Аморал

Адамантовый браслет на моей руке практически не заметен, парный клинок и я сам сравнялись с ним по цвету. Парный клинок заслужил своё имя.

— Ты не Верный, — довольно щурюсь я на солнце, — ты Лютый.

Странные ощущения — скверна всё ещё не может определиться, как ко мне относиться. С одной стороны она довольна, ей пришлась по нраву эта бойня, а с другой стороны я убил её детей, её прекрасных созданий...

Я потряс головой, чтобы прогнать чужие эмоции из своих мыслей. По спине побежали нехорошие мурашки. Чей-то очень внимательный взгляд прожигает мне затылок. Резко разворачиваюсь, готовый к новому бою, но противник слишком далеко от меня и не спешит нападать.

Внимательно вглядываюсь в тёмную фигуру — на открытых участках тела видны чёрные прожилки, как и у остальных осквернённых, но на этом сходство заканчивается. Его глаза не затянуты чёрной пленкой. Взгляд разумный и ясный. Одежда пропыленная, но на рваные обноски не похожа. На бедре висит скрученный кнут с металлическим наконечником. Он поднимает два пальца ко лбу, улыбается и салютует мне, а затем разворачивается и уходит. Любопытно.

Решаю не идти за ним и вернуться в деревню. Я и так нахожусь здесь дольше, чем планировал.

Лютый скребёт высушенную землю одним из клинков — не очень уважительное отношение к своему оружию, но чем больше я приближаюсь к границе, тем сильнее мои мышцы наливаются усталостью. Кажется, мне хана.

Границу я уже переползал, и как только оказался за пределами влияния скверны, то почувствовал, как на меня рухнула одна из высоток столицы и буквально вдавила в землю. Ну, или какая-нибудь небольшая по площади соседняя планета. По крайней мере ощущалось это именно так.

Я заработал себе ушиб всего Макара, хотя готов был поклясться, что ни один из осквернённых даже не успел ко мне прикоснуться. Каждая микрочастица моего тела болела так, словно меня долго и уверенно использовали в качестве тренировочного снаряда.

Сложно сказать, сколько я провалялся мордой в землю, но когда очнулся уже стемнело, а кошка своим шершавым языком активно пыталась стесать кожу с моего уха. Проголодалась бедняга.

Дорога до особняка в этот раз заняла втрое больше времени, я брёл кое-как, переставляя непослушные ноги. Редкие прохожие шарахались от меня, как от прокажённого, но мне было наплевать. Единственное, чего я хотел, так это добраться до подвала и поспать в более или менее спокойной обстановке.

Особняк встретил меня умиротворённой тишиной, он всё ещё выглядел неухоженно, но судя по тому, как улучшился запах вокруг, Потап Михалыч свою часть сделки выполнил.

На автопилоте спустился прямиком в подвал и почувствовал едва уловимый звон в ушах, доносившийся со стороны алтаря. Кажется, предки хотели пообщаться.

— Не сегодня, — раздражённо рыкнул, лёг на пол и закрыл глаза. Нет, сюда определённо нужна была кровать...

Всполохи огня ослепляли, кто-то сгрёб меня за шкирку и тащил подальше от взрывающихся снарядов. Не было ни жреца, ни чёрной жижи, что из него сочилась. Скверны, подсказало мне моё подсознание. Я никак не мог вспомнить, почему был уверен, что эти чёрные щупальца назывались именно так. Готов поклясться, что никогда раньше ни с чем подобным не сталкивался.

— Живой?! — обеспокоенный голос Советника прервал мои размышления.

— Вроде живой, контузило только слегонца. И это... от него идёт мощный фон энергии смерти, я такого никогда не встречал.

Судя по всему, за шкирку меня тащил один из некромантов. Морт, кажется. Я плохо знал их братию, да и они не стремились идти на тесный контакт. Но всегда приходили на помощь, когда возникала такая необходимость.

— Ладно, тащи его в палатку, там разберёмся, — я слышу, как Советник морщится и машет рукой в сторону полевого тента. Он не любил разговоры о смерти и всегда настаивал на том, что худой мир лучше любой войны.

Жаль, что это не всегда работало.

Я сделал усилие, чтобы вывернуться из стальной хватки некроманта. Мне нужно было обратно на поле боя. Но меня тут же перехватил Советник.

— Да лежи ты, успеешь ещё навоеваться. Фара дум! — он раздражённо укладывает меня на лежак, и я проваливаюсь в темноту.

Проснулся я в холодном поту и укрытый каким-то тонким покрывалом.

Хех, кому-то всё же хватило смелости сюда спуститься.

За дверью слышна постепенно нарастающая ругань. Ну что там ещё?

Пошатываясь, выползаю из подвала. Состояние слабости во всём организме, как после затяжной болезни.

— Да он три дня уже там торчит! — визгливый голос Мухина вгрызается в мозг.

— И ещё три дня проторчит, ежели господину надобно будет, — спокойно басит баба Маша. — Куда собрался, малохольный?!

Непродолжительные звуки борьбы и всё затихло.

Так, у меня два вопроса. Во-первых, что тут делает баба Маша, а во-вторых — в каком нахрен смысле три дня?!

Я был уверен, что проспал не больше восьми часов, а тут... Если меня так выключило из-за моих экспериментов со скверной, а я был уверен, что так и есть, то перспективы вырисовывались не очень радужные.

У меня были большие планы на этот источник силы, а теперь придётся с ними притормозить. Я просто не могу себе позволить опять выпасть из жизни на такое количество времени.

Обидно, мне казалось, что я нашёл ту самую заплатку, которая позволит мне игнорировать адамантовый браслет. Возможно, если я не буду так нагло и много черпать энергию скверны, то и такого жёсткого отката удастся избежать.

В любом случае, скверна решала мою проблему только тогда, когда я находился с ней рядом. И пока я не придумал, как приручить эту чёрную субстанцию, чтобы её частичка постоянно находилась рядом, сильно рассчитывать на скверну не стоило.

Картина, представшая передо мной, когда я вышел из подвала, была просто восхитительна.

Мухин то и дело пытался прорваться к двери, но тучная баба Маша была неприступна. Она стояла широко расставив мощные ноги и скрестив руки на груди. А на каждую его попытку только раздражённо хмыкала и поносила беднягу на чём свет стоит.

Мне его даже жалко стало, если честно. Взгляд у него был растерянный и обречённый.

— Ну наконец-то! Наша спящая красавица соизволила проснуться!

А нет, не жалко.

— Мне надо срочно с тобой поговорить, — Мухин снова стал надменным и раздражающим.

— Ну давай поговорим, раз надо, — пожимаю плечами, чем быстрее от него отделаюсь, тем лучше.

— Да вот ещё! — зычный голос бабы Маши заставил Мухина пугливо присесть. Я, слава скверне, удержался. — Господину надо поесть. Он хоть и нехристь богомерзкая, но обедать вовремя обязан!