Америка off…
Шрифт:
Но не успел он распрощаться с жизнью, как свет вспыхнул.
— Что же ты, молодой человек, — спросил, не здороваясь, тощий щурившегося от яркого света парня, причем «человек» у него получилось, как «чек», — бабушек, божьих одуванчиков обманываешь? Последние крохи у них, бедных, отымаешь… Не слыхал разве мудрость старинную: «Последнее даже вор не берет?» А ты разве вор?
По едва уловимому блатному налету в речи говорившего, слышанному много раз в кино, по нездоровой, изъязвленной глубокими щербинами коже лица, а также по некоторому сходству с другими, показанными некогда дядей, Алексей безошибочно
— Нет, я коммерцией занимаюсь, — ответил Мерзлин вору в законе, мимолетно удивившись, что не только смог выговорить эти слова, но и ни разу не дрогнуть голосом.
— Коммерсант, значит… Народ обманываешь?
— У меня все по-честному.
Вор неопределенно хмыкнул:
— Честный, значит?
— Не совсем, но… в основном.
— Не пужливый… Откуда ж ты такой смелый да честный взялся?
— С Урала он, из Челябинска… — лениво подал голос один из конвоиров.
— Молчи, Рыба! — не повышая голос, обронил хозяин, и выскочка тут же заткнулся. — Пусть паренек сам скажет.
— А что сказать? — пожал плечами Леша. — Я и в самом деле челябинский. Работал в банке, теперь вот — в Москве, с дядей… — он назвал фамилию дяди Яши, известную в московских кругах, как светлых, так и теневых.
— Уважаю уральцев, — с непонятным выражением сообщил вор. — Люди серьезные… Даже не знаю, что теперь с тобой делать…
«Все… — мелькнула мысль. — Прощайте, мама с папой…»
— Под кем ходишь-то?
Леша, замирая, назвал пару-другую фамилий и кличек и замолк, напряженно ожидая результата.
— Хмм… Тоже серьезные люди… — повертел стриженой головой вор, и по всему было видно, что он несколько смущен. — А я — Эраст. Слыхал про такого?
Что-то смутное про недавно, перед самым июлем, откинувшегося [58] авторитета с таким редким погонялом, умудрившегося в короткий срок обеспечить себе нишу в перенаселенном криминальном сообществе столицы, Леша слышал от дяди, разумеется, без подробностей, но выдавать свою неосведомленность не стал.
— Да, конечно.
58
Вышедшего на свободу из мест заключения (жарг.).
— Видишь, мы ведь почти знакомцы! Тебя как зовут?
— А… — начал было говорливый Рыба, но патрон так зыркнул на него, что тот решил промолчать.
— Лешей меня зовут, Мерзлиным…
— Леша… Алеша… Алеша, дай патронов… Не звучит. Знаешь, кем ты будешь? Лехой Челябинским. Звучит?
— Звучит.
— Да что ты там жмешься, как неродной? — внезапно улыбнулся Эраст, сверкнув двойным рядом стальных коронок. — Давай к столу… Водку пьешь?
Через полчаса Леша, уже почти пьяный от переживаний и водки на голодный желудок, сидел едва ли не в обнимку с авторитетом.
— А на фига тебе доллары? — спрашивал вор, которого тоже изрядно развезло, щедро подливая в Лехин стакан. — Они же не стоят ни шиша!
— А вдруг когда-нибудь будут стоить?
— Ну, ты этот… Рыба, как это, когда в лучшее верят?
— Педераст! — наморщив низкий лоб, блеснул недюжинным умом
Рыба.— Сам ты п…с, Рыба! Оптимист!
— Одна хрень.
— Не скажи…
— Мы вот тоже… — жахнув стакан водки без закуски, продолжал вор, не отвлекаясь на филологию. — Строили-строили коммунизм, строили-строили, надеялись-надеялись, и что?..
Коммунизм старый вор мог строить разве что на лесоповале или где-нибудь в Магадане, но возражать Мерзлин не стал.
— Вот теперь и сидим в дерьме по уши! — закончил свою мысль авторитет-патриот. — Так же и ты влетишь со своими долларами…
— А вдруг не влечу?
— Упорный… Уважаю… Слушай, — вдруг заметно протрезвел Эраст, — а у меня ведь тоже есть немного. Не купишь?
— Куплю, почему не купить. Сколько.
— Деловой… Пять лимонов!
Алексею внезапно стало ясно, чем вызвано его похищение. Просто у воров на руках зависли крупные суммы в «зелени», возможно общак, который они считали пропавшим, и теперь, узнав, что хотя бы часть можно вернуть, устроили весь этот балаган, надеясь обставить все с наибольшей выгодой для себя.
«Подумаешь, пять миллионов! — усмехнулся он про себя, постаравшись изобразить на лице пьяное изумление. — Знал бы этот урка, сколько сейчас у меня!..»
— Не может быть! Откуда! — ахнул парень вслух.
— Места знать нужно… — самодовольно ухмыльнулся авторитет. — По тридцатнику возьмешь?
— Нет, не возьму… — покачал головой Алексей, решив сыграть с вором. — Дорого…
— А почем? — напрягся тот.
— Подумать надо…
— Думай, — согласился Эраст. — Ночь долгая. Рыба, тащи еще пузырь…
— Сэр! К вам опять этот мистер Торкин!
— Скажи, что я уехал, — проворчал, не отрываясь от бумаг, полковник Дэвидсон, начальник базы ВВС США близ города Лайвелл. — Когда буду — не знаешь.
— Он упорствует, сэр! Сказал, что никуда не уйдет из приемной, пока вы его не примете!
Полковник за долгие годы знакомства знал, что, если сержант Янг на чем-то настаивает, рано или поздно это придется сделать, поэтому, вздохнув для порядка, сдался.
— Зови, — отшвырнул он карандаш и откинулся в кресле, придав себе до крайности важный и занятой вид.
— Простите, что отрываю вас от важных дел, мистер Дэвидсон, — зачастил краснолицый лысоватый толстячок, похожий на одного из героев Диккенса, врываясь в кабинет и плюхаясь в кресло для посетителей, — но ваш телефон молчит, а подчиненные отказываются соединять меня с вами, ссылаясь на вашу занятость… Я решил сам приехать и побеседовать с вами…
— Ничего, — любезно простил полковник толстяка, которым был не кто иной, как мэр этого городишки. — Как раз сегодня я могу уделить вам немного времени. Чай? Кофе? Виски?
— Благодарю, полковник… — мистер Торкин извлек из кармана обширный голубой платок и принялся вытирать пот, обильно струящийся по лысине; погода стояла не по-сентябрьски теплая, если не сказать — жаркая. — Мне, право, неловко отвлекать вас… Давайте перейдем сразу к делу. Хочу вас уведомить, мистер Дэвидсон, — начал он, — что муниципалитет Лайвелла не обязан содержать военную базу такого мощного государства, как Соединенные Штаты, за свой счет… Принадлежи вы к ВВС Ее Величества — дело другое, но…