Америка off…

А вообще жизнь здесь была просто райская: службой особенно не донимали, справедливо полагая, что «ученого учить — только портить», а все боевые самолеты в мире различаются между собой не слишком разительно; кормили на убой; номера, вернее, бунгало на двоих-троих, были поистине царские. Природа же… Нет, суша особыми прелестями не баловала — морщинистые барханы до горизонта да хиленькая бесцветная растительность везде, где ее искусственно не поливают, но море… Безлюдные пески обрывались в удивительно синее море, коралловые рифы которого кишели разнообразными рыбками и прочими чудесами, которые можно было увидеть воочию, а не за стеклом телевизионного экрана, отойдя всего десяток метров от уреза воды — хочешь с удочкой, хочешь без. К тому же солнце палило так, что загореть дочерна, наверное, можно было, не снимая верхней одежды… Курорт, да и только! Ко всему прочему, общемусульманский запрет на спиртное на территории базы не действовал…

«Сейчас приму душ, перекушу трохи и — на риф! — мечтал Григорий, уже предвкушая, как забросит удочку поближе к примеченному им позавчера гроту в кораллах. — Фиг у меня сегодня тот толстяк сорвется!..»

«Толстяком» он прозвал здоровенную сине-желто-зеленую рыбину таких кислотных оттенков, что напоминала китайскую пластизолевую игрушку вроде тех, которые они с Надюхой покупали маленькому Даньке…

Воспоминание о жене и сыне, оставшихся где-то за тысячи верст отсюда, где уже, наверное, зарядили дожди, а за ними придут всегдашние хвори и простуды, несколько пригасило радужное настроение пилота. Но ведь в конце концов и запродал он на год свою душу вертким перекупщикам именно для того, чтобы вырваться из тисков нищеты, не отпускавших военного летчика уже больше пятнадцати лет, с того самого дня, как слетел с флагштока части красный флаг Родины и был поднят другой — пестрый, как матрас…

Наверное, нужно было тогда плюнуть на все, хватать в охапку жену с сынишкой и уезжать прочь из страны, так и не ставшей за эти годы родной. Многие товарищи так и сделали, уехали в Россию, где пусть немногим лучше живется защитникам, но, по крайней мере, не заставляют коверкать на новый лад родной язык, не обзывают за глаза обидным прозвищем и не малюют на тактических картах города с родными названиями синим вражеским цветом… Но ведь здесь немало летчиков и оттуда? Неужели права пословица про то, что «рыба ищет, где глубже, а человек…».

Настроение совсем упало, и уже не казалась привлекательной экзотическая рыбалка с таким клевом, будто там, внизу, кто-то, совсем как в старой комедии «Бриллиантовая рука», все нацепляет и нацепляет на крючок новых и новых ярких рыбешек…

«Пойду лучше в бар, — решил Григорий, — и врежу „по-русски“… Пусть потом Николаич стружку снимает!»

— Гришка! — раздался откуда-то сзади возбужденный голос нового корешка и соседа по бунгало Эдика Рогулина. — Там самолеты прибыли! Конец тренажерам! Побежали смотреть!..

Хандру сдуло, как не было. Нет, не может все-таки до конца повзрослеть человек, однажды в жизни избравший профессию летчика, не может…

Глава 21

— Ну не мог я, не мог одновременно находиться в двух местах! — блажил фальцетом Йода, которого никто, собственно, и не вызывал; старик метался от одного отвернувшегося в сторону путешественника к другому. — Да вы благодарить меня должны!..

— Пош-ш-шел ты!.. — не выдержал, наконец, Сергей, метким щелчком посылая сквозь рефлекторно дернувшегося «призрака» абрикосовую косточку. — Щас! Поклонимся мы тебе, ножки поцелуем…

Старик, конечно, спас всех — и разговора быть не могло, но мог ведь предупредить как-то, намекнуть хотя бы…

— Ты!.. Ах ты!.. — Джедай то становился прозрачнее, то наливался материальностью от праведного возмущения, то шел какими-то радужными разводами, как изображение в неисправном телевизоре. — Сопляк!.. — Он пометался еще немного, плюнул с досады и стремительно всосался в удельсаант Салли, бросив напоследок: — Дождетесь вы теперь от меня помощи!..

