Американская трагедия

Тут поспешно вмешался Джефсон: обнаруженное Клайдом непостоянство было слишком неприятным свойством, чтобы можно было так быстро заговорить о нем в показаниях, и Джефсон захотел отвлечь внимание присяжных.

– Клайд, - прервал он, - вы сначала в самом деле любили Роберту Олден?

– Да, сэр.

– Тогда вы должны были знать или хотя бы сразу понять по ее поступкам, что она глубоко порядочная, чистая и набожная девушка, так?

– Да, сэр, я именно так о ней и думал, - повторил Клайд заученный ответ.

– Тогда не можете ли вы в самых общих чертах, не вдаваясь в подробности, объяснить самому себе и присяжным, как, почему, где и когда возникла перемена в ваших чувствах, приведшая к отношениям, которые все мы (тут Джефсон обвел публику, а затем и присяжных дерзким, проницательным и холодным взглядом) сурово осуждаем. Если вы вначале были столь высокого мнения о ней, как же случилось, что вы так быстро дошли до столь недозволенных отношений? Разве вы не знали, что, с точки зрения всех мужчин, а также и всех женщин, отношения эти греховны и вне брака непростительны, что это преступление?

Смелость и едкая ирония Джефсона вызвали в растерянно притихшей публике беспокойное движение, - заметив это, и Мейсон и судья Оберуолцер опасливо нахмурились. Что за наглый, циничный мальчишка! Как он смеет коварными намеками под видом серьезного допроса внушать подобную мысль, в которой скрыто посягательство на самые основы общества, на религиозные и моральные устои! Вот он стоит, дерзкий, бесстрастный и надменный, и слушает ответ Клайда:

– Да, сэр, мне кажется, я это знал... конечно... но, право же, я никогда не старался ее соблазнить ни сначала, ни потом. Просто я был в нее влюблен.

– Вы были влюблены в нее?

– Да, сэр.

– Очень?

– Очень.

– И она тоже была сильно влюблена в вас?

– Да, сэр.

– С самого начала?

– С самого начала.

– Она говорила вам это?

– Да, сэр.

– А в то время, когда она переезжала от Ньютонов, - вы ведь слышали все, что говорили об этом свидетели, - вы не уговаривали ее, не старались любым способом, обманом или какими-нибудь доводами убедить ее переехать от них?

– Нет, сэр. Она сама захотела переехать. Она только просила, чтобы я помог ей найти комнату.

– Попросила, чтобы вы помогли найти комнату?

– Да, сэр.

– А почему, собственно?

– Потому, что она не очень хорошо знала город и думала, что я, может быть, посоветую ей, где найти хорошую, не слишком дорогую для нее комнату.

– И вы указали ей комнату, которую она сняла у Гилпинов?

– Нет, сэр. Я ей никаких комнат не указывал. Она нашла ее сама. (Это был в точности заученный им ответ.)

– А почему же вы ей не помогли?

– Потому что я был занят по целым дням и почти все вечера. И потом я думал, что ей самой лучше знать, чего она хочет, - у каких людей поселиться и все такое.

– А вы сами когда-нибудь бывали в доме Гилпинов до того, как она туда переехала?

– Нет, сэр.

– Были у вас с нею до ее переезда какие-нибудь разговоры о том, какую именно комнату ей следует снять - с каким входом и выходом, насколько уединенную и прочее?

– Нет, сэр, я никогда с ней об этом не говорил.

– И никогда не настаивали, к примеру, чтобы она сняла такую комнату, куда вы могли бы проскользнуть и откуда могли бы выйти ночью или днем, никому не попадаясь на глаза?

– Никогда. И, кроме того, в этот дом очень трудно было войти и очень трудно выйти незаметно.

– Почему же?

– Потому что дверь ее комнаты была рядом с Парадной дверью, через которую все входили и выходили, и каждый мог заметить чужого человека. (Этот ответ тоже был заучен наизусть.)

– Но вы ведь все-таки пробирались в дом потихоньку?

– Да, сэр... то есть, видите ли, мы оба с самого начала решили, что, чем меньше нас будут видеть вместе где бы то ни было, тем лучше.

– Из-за того фабричного правила?

– Да, сэр, из-за того правила.

За этим последовал рассказ о различных затруднениях с Робертой, причиной которых было появление в его жизни мисс X.

– Теперь, Клайд нам придется поговорить немного о мисс X. По договоренности между защитой и обвинением, - основания для этого вам, господа присяжные, разумеется, понятны, - мы можем лишь слегка затронуть эту тему, поскольку речь идет о совершенно ни в чем не повинной особе, чье настоящее имя нет никакой надобности здесь называть. Но некоторых фактов придется коснуться, хотя мы будем обращаться с ними возможно деликатнее столько же ради той, что жива и ни в чем не виновата, сколько и ради покойной. И я уверен, что мисс Олден согласилась бы с этим, будь она жива. Так вот, относительно мисс X, - продолжал Джефсон, обернувшись к Клайду. Обе стороны уже признали, что вы познакомились с нею в Ликурге примерно в ноябре или декабре прошлого года. Верно это?

– Да, сэр, это верно, - грустно ответил Клайд.

– И вы тотчас безумно влюбились в нее?

– Да, сэр. Это правда.

– Она богата?

– Да, сэр.

– Красива? Это, я полагаю, признано всеми, - прибавил Джефсон, обращаясь к суду в целом и вовсе не ожидая ответа Клайда, но тот, в совершенстве вымуштрованный, все же ответил:

– Да, сэр.

– В то время, когда вы впервые встретились с мисс X, вы двое - вы и мисс Олден, хочу я сказать, - уже вступили в незаконную связь, о которой шла речь?

– Да, сэр.

– Тогда, принимая все это во внимание... нет, вот что, одну минуту, я сперва хочу спросить вас о другом... дайте сообразить... Скажите, когда вы встретились с мисс X, вы все еще любили Роберту Олден?

– Да, сэр, я любил ее.

– До этого времени вы никогда не чувствовали, что она становится вам в тягость?

– Нет, сэр.

– Ее любовь и дружба были вам так же дороги и отрадны, как и прежде?

– Да, сэр?

Говоря это, Клайд вспоминал прошлое, и ему казалось, что он сказал чистую правду. Да, правда, как раз перед встречей с Сондрой он действительно был очень спокоен и счастлив с Робертой.

– А скажите, до встречи с мисс Х были у вас с мисс Олден какие-нибудь планы на будущее? Вы же, наверно, задумывались над этим, - так?

– Н-не совсем (и Клайд нервно облизнул пересохшие от волнения губы)... Видите ли, я вообще ничего не обдумывал заранее, то есть ничего плохого для Роберты... И она, конечно, тоже ничего такого не думала. Просто нас с самого начала несло по течению. Наверно, так вышло потому, что мы были очень одиноки. У нее в Ликурге никого не было, у меня тоже. И тут еще это правило, - из-за него я нигде не мог бывать с нею... а уж когда мы сблизились, так все и пошло само собой, и мы не очень задумывались над этим - ни она, ни я.