Аметистовый блин

Но с яшмой в салатнице ничего не сделалось.

– Сталь ты крепкая, не затупись, Богородица, заступись! Сила сабле покорись, серый камень, отворись!

Казалось, что на такой решительный призыв и святой Егорий давно откликнулся, и камень непременно должен отозваться. Однако ж лежал он себе в хрустальной салатнице, не шелохнувшись.

– Господи, спаси и сохрани нас, грешных, – негромко произнес отец Амвросий.

Обескураженная Лилиана вытащила камень из воды.

– А это настоящая яшма? – с огромным недоверием спросила она.

– Настоящая, – отвечал Наследник. – У меня все тут настоящее, и агаты, и ониксы, и авантюрины…

– Авантюрина в списке нет, – заметил Сережа.

– Наверно, в Палестине его не знали, – Наследник взял красивый камень двумя пальцами, полюбовался и неожиданно положил в салатницу. – И в Европе тоже. Думаете, почему его назвали авантюрином? В самом начале восемнадцатого века в Италии случайно изготовили удивительное стекло – в него по недосмотру попали медные опилки. Вот оно и есть настоящий авантюрин! А потом из Индии привезли камень, похожий на то стекло – мутный кварц с чешуйками слюды или жильберита. Это был темно-зеленый авантюрин, а если включения содержат гетит – то он вот такой, красноватый… Но сперва его называли индийским жадом…

Наследник задумался, шевеля мокрый камень длинным пальцем.

– Хороший камушек, что-то в нем такое есть… – произнес он. – Приятный…

Тут Маркиз-Убоище вдруг вспомнил, что Лилиане буквально пять минут назад требовался мужчина.

Филармонический артист подошел к ней и обнял.

– Ничего, успокойся, все на свете ерунда, – говорило это объятие. – Не вышло в этот раз – выйдет в другой.

Ведьма сбросила с плеча артистическую руку!

Темно-каштановые волосы на голове у нее зашевелились и обрели привычную для Лилианы форму кубометра.

Она ухватила Наследника за плечи с такой силой и решимостью, что он едва не ткнулся носом в салатницу.

И тут Сережа понял, что ведьмы прощают алкоголизм, но не прощают сочувствия.

– Ароам, Арогул, Арогам, Исайя! – призвала Лилиана так яростно, что отец Амвросий попытался вскочить из кресла. Несомненно, это были имена духов, начиналась пресловутая черная магия, и потерпеть это безобразие красавец-батюшка не мог.

Он бы вскочил и сделал что-нибудь, положенное ему по чину, да только продавленное кресло не пускало. Ища опоры, отец Амвросий ухватился за лежащий на стопке книг пылесос и сдвинул тумблер.

Агрегат затрепетал и завыл, струя радиоактивного воздуха ударила в руку Наследника, нависшую над салатницей.

– Кровь красная, земля черная, вода цвета не имеет! – Лилиана пятерней треснула сверху по руке Наследника, так что обе руки вместе шлепнулись в салатницу. – Так и ты, камень, не имей своей воли на этот час! Отворись!

Ровный гул прилетел издалека. Алтарь задрожал примерно так же, как пылесос под рукой отца Амвросия. Рыжеватое сияние встало над салатницей и расширилось, образовав подвешенный в воздухе плоский игольчатый круг. Лилиана, не соображая, что творит, надавила на руку Наследника – и обе руки погрузились в посудину по локоть.

Этого быть никак не могло!

Еще не понимая происходящего, но уже охваченная ужасом, Лилиана отскочила, тряся мокрыми пальцами. Наследник же сунул в испускающую рыжее сияние салатницу и другую руку. А затем, прижав подбородок, чтобы не мешал, – и голову.

То, что было под алтарем, затягивало его, сперва неторопливо, затем – быстрее. На прощание Наследник брыкнул ногами – и старые клетчатые шлепанцы взвились под самый потолок.

Сережа протянул к пяткам Наследника руки уже тогда, когда хватать было нечего. И тут же на гул, заполнивший всю его атлетическую голову, наложилось нечто острейшее, наипронзительнейшее, от чего эта голова изнутри пошла трещинами.

Но не граната взорвалась у Сережи в голове – это всего лишь визжала потрясенная ведьма.

Ошеломленный атлет повернулся к ней – и увидел такую апокалиптическую картину.

Отшатнувшись от алтаря и вопя, что есть мочи, Лилиана поскользнулась, не удержалась – и рухнула в кресло, прямо на колени к отцу Амвросию. Не соображая, кто под ней, она ухватилась за красавца-батюшку, как утопающему положено хвататься за соломинку, и с тем же успехом – ничего не изменилось, галлюцинация не прекратилась, Наследник на табурете не обнаружился.

Но все на свете имеет свой конец – постоянный или временный. Кончился и воздух в легких у ведьмы. Она замолчала.

И в неожиданно блаженной тишине раздался удивленный голос Маркиза-Убоища:

– Во, блин!

Филармонический артист, которому под коньяк и магия была нипочем, подошел к алтарю и сунул руку в салатницу. Достав из воды авантюрин, он оглядел камень со всех сторон, понюхал и попробовал на зуб.

Тут опять что-то изменилось в комнате. Сережа завертел головой – не начинаются ли новые ужасные события. Но это всего лишь перестал тихо выть агрегат доктора Бадигиной.

– Этого не может быть, – произнес отец Амвросий, спихивая с колен Лилиану. – Это померещилось… попущением Божьим… сгинь, рассыпься… это против второго закона термодинамики… Да отпусти ты мою руку!..

Высвободив десницу, за которую цеплялась ведьма, бывший энергетик торопливо перекрестился.

Вспомнив, очевидно, что и она – не какой-нибудь нехристь, перекрестилась и Лилиана.

– Это было? – в отчаянии спросила она. – Или мне показалось?

В голове у Сережи проснулось воспоминание.

– Говорят, у каких-то камней бывает такая радиация, что лишает памяти, – сказал он. – Наверно, мы просто не помним, что было в последние пять минут… А он вышел на кухню сварить кофе…

Тут взгляд атлета упал на магический алтарь.

Один из взлетевших клетчатых шлепанцев приземлился аккурат между подсвечниками и лежал там, исполненный неведомого, но страшного смысла.

Мистика, господа! Самая что ни на есть! Реалистические гипотезы провалились с треском! Обещанное – свершилось!

Но, ес-тест-вен-но, это лишь начало потусторонних похождений.

Так что поосторожней с теми камушками, что продаются по бросовой цене и называются «индийской бижутерией». Заглядишься в такой вот камушек – и начнется, и начнется… И выглянет из камушка…

А кто выглянет-то!..

Но для того, чтобы приобрести необходимый камень, Сереже еще созреть надо. Ничего, ничего, недолго уж осталось…

Глава десятая, экспериментальная

– Могут ли так уплотниться молекулы человеческого тела, чтобы въехать в камень? – спросил бывший энергетик. – И что для этого требуется?