Аметист

— Сколько вы прожили вместе?

— Три года. Дольше это продолжаться и не могло.

— Что же в конце концов заставило решиться на разрыв?

— Решал не я. Барбара.

— Ты хочешь сказать, она ушла? Так?

Ши кивнул.

— Мне следовало этого ожидать, но я просто не обращал внимания. В то лето было много работы. Я отсутствовал очень подолгу и не мог ей ничего объяснить. Барбара чувствовала себя как никогда заброшенной и обиженной, и я не виню ее за это.

Маккормак подкрепился глотком бренди. Катриона не могла оторвать взгляд от длинных пальцев Ши, судорожно сжавших стакан. Через минуту он продолжил:

— Тем июлем нас отправили в Ливию. Мы уехали без Предупреждения. Я собирался сказать Барбаре, но у меня просто не было времени. Несколько английских и американских дипломатов были захвачены на пропускном пункте и удерживались в казино отеля «Гваддах» в Триполи. Все было сделано тихо и по ряду причин довольно успешно. Думаю, в новостях этот инцидент не освещался, и, разумеется, Барбара понятия не имела, где я нахожусь. Ши рассказывал о ходе операции, и его короткие, лаконичные предложения каким-то непостижимым образом были гораздо красноречивее пространных описаний; у Катрионы дух захватывало от ужаса. В этой истории заключалось все, что ждало Катриону впереди, — работа Маккормака с ее бесконечным риском и опасностью.

«Во что я лезу? — спрашивала она себя. — Мне этого не вынести».

— Жара стояла такая, что трудно было дышать. Бушевала песчаная буря, и мы едва не разбились при высадке. Я приземлился очень неудачно и сломал несколько ребер.

После этого мне было довольно паршиво. — Ши помолчал минуту, собираясь с мыслями. — Мы пробыли в пустыне четыре дня, но казалось, гораздо дольше. Все эти четыре дня и четыре бессонные ночи казались вечностью. Передохнуть по-настоящему мы смогли уже только по пути домой. Там был врач, который забинтовал мне грудную клетку и дал что-то выпить. Я проспал в самолете не меньше двух часов.

— А… а потом?

— Потом? Ну… — Дорогу с аэродрома Ши помнил очень туманно и не мог с уверенностью сказать, было ли это в тот же день или на следующий, или вообще спустя два дня — полностью измотанного, с непрестанно болевшей грудью, друзья довели его до порога дома… — Потом я вернулся домой.

Катриона подождала, пока Маккормак сделает очередной глоток бренди.

— Дома меня ждал сюрприз — беспорядочные кучи всякого мусора и хлама. Честно говоря, я не сразу сообразил, что произошло. Барбара забрала почти все… и оставила записку посреди разоренной кровати.

«Я устала ждать, пока ты вдоволь наиграешься в солдатики. Я больше не вернусь».

— Сука! — в негодовании воскликнула Катриона.

— Я тоже тогда так думал. — Голос Ши был бесстрастен. — Позже я одумался. Знаешь, в нашей истории виновата не только Барбара, но и я сам. Хочу сказать: как мог я ожидать любви и сочувствия, если сам никогда не делился своими проблемами и не говорил жене о том, чем занимаюсь? Как бы там ни было, — подвел итог Маккормак, — мне стало ясно, что я не могу совмещать семейную жизнь со своей работой.

Все оказалось гораздо запутаннее, чем предполагала Катриона. Трудно было поставить рядом этого угрюмого, брошенного женой мужчину с беспечным любовником, каким он представился ей в тот волшебный вечер в Бишоп-парке.

Катриона напомнила себе, что это все же один и тот же человек, а значит, Ши из Бишоп-парка как-нибудь проявится снова.

В течение следующего года, когда Маккормак приезжал в Барнхем-Парк, Катриона изо всех сил старалась, чтобы Ши чувствовал себя здесь как дома. Всякий раз, глядя на дремавшего в теплых солнечных лучах у бассейна Маккормака, она видела, как расслаблялись его железные мускулы, и невольно тянулась погладить его тело, но, несмотря на очевидную приятность для него присутствия Катрионы, Ши продолжал держать дистанцию. Раз или два она ловила на себе взгляд Ши, в его серых глазах читалось странное выражение любопытства. Порой казалось, что Маккормак вот-вот готов сказать Катрионе что-то очень важное, но всякий раз Ши себя сдерживал.

С большим удовольствием Маккормак общался с детьми, с которыми быстро и легко установил крепкие дружеские отношения. Дети с нетерпением ожидали каждого его приезда.

Однажды Катриона рискнула:

— Возможно, если бы у вас с Барбарой были дети…

— Барбара не хотела детей, — резко оборвал Катриону Ши. — И потом, дело не только в них. Так уж получилось.

«…Барбара обвинила нас в том, что мы трахаем друг друга…» — вспомнила вдруг Катриона. Господи, как же ей хотелось, чтобы Ши никогда не произносил этих слов… Она наблюдала Ши в компании других женщин и удивлялась, хотя и не была особым знатоком, его галантности и сексуальному обаянию. К тому же все постоялицы находили Маккормака более чем привлекательным мужчиной. Пока Катриона трудилась в своем офисе, Ши приглашали сыграть в теннис, крокет или прогуляться по окрестностям.

— Милочка, — каркала бывшая бродвейская актрисочка, на лице которой после бесчисленных косметических операций, казалось, навсегда застыло выражение перманентного удивления, — ваш кавалер просто божествен. У него тело греческого бога. — В довершение к сказанному актрисочка подхватила Катриону под руку и конфиденциально промурлыкала:

— Моя киска просто вся трепещет!

Когда Катриона пересказала Ши этот разговор, он зашелся от смеха:

— Я польщен! Но, видно, такая уж у меня судьба — никогда не оправдывать чужих ожиданий.

Гвиннет приехала в гости осенью 1981 года.

— Он великолепен, — вынесла она свое заключение и спросила:

— Кэт, а почему бы тебе не раскрыть пошире глазки и не распушить хвостик?

— Потому что я не белка, — заставила себя рассмеяться Катриона.

Анализируя наедине с собой каждое слово, сказанное Ши, каждый нюанс и выражение, Катриона пришла к выводу, что он был искренне привязан к своим армейским друзьям, но сексом тут и не пахло: это была настоящая крепкая мужская дружба. И еще она поняла, что безнадежно полюбила Ши.

Но почему безнадежно? Может быть, все не так уж и плохо? Ши явно расположен к ней, в этом нет никаких сомнений. Он просто скрывает свои чувства, и на то есть веские причины. Какие? Катриона задумалась. Джонатан погиб чуть более года назад; возможно, Маккормак считает, что ей нужно еще какое-то время, чтобы забыть его: Нет, Ши известно, насколько несчастливым был этот брак. Тогда… Тогда все дело в Барбаре. Вероятнее всего, он пока не готов поверить другой женщине.

«Господи, ну почему все всегда так сложно?» — снова и снова в отчаянии спрашивала себя Катриона, размышляя о том, до чего же нелепо, что такого физически привлекательного мужчину приходится чуть ли не волоком затаскивать в постель.

Катриона делала все возможное, чтобы воссоздать атмосферу чувственности, возникшую тогда на берегу реки. Порою ей даже хотелось ворваться в комнату Ши с бутылкой шампанского и в абсолютном неглиже.

В конце концов Катриона поняла, как ей поступить.

Она детально разработала план действий.

Но Маккормак, словно разгадав ее замысел и решив его разрушить, пропал на целых две недели.

Вернувшись наконец из «командировки», он уклонялся назвать место и время встречи в Лондоне, мотивируя это тем, что не уверен в том, насколько свободен будет в своих передвижениях. В конце концов они решили встретиться на Ливерпульском вокзале в пятницу, в полночь.