Амнезия

Я вспомнил утро.

– А, как же, отослал. Без поручения, правда. А что, за ликвидацию государственного служащего, большой срок?

– Какого служащего?
– не понял генерал.

– Да нет, это я так, - мне стало неожиданно страшно. А вдруг генерал не знает о моих способностях? А вдруг это все вне зависимости от них у меня происходит? Поэтому я не стал развивать тему убийства. И потом - что это за убийство - словно не убийство вовсе - ни тебе крови, ни тебе следов... Как и не убивал. А может, и не убивал?.. Она, того и гляди где-нибудь опять проявится, а я тут терзаюсь...

Генерал осмотрел палату и направился к выходу. На пороге он остановился, потер свой восточный лоб, вспоминая.

– Да, Дмитрий Александрович, я так понимаю, что с финансами у Вас не ахти...

Я слепил образ своего кошелька, туго набитого купюрами, и ответил:

– Нет, почему, у меня еще есть, мне вполне хватает, - и стал доставать кошелек из кармана. Действительно, портмоне было толще, чем обычно, но когда я раскрыл его, внутри я обнаружил только неприятную серую труху.

– А... Перестало действовать, - спокойно заметил генерал, - Доктор Вам может рассказать. Это только первое время материализуется. Потом как-то по другому проявляется. Вот папа Ваш - Деструктор. Еще у нас было два телепата. Один чудак прошлое провидел. Один - параллельную историю. С будущим не получается никак. А денег я Вам дам. Заработали все-таки.

Он протянул мне свернутые трубкой, на американский манер, деньги. Деньги, к сожалению, были не американские. Наши. На первый взгляд, довольно много.

– А что же теперь со мной?
– я принял купюры без благодарности.

– Вы теперь себе сами хозяин, Дмитрий Евгеньевич! Вы теперь не только себе, Вы даже и мне в чем-то хозяин. Можно сказать - начальство в чем-то.

– Тогда поехали домой. Я устал.

– Мне сначала нужно зайти к Шепелеву. Не возражаете?

– Не возражаю.

Шепелев сидел за столом, опустив голову. В кабинете пахло спиртом.

– Что, доктор, опять за старое? Призраки Сорбонны2? А поздно уже, поздно, не надо было с нами начинать сотрудничать.

– Да, поздно...

Я уселся на стуле и хотел было попросить у Шепелева сигарету, когда у него на столе зазвонил телефон.

Шепелев с надеждой схватился за телефон, но выслушав говорящего, снова опал, протянул трубку:

– Это Вас.

– Меня?
– я искренне удивился.

– Да Вас же, Вас...

Я взял трубку.

– Слушаю.

– Сынок...
– голос показался мне знакомым.

– Папа?..
– я поднялся со стула.

Генерал быстрым движением достал из кармана своего форменного плаща рацию и глухо начал кого-то вызывать.

– Это я, сынок. Не ждал?
– отец был спокоен и нетороплив в разговоре.

– Нет...

Генерал, отчего-то шепотом обратился ко мне:

– Еще пять минут, и мы его засечем, держите его на трубке, держите...

– Что тебе, папа? Случилось чего?
– я не знал, как продолжить разговор.

– Вот ведь как жизнь-то сложилась, вот ведь... Я тебе что сказать хочу... Ты не бойся меня, я хороший, я тебе только добра желаю...

– Что же ты с душой моей сделал, папа?
– вопрос пришел ко мне сам, я удивился тому, что его произношу.

– С душой? Да в тебе она, сын, в тебе...
– генерал делал мне отчаянные знаки, просил задержать разговор как можно дальше, видимо, связь была из рук вон плоха.

– Что, генерал нервничает?
– спросил меня отец, - Правильно нервничает, грядут перемены.

– Какие перемены, папа?

– Большие... Он, наверное, и сам про то знает, ты его спроси, генералу удалось, наконец, по рации кого-то вызвать и он глухо отдавал приказания, не глядя в мою сторону, - Спроси его, он тебе многое расскажет.

Генерал повернулся ко мне, показывая оттопыренный большой палец, и я понял, что разговаривать больше нельзя. Отец еще что-то говорил мне, но я медленно положил трубку.

– Что случилось?
– Генерал подскочил ко мне и тряс меня за руку, приводя в чувство, - Мы его почти засекли, что случилось?

– Оборвалось,- я снова сел, - поедем домой, генерал. Мне нехорошо.
– -------------------------------------------------------------------------1 Беломор (БеломорКанал) - Дешевые папиросы, названные в честь постройки канала, соединяющего Белое море с Онежским озером (начало тридцатых годов двадцатого века). Стройка проводилась силами политических заключенных диктатуры Сталина. Волей случая, эта марка папирос стала очень популярной среди заключенных всех лагерей и тюрем Империи. 2 Сорбонна - Французский образовательный Центр. После окончания войны и получения Францией независимости в 1950 году, стал известен особенно высокой концентрацией ученых, бежавших из Империи. Франция получила независимость существенно раньше всей остальной Европы благодаря постоянному давлению Англии и Америки. После демонстрационного десанта (так называемой Нормандской Высадки) имперскому руководству пришлось вывести измотанные окупационные войска из страны. 6. Классическая Книга Перемен. Текст

– Ш-ш-ш, - прошептала

она.
– Не кричите, а то

вы его разбудите.

– Тебе-то что об этом

думать?
– сказал Труляля.

– Все равно ты ему только

снишься. Ты ведь

ненастоящая!

– Нет, настоящая!

крикнула Алиса и залилась

слезами.

Льюис Кэррол, ?Алиса в

Зазеркалье?

Мы выехали из двора Института только через полчаса. Машина была такой же, как и в первый раз, только шофер был другой - генерал звал его Витей и обращался с ним очень уважительно. Мы уже должны были выехать на Садовое кольцо, как где-то над нами прозвучал сухой жесткий хлопок выстрела.

Ветровое стекло рассыпалось на белые гранулы, и машину наполнил неприятный сырой ветер. Генерал обернулся ко мне, закричал, срывая голос:

– На сиденье, ничком на сиденье!!! Витя, разворачивай, держись, не падай, ради Бога, быстрее!!!
– Только сейчас я заметил, что шофер как-то странно навалился на руль.

В отдалении снова грохнуло.

– Да ложитесь же Вы на сиденье, черт возьми!!! Вас и так зацепило! Или жизнь не дорога?..

Я нехотя подчинился. На переднем сиденьи шла какая-то возня, я лежал, уткнувшись носом в потертое сиденье машины, и слышал только как генерал уговаривает шофера продержаться еще немного. Машина ехала, замедляя ход, завернула в переулок и остановилась.

Генерал откинул ослабевшего совсем шофера на спинку сиденья, вырвал из-под руля рацию, закричал в нее:

– Мне скорую и отряд прикрытия, срочно! Двое раненых. Один тяжелый. Напротив Института. Скорее!.. А Вы, Дмитрий Евгеньевич, лежите, Вас перевязать надо.

Я потрогал щеку и почувствовал, что она уже липкая от крови.

– Ерунда... Сама зарастет минут через пять, - я попытался подняться, но генерал упихал меня обратно.

– Уже не зарастет. Кончился эффект. Кончился. Лежите лучше тихо, в следующий раз он уже не промахнется. У Вас платок носовой есть?
– я показал ему скомканный носовой платок, - Чистый? Так приложите к щеке, а то все сиденье мне кровью зальете.