Аморал

Нет поддержки духов клана — ограничение в магии. А ограничения в магии помноженные на адамантовые браслет, всё равно что и нет никакой магии.

Конечно, были подозрения, что у меня как у некроманта должно быть больше возможностей для подпитки своего внутреннего источника, не зря же вон отверженный Мухин потроха по всему дому раскидал и кишки как гирлянды развесил. Явно искал другой метод, не требующий одобрения духов. Но я сомневался, что этот метод был правильный, и в том, что мне дадут достаточно времени, чтобы его найти.

— Не сможешь. Пётр может. Пётр был великим. Мы были великими, — голоса опять заволновались.

— И снова будем, — мой голос звучал твёрдо, как скала. Сейчас вообще нельзя допускать и тени сомнения. Они достаточно отчаялись, чтобы убить последнего наследника и попытаться вселить в него душу Петра. Хрен их знает, как они поступят с чужаком, если решат, что для клана Вороновых всё кончено.

— Будем? Будем! Будем! Будем! — неуверенность сменилась решительностью. Тысяча голосов звучали ликованием, и решение было принято.

Лавина информации обрушилась на меня, пригвоздив к бетонному полу. Вековая история клана хаотично вливалась мне в голову. Ещё немного и мозг начнёт плавиться от перегрузки. Духи, почувствовав моё напряжение, немного сбавили напор и я хотя бы дышать смог не через раз.

— Выполни обещание, пришлый, — прогрохотали они, когда поток информации наконец-то иссяк, — иначе смерть!

Фигура за алтарём рассыпалась прахом, возвращая мне периферийное зрение. А вот головную боль могли и с собой забрать, не обиделся бы.

Я лежал на холодном полу и пытался разложить по полочкам то, что узнал от духов. Полезного, на самом деле, было мало. Если коротко, то когда-то клан Вороновых был великим. Некроманты, приближённые к самому императору. Это сейчас есть правящие кланы, а тогда власть была сосредоточена в руках у одного человека, для которого кланом являлась вся Империя.

Сильнейшие из Вороновых могли поднимать мёртвые тела одним только щелчком пальцев и спокойно путешествовать как в мире живых, так и в загробном мире. А также призывать души мёртвых, создавать скелетов из одной только песчинки костной пыли, перекачивать энергию жизни и смерти без каких-либо трудностей и повышать потенцию.

Ну ладно, про потенцию я придумал. Но послушать духов, и их клан был чуть ли не богами в человеческом обличии. И в этом была основная проблема, вся информация была настолько пропитана их эгоцентризмом, что вычленить из неё что-то достойное внимания было очень сложно.

А ещё их зацикленность на Петре раздражала. У них был прямо культ, посвящённый юному, но очень талантливому Петру Воронову. Парень исчез при загадочных обстоятельствах и после этого клан начал слабеть. Неудачи посыпались на них одна за другой, как будто кто-то пришёл стребовать с клана плату за предыдущее благополучие.

Сначала был загадочный мор, который выкосил половину некромантов, но больше всего досталось Вороновым. Один за одним умирали самые талантливые, оставляя тех, в ком родовая магия текла слабым прерывистым ручейком.

Затем пришла скверна и люди, недолго думая, спустили всех собак на некромантов. Теперь стало понятно, почему такое отношение к этому типу магии. Общество лихорадило несколько лет, а на некромантов устроили настоящую охоту. С огнём и инквизицией. Потом всё успокоилось конечно, но скверна и нелюбовь к некромантам осталась. А Вороновы растеряли и былое могущество и что самое важное — знания. Магов, способных путешествовать по загробному миру, не осталось, а первый клановый алтарь появился гораздо позже, вот и пришлось довольствоваться обрывками знаний и мечтами о возвращении своего прежнего статуса одного из великих кланов Империи.

Что со всем этим делать я пока что слабо представлял. Я надеялся получить больше от общения с предками, а получил лишь обрывочный набор историй и культ во имя Петра. Магические техники, которыми со мной поделились духи, тоже доверия не вызывали.

То есть, они конечно работали, я был в этом уверен, но как-то однобоко и топорно. Сложно передать свои ощущения, но это было похоже на то, словно при помощи одной ржавой тяпки пытаешься вскопать огромное поле. Это вообще никак не сходилось с тем, что я чувствовал в канализации. Всё должно было быть куда проще и без всяких мерзких ритуалов.

За этими мыслями я и отключился. Подниматься к Мухину и его ублюдскому декору не хотелось, а спать на голом полу было привычно. Даже будучи Царь-Богом в прошлом я не брезговал спать на земле в походах. Чем ты ближе к народу, тем лучше понимаешь, как им нужно править.

Вокруг меня возвышались горы трупов. И это было не фигуральное выражение, передо мной буквально высилась куча из тел выше меня ростом.

На её вершине стоял жрец, всё такой же высушенный от старости и с пустыми провалами вместо глаз. Вот только на этот раз от него фонило небывалой силой.

Жрец не обращал на меня ни малейшего внимания, он распростёр руки к небу и что-то шептал. Я тщетно пытался вслушаться в этот шёпот, но обрывки слов, которые до меня долетали, звучали на неизвестном мне наречии.

От жреца по трупам как-будто ползли чёрные щупальца, они опутывали каждое тело и тянулись ко мне. Скверна завораживала своими мягкими и неторопливыми движениями, она звала меня, как мать зовёт своего потерянного сына. Я сделал шаг...

Настойчивое громыхание сверху всё-таки заставило меня открыть глаза. Я попытался уцепиться за остатки ускользающего сна, но это было бесполезно.

БО-О-М!

Над головой опять что-то громыхнуло, вибрацией отдаваясь прямо в черепушку. Да что за нахрен там происходит?!

Потянулся, приводя в движение одеревеневшие мышцы — нет, всё-таки пора завести привычку спать в нормальной постели. В этом мире народ ещё не заслужил, чтобы я был к нему ближе.

Ворчливые мысли так и преследовали, пока я поднимался вверх по лестнице. А ещё я подумал, что надо бы организовать себе лежбище именно в подвале, а не в одной из комнат. Только я, духи предков, чьи-то заспиртованные органы — и никакого Мухина. Красота-а-а. Он очевидно боялся спускаться в подвал и это меня полностью устраивало. Ночью я слышал его недовольное сопение и покашливания за дверью, но этим всё и ограничилось. Хорошо, что ко мне приставили труса; плохо, что не знаю, кого Соболевы ещё пришлют.

Я не был настолько наивен, чтобы думать, что этим ущербным всё ограничится. Мухин был просто отвлекающим фактором и помехой, которая должна активно путаться у меня под ногами.

С прошлого вечера в доме стало гораздо чище, но по-прежнему неуютно. По крайней мере я перестал каждую секунду вляпываться в какое-нибудь дерьмо, уже хорошо.

Мухина я нашёл в гостиной, он активно куда-то тащил диван. Ну как тащил. Пытался. Лицо раскраснелось от натуги, по лбу струился пот, а диван, дай бог, на полсантиметра сдвинулся.