровью, которая дала цвет морю. С моря она распространилась по воздуху, и от нее светятся утренние и вечерние облака. Наконец, его остов, лежа на земле спинным хребтом кверху, послужил жилищем для всех богов и, наконец, прообразом храма. Тангароа сделался небом.

По другим преданиям, он выступает в качестве Нептуна полинезийцев. Его почитали также как покровителя плавающих в выдолбленных лодках. Наконец, он, давши образ храма, сделался покровителем художников. Морскому народу свойственно считать морского бога отцом и первым из богов. Между тем, как под его верховной властью творение восходит от растений и червей к человеку, последний с помощью бога Найо становится более утонченным и более близким к богам. Этот Найо, установивший движение солнца и неподвижность земли, примыкает в конце концов к новозеландскому Мауи. Вследствие этого прибавления второстепенных богов или помощников с течением времени положение его стало неясным. Его называли несозданным, живущим от времен мрака, и воспевали следующим образом:

Таароа, основание корней, Нижнее основание скал, Таароа, морской песок, Таароа находится повсюду, Таароа пробивается, как свет, Таароа управляет внутри…

Официально поклонение воздавалось ему в немногих местах. В качестве создателя мира Тангароа со своей женой, от которой у него были сын и дочь, имевшие, в свою очередь, двух сыновей, является первым вышедшим из «по» и породившим вследствие объятий со скалистой почвой сушу и море. Когда предвестники дня, темное и светлое голубое небо, пришли к нему и просили у него души для земли, он поручил своему сыну Райтуне исполнить его волю. Этот последний создал, взглянув только на небо и землю, все, что только находится на небе, на земле и в море.

Уже в громадной творческой силе Тангароа, из которой исходит безразлично доброе и злое, лежит корень превращения его в злое начало. На Тонге оно заменяет солнце и луну, а на Гавайях среди четырех главных божеств является злым духом. На Фиджи именем Тагалоа называется трупный запах.

Другой божественный образ представляет в связи с Тангароа человеческая сторона его сознания: во многих преданиях отцом человеческого рода называется Тии. Рожденный Тангароа от объятия берегового песка, он сам создал свою жену, дети его были родоначальниками людей. Поэтому два Тии, земной и морской, приняли на Опоа человеческие тела и заселили острова, обитавшиеся до тех пор только богами. Но существовало также воззрение, что Тии и Тангароа — одно и то же существо, как дневное и ночное солнце. Некоторые уверяли как относительно Тангароа, так и Тии, что он был первым человеком, который, продолжая жить после смерти, носил это имя, то же название получили впоследствии и души умерших. Это сказание кажется распространенным вариантом господствующего во всей Полинезии представления о Тангароа, творце людей. Его заставляют вместе с женою постепенно обитать на всех островах и заселять их. Тии неоднократно играл роль благодетеля человеческого рода, подняв небо над землею, ослабив бога землетрясения, принеся огонь на землю и создав людей. Поэтому он тесно примыкает к Мауи и, соответственно тому, выступает на островах Товарищества в качестве бога света, рожденного солнцем и луною.

Таким образом, из космогонии развилась мифология. И здесь она обязана своим существованием смутной потребности знания. Той же цели содействовало и стремление привести в порядок представления загробного мира. Понадобились властители неба и ада. Так вечно отражающееся антропоморфическое стремление к созданию образов поднимает человеческие образы в виде носителей творческих и разрушительных сил природы, в увеличениях и искажениях, в глубокое сияющее небо и помещает их на дальнем горизонте своего островного отечества. Там действуют и чувствуют настоящие полинезийцы, но в исполинском виде. Стремление к господству и власти, ревнивое притязание на почести и богатство, беспощадная месть в случае неудачи свойственны всем им. Нравственные преимущества, выдающаяся мудрость и щедрая доброта не украшают ни одного из них. Преступления всякого рода находят прообраз и поощрение в мире духов. Таким образом, очеловечивающий политеизм даже и высшие существа сводит на землю. Только в начале творчества деятельно проявляется стремление выразить в образе предугадывание общего происхождения и связи существ. Творчество начинается в величайшей метафизической глубине. Здесь мифология приближается к происхождению науки. Поэзия и сказания стремятся затем к разъяснению мировой загадки. И напрасно: это навсегда останется блестящим свидетельством умственной силы полинезийцев. Они были бы выдающимся народом, если бы развитие их направилось в другие области. В самой основе их существования среди широкого морского горизонта чувствуется теснота, ограниченная островной жизнью. И космогоническое начало следовало ходу естественного развития: средоточие мира произошло поднятием суши с первоначального дна, острова, открытые позже, были выловлены героями. Вообще повсюду проходит воззрение, что первичные силы природы, которые в божественных воплощениях выделили из себя мир явлений, после органического замкнутого процесса развития опять стремились поглотить их.

Хотя боги имеют начало, но у них нет конца: так говорится на Тонге. Земля, небо — все само по себе также божественно, поэтому «по», ночь, помещается в начале вещей. Из кругов по от первой до десятой ночи произошел, наконец, Кака, бывший отцом брата и сестры Ранги и Папы, которые дали жизнь Тане и его восьми братьям. Ночи имели особые названия, которые глубокомысленно истолковывались жрецами. У маорисов ночь также предшествует творению. После бесчисленных периодов пробуждается желание, затем стремление и ощущение. За первым биением жизни следует мысль и затем действие духа. Тогда рождается желание, направленное к священной тайне или великой загадке жизни. Позднее из материальной, производительной силы любви развивается привязанность к существованию, проникнутая радостным ощущением. Под конец Атеа, мировое целое в пространстве, расщепляется развитием полов на Ранги и Папу, небо и землю, и тогда начинаются отдельные творения на земле и небе. Ввиду этих громоздящихся друг на друга идей Бастиан спрашивает: «Не переселился ли сюда переодетый Анаксимандр или Пифагор?» Отношение к космогониям азиатцев и американцев видно, так сказать, в каждом предложении. Нет надобности даже напоминать о Ру и Буто, солнце и ночи египтян: каждая космогоническая мысль океанийцев имеет кровных родственников на востоке и западе океана.

Поделиться с друзьями: