Аметист

— Берегите себя. И если повстречаете Викторию, передавайте от меня привет.

Руис повернулся на своих высоких каблуках и пошел прочь — обычный турист-гринго, — быстро растворившись в многолюдной толпе.

К началу 1982 года дети окончательно приняли Ши Маккормака в члены своей семьи.

Чуть ли не каждый день романтическая Кэролайн требовала от Ши ответа:

— Ну когда же ты наконец женишься на мамочке?

Джулиан с ума сходил от рассказов о приключениях Маккормака, гораздо более восхитительных, чем те, о которых пишут в книжках. Мальчик ходил за Маккормаком, словно привязанный, и клянчил:

— Расскажи мне, что было после того, как террористы убили первого заложника в Лондоне.

Катриона теперь испытывала почти суеверный страх перед работой Маккормака.

— Я не хочу снова оказаться вдовой.

До увольнения Маккормака из САС оставалось два или три года — возраст Ши подходил к предельному для службы в данном подразделении. Но пока Катриона предпочитала жить своей прежней жизнью, насколько это было возможно.

В противном случае она просто сошла бы с ума, представляя себе Ши где-нибудь во вражеской стране в постоянной опасности.

Катриона все больше любила Ши, и с каждым разом ей все труднее было прощаться с любимым.

Иногда вопреки собственному благоразумию и категорическому запрету Ши Катриона спрашивала:

— Но куда же ты все-таки едешь? Когда вернешься?

Неужели не можешь сказать мне хоть словечко?

Неожиданно для себя Катриона начала немного понимать Барбару. Вероятно, Барбара все же любила Ши и, расставшись с ним, испытывала огорчение, страх и одиночество.

В марте 1982-го визиты Маккормака стали все реже и реже. Катриона задумывалась о том, не теряет ли она Ши из-за своих назойливых придирок и вопросов.

Когда они наконец встретились, Ши выглядел озабоченным и уставшим. Катриона перепугалась, что, если ему не дадут отдохнуть, он может серьезно заболеть.

— У нас с тобой никогда не было настоящего отпуска, — завела разговор Катриона. — Может, смотаемся куда-нибудь на недельку? Или хотя бы на несколько дней, пока не начался летний сезон? Летом я не смогу никуда поехать.

Вскоре, словно намек свыше, пришло красочное приглашение на открытие в Нью-Йорке персональной выставки мексиканских картин Джессики Хантер. К приглашению прилагался буклет с репродукциями картин Джесс. Одна из них особенно поразила Катриону: грубо оштукатуренная стена, выщербленная, потрескавшаяся, с нацарапанными на ней надписями. Несмотря на приглушенные, мягкие тона, было в этой картине что-то тревожное.

На следующий день позвонила сама Джесс:

— Выставку организовали, разумеется. Макс и Андреа.

Макс и Вальдхейм — деловые партнеры, ты об этом знала? И все же я чувствую себя ужасно гордой. Большая галерея в Нью-Йорке! Кэт, может быть, ты все-таки сможешь приехать?

Может быть, свяжешь это с каким-нибудь деловым визитом?

Тебе, несомненно, следует приехать и активизировать пропаганду «В гости к феодалу» в Штатах.

«Почему бы нет?» — подумала Катриона, испытывая неожиданное возбуждение. Будет просто восхитительно. Они с Ши могли бы вместе поехать в Нью-Йорк.

— Гвин устраивает в честь меня вечеринку. И Рафаэль прилетит из Мехико. Ах, Кэт, я так хочу познакомить тебя с Рафаэлем!

— Я бы с удовольствием приехала.

— Постарайся! Хорошенько постарайся! И привози Ши.

Я ведь никогда его не видела. А мне страшно хотелось бы.

— Конечно. Если смогу.

— Я послала приглашение Виктории, — продолжала Джесс. — Она сейчас в Бейруте. Ты об этом знала? Ей должно понравиться то, что я делаю. — Потом, замявшись, Джесс добавила:

— Но ответа я, конечно же, пока не получила.

— Попытаюсь, — сказал Ши, — но не уверен. Время не совсем подходящее.

— Неужели ты не можешь отпроситься хоть ненадолго?

Ты же никогда не берешь отпуска!

Маккормак покачал головой:

— Поезжай. Повеселись.

— Я не могу веселиться без тебя.

— Кэт, прекрати.

Вспомнив Барбару, Катриона тут же прикусила язык. И тем не менее она все же позвонила в бюро путешествий и заказала два билета на рейс «Бритиш эйруэйз» до Нью-Йорка, в 9.30 утра 2 апреля.

— Постарайся, Ши.

В трубке раздался короткий сухой смешок.

— Ладно. Но если меня не будет к моменту посадки, лети одна.

2 апреля Катриона выехала из дома в шесть часов утра и оставила свой «ягуар» в аэропорту на стоянке длительного хранения.

Она простояла у стойки «Бритиш эйруэйз», пока не объявили ее рейс. Катриона ждала у выхода на посадку, пока не прозвучало последнее приглашение. Измучившись, она села в самолет, готовая в последнюю минуту сбежать по трапу назад.

Желание это не покидало ее до самого момента взлета, когда горькое разочарование окончательно овладело ею, надеявшейся, что Ши все же каким-нибудь чудом в последнюю минуту появится в самолете.

Она раскрыла газету. В глаза тут же бросился кричащий заголовок на первой полосе «ДА, ЭТО — ВОЙНА!». Вслед за заголовком была помещена информация о том, что Англия и Аргентина начали между собой боевые действия за кучку скалистых островов в Южной Атлантике, известных как Фолклендские острова.

Катриона поняла, где сейчас находится Ши.

Глава 6

Пентхаус Гвиннет, казалось, парил в пространстве: взгляд вошедшего устремлялся сквозь большую, наполненную свежим воздухом гостиную, недавно заново отделанную в бежевых и металлически-голубых тонах, широкие раздвижные двери, ведущие на террасу с классическим итальянским садиком, и тонул в темнеющих тонах вечернего неба.

Мягкий свет, ощущение простора и приглушенная каденция «Облаков» Клода Дебюсси создавали атмосферу блаженства и покоя. Впрочем, общее настроение вечеринки было далеко от спокойного.

Все, за исключением Рафаэля Герреры, много пили, особенно женщины.

Джесс, чувствуя себя крайне неуютно в кричаще-ярком жилете, расшитом атласными цветами и попугаями, все больше убеждала себя, что ее выставку ждет провал. Вальдхейм не продаст ни одной картины. Положение усугублялось тем, что самая важная картина все еще не была доставлена в галерею со склада. Это был пейзаж Мехико размером четыре на шесть футов, сильное, но зловещее зрелище: расплывчатые шпили и башни тянулись в темное небо сквозь серые клубы испарений. Макс купил это полотно в прошлом году и согласился представить его на выставке за свой счет, выслав картину из Франции. И вот теперь, возможно, картина не прибудет в срок, хотя Андреа, растягивая лицо в улыбке, прикрытой хрупким бокалом, снова и снова убеждала Джесс не беспокоиться.

— К открытию она непременно будет. Вот увидишь.

В нарядной гофрированной юбке от Олега Кассини, Гвиннет улыбалась с каждой выпитой рюмкой все шире и шире: в противном случае она просто расплакалась бы. У нее произошел первый по-настоящему серьезный конфликт с Фредом. И виновата в ссоре была Гвиннет.

За день до вечеринки Фред вернулся из своей последней поездки в Лондон и нашел свою студию полностью преобразившейся.

— Сюрприз! — закричала Гвиннет, стоя на первой ступеньке только что отремонтированной, сверкающей чистотой лестницы.