Амулет ведьмы

Лорка оставался в Пекле тысячу лет. Там, откуда нет выхода и там, где нет надежды для других. Он зол, голоден и могуч.

Неужели так все и закончится для меня? Ведь если демон сожрет мою душу, я больше никогда не возрожусь.

Дорки, с вернувшимся цветом радужки глаза, оглянулась:

— Ведите первую жертву! — приказала она своим приспешницам.

Я подобралась, готовая отбиваться изо всех сил, но ведьмы подошли не ко мне. Они отвязывали от столба мистрис Витру.

— Дорки, одумайся! Скоро будет слишком поздно! Ты не сможешь поставить на Лорка печать, он сильнее тебя! Закрой канал из Пекла пока не поздно!

Дорки лишь засмеялась. А ведьмы тащили прямо к столбу света упирающуюся мистрис.

— Не смей ее трогать! — раздался мужской голос.

И к Верховной ведьме метнулся призрак Порфирия. У меня глаза на лоб полезли. А он-то что тут делает?

— Люмпочка! — и он с такой нежностью посмотрел на Верховную, будто она его сердце и душа, вся жизнь и цель существования.

Мистрис Витра так побледнела, что сама стала по цвету похожа на призрак.

— Люмпочка, — протянул к ней руки Порфирий и погладил ее лицо. В его глазах стояли слезы.

Изо рта Верховная ведьма вырвался приглушенный рваный звук, и она заплакала…

— Порфирий… О, небеса, мой любимый… — она сделала шаг к нему навстречу и заглянула в глаза. Слезы безудержно текли из ее глаз. — Это ты… Я думала, что ты бросил меня у алтаря.

Так Верховная и есть Люмпочка? До меня стало доходить… Когда становятся Верховной ведьмой — положено менять