После исчезновения атланта над полянкой повисла гнетущая тишина.

— Мы не переборщили с обструкцией этого зас… старика? — меланхолично спросила Мэгги минут пять спустя после исчезновения «духа», лениво жуя что-то и одновременно изучая себя в карманном зеркальце. — Как бы действительно не обиделся насмерть…

— Ничего! — мстительно заявила Салли, ковыряясь ножом в банке мясных консервов. — Будет знать, как обзываться.

После чудесного избавления от перспективы огненного очищения, вполне вероятно, закончившегося бы весьма плачевно, друзья решили взять тайм-аут и слегка отдохнуть в безлюдном местечке, покорившем их своей красотой.

Действительно, торопиться было почти некуда: серебристые ангелы, поднявшие на глазах потрясенных воинов Христовых, уверовавших в очередной раз в Промысел Божий, «Банни Брэдли» со всем экипажем и как пушинку перенесшие ее через Огайо, не стали останавливаться на противоположном берегу, а любезно доставили путешественников аж за противоположный тропик, где темп времени был почти таким, как в Альбертсвилле. После этого неведомые помощники опустили путешественников на грешную землю в безлюдном месте и исчезли.

— Нужно было хоть узнать у этого… атланта, что там внизу было… — вздохнул Сергей, вспоминая мелькавшие в разрывах облаков под проплывающей на огромной высоте «Брэдли» белоснежные купола и сверкающую паутину, сплетающуюся в сложные прихотливые узоры. — Наверняка там уже двадцать второй век наступил…

Сами ангелы-спасители ничего общего с известными путешественникам средствами передвижения не имели, да и действовали, судя по всему, без непосредственного присутствия человека.

— Какая, в принципе, разница… Главное, что там все благополучно, иначе они не достигли бы подобных успехов.

— И как они там живут на такой узкой полоске земли? — посочувствовала несчастным погонщикам ангелов индианка, отставляя свою банку и проверяя, как там поживает готовящийся кофе. — Не развернуться ведь…

— Вряд ли… Скорее всего, они уже решили проблему поясов неравномерного времени, иначе вряд ли пришли бы нам на помощь, в свое прошлое. Может быть, и сама граница Сферы для них не преграда…

* * *

За бортом «Банни Брэдли» вновь тянулась полоса сплошных разрушений. Там и сям по пути встречались признаки недавних боев — то сожженный дотла и развороченный прямым попаданием чего-то очень мощного танк, в котором только обладающий необузданной фантазией наблюдатель опознал бы «абрамс»; издырявленный пулями автомобиль на обочине; сплошь перепаханное воронками поле, превратившееся в лунный пейзаж… Попадались и более жуткие свидетельства человеческой страсти увлеченно истреблять себе подобных…

Наученные горьким опытом путешествия по Южному полушарию планеты-наоборот, друзья старались держаться подальше от населенных пунктов или того, что от них осталось после минувших боев. Слава богу, маршрут пролегал уже по Айове, и до Катастрофы менее населенной, чем оставшиеся позади восточные штаты.

Труднее всего обстояло дело с ориентированием. Дорожные указатели практически полностью отсутствовали, и полагаться можно было лишь на «мухоморы», которые после пересечения экватора как по команде развернулись вершинами в сторону Северного полюса, находившегося теперь где-то в Северной Дакоте. Сложность заключалась в том, что постоянно менявшие вид удельсаанты далеко не всегда имели конусообразную форму… Вряд ли кто-нибудь сможет определить, куда именно направлена вершина фигуры, напоминающей крупную картофелину или тем паче куб со сглаженными ребрами.