Американец. Хозяин Севера
Шрифт:
«Несомненно, зятек и это сдерёт!» — недовольно подумал Мэйсон. — «Хотя… Черт с ним, пусть передирает! Теперь, чем больше Морган сумеет перенять, тем больнее он упадет, когда мы с Джейкобом подсечём Воронцова!»
Да, вчера, уже после митинга, Воронцов всё же нашел время переговорить с ним. И даже объяснил, что без его невесты говорить смысла не имело, они вдвоем дела ведут. Да и не мог Юрий надолго Великого князя оставлять. Тот-де беспокоился о жене, оставшейся в столице. Она даже приехать не смогла, беременность тяжело протекала.
Но в итоге вышло хорошо. Воронцов и его почти уже жена заглотили приманку Шиффа. Взяли кредит. Пока только на строительство железной дороги до станции Обозерская. Двадцать миллионов долларов.
На осторожный вопрос, а справится ли Манхарт с двумя стройками, просто позвали Ганса и предложили спросить у него напрямую.
Ганс, узнав в чем дело, разулыбался и познакомил его с Николаем Хюппененом. Дескать, всё равно с зимы собирался этому финну отдельный участок доверить.
Да и на тему «движения по пути прогресса» Воронцов поддержал его осторожные заигрывания сразу. И даже показал бумаги с прошением разрешить создать Беломорский филиал «Общества содействия прогрессу и гуманности». И молодежной её фракции. Пояснил, что хочет сразу агитировать местную молодёжь за прогресс.
«Да, это вышло легко, как отнять леденец у младенца!» — удовлетворенно думал Мэйсон.
Езекия Смит старался как можно больше успеть до отплытия. В этом Беломорске, хоть он всего второй день, как город, ему уже удалось нарыть материала на полдюжины интереснейших заметок. Репортаж о свадьбе Воронцова. Интервью с господином Хюппененом, правой рукой главного инженера строящейся «железки» и человека интереснейшей судьбы. Окончив Институт инженеров транспорта, он вдруг ударился в медицину. Затем так же внезапно начал колесить по миру. Побывал в полудюжине войн, выращивал кофе в Бразилии, затем загорелся открыть производство изобретенных им кофейных машин. Жизненная сила и авантюризм били струей из этого худощавого финна. Может быть, поэтому, несмотря на уважение, его тут почти все запросто называли Колей-Финном?
А сеть китайских ресторанчиков? Китайцы появились тут меньше полугода назад, но уже держали две трети заведений питания. Или вот местные «китайские прачечные»… Все же в Америке знают, что это такое? Разумеется, знают! Так вот местные были совсем другими. Приёмщицы (да, почему-то только женщины!) споро принимали одежду от заказчиков, так же, как и в Америке, цепляли бирки, но дальше это отправлялось не к сотням китайцев-прачек, а всего к одной-единственной машине, в которую за раз загружали почти тонну белья! И управляться с ней мог даже один человек, не сильно утруждаясь. Хотя она могла не только стирать, но и полоскать, а потом и отжимать до полусухого состояния!
Нет, эту машину придумал вовсе не Воронцов, репортёр Смит это точно выяснил, но как вам понравится, что именно «русский Эдисон» придумал, как отделять отстирывающий порошок из грязной воды? В соседнем со стиральной машиной помещении он превращался в жидкость со странным названием «биодизель». Что? Да, Воронцов как-то её так назвал, а остальные подхватили. А эту жидкость на заводе Воронцова потом обратно в порошок для стирки превращали. Как вам это нравится? У него и заголовок есть: «Стирка дешево, без мыла и труда!»
А ведь рядом еще и сушка стояла. Да все американские домохозяйки будут об этом сплетничать! Редактору это понравится, особенно фотоснимки.
А вот снимки для курьезной заметки. Воронцов придумал на своем заводе асфальт из нефти делать. Нет, асфальт все используют, в Америке его уже хватает, только Воронцов какой-то искусственный научился получать, так больше выходит. И прошедшим летом положили тут первый участок из асфальта. Ну, Юрий Анатольевич, как его зовут местные, видать по асфальту в этой глуши соскучился, вот он и снял сапоги, взял их в руки да босиком все двадцать ярдов и прошёлся. Небось, от удовольствия при этом жмурился, цивилизацию вспоминал. А стоило ему отойти,
как местные, сняв сапоги, начали босиком топать по тому же участку. Теперь это уже местный обычай. Тот кусок краской пометили. И народ всё еще ходит по нему босиком. Причем, гоняя святотатцев, дерзнувших попробовать пройти там в обуви!А были ещё заметки про бензопилы, с которыми один лесоруб заменял десяток, про водорослевую фабрику, для которых китайцы и местные уже на сотни километров окрест начали добывать и сушить водоросли, про червяковые и ракушечные плантации, которые осваивали китайцы, про первый в мире инкубатор и птицеферму при нём.
Разумеется, инкубатор придумал тоже Воронцов. Местная курятина была самой дешевой в мире, как не преминули ему похвастаться. Ведь кормили там куриц не только зерном, но и дешевыми червяками, ракушками и водорослями, которых выращивали и собирали китайцы.
Тёмка Рябоконь, разумеется, не пропустил свадьбу Воронцова-Американца и Натальи Дмитриевны. Смотрел из задних рядов. А как закончилась, переоделся из парадной одежды в рабочую, перекусил наскоро и помчался в порт. Ему до сих пор не верилось, что первый в мире погрузчик доверили не инженеру какому, а ему, простому и не слишком образованному отроку двенадцати лет.
Впрочем, насчет образования это поправимо. Коля-Финн им, лучшим отрокам-работникам стройки определенно пообещал, что, когда село Сорока сделают уездным городом, Американец сразу реальное училище откроет. Именно «когда» сказал, не «если». А сегодня так и стало. Так что реалистом он будет уже скоро! Шесть лет учиться и работать, отрабатывая стоимость учебы. А там и на инженера пойдет учиться! В Институт путей сообщения, вот! Училища еще нет, а лучшим из местных реалистов уже обещали кредит на учёбу дать. И на ту часть, что не получится своей работой покрыть! Учёба, сказали, главнее! Больше того, обещали дать денег и на учебу в техническом институте. Если кто захочет, разумеется.
Но Артём хотел, очень хотел! А в числе лучших фамилия Рябоконь точно будет! Недаром же ему первый погрузчик доверили.
Сегежа и её окрестности 16 сентября (28 сентября) 1899 года, четверг
— Что нашёл в этих картах, Юрочка? Неужто все ещё на Александра Михайловича дуешься? Или я тебе надоела?
Ха, надоела! Да я на неё никак налюбоваться не мог! Изначально планировалось утром вторника вдвоем рвануть в Питер по той же трассе, что и сюда. Натали собиралась тоже посмотреть стройку, да и в столицу нас звали спешные дела.
Но мы сумели опомниться лишь к вечеру вторника. Очень уж давно оба мечтали, когда же нам можно будет всё! Но поезд ждал под парами, так что почти сразу отправились. Я даже успел мельком полюбоваться на начавшуюся стройку ГЭС на месте бывшего волока. И насладиться звоном бензопил. Еще экспериментальных, с тяжелыми и маломощными движками… Все тридцать семь, что были на стройке, я стащил на этот последний участок. И для пиара перед Великим князем и американцами, и потому, что дерево в Беломорске и на стройке ГЭС было всего нужнее, и потому, что ремонтировать их, если что, в этих краях пока могли только на моем заводе.
Ну да ничего, вот наберемся опыта эксплуатации, а там и движки от Луцкого подоспеют… И тогда этих девайсов у меня не три дюжины работать будут, а многие тысячи!
А потом стемнело, и плыли мы уже ночью. Надеюсь, команда и Семецкий с Генри, простили нас. Сил не было удержаться. Да и Натали стонала, забыв приличия, наверное, на всю реку.
Зато стройку Ондской ГЭС мы вчера рассмотрели внимательно. Вечером хотели снова отправиться в плавание, но догнала телеграмма Александра Михайловича, просившего дождаться его в Сегеже. Обещал быть сегодня до обеда. Мы не стали отказываться, сняли на ночь номер на постоялом дворе и снова нашли, чем заняться. А вот сегодня после завтрака я засел за карты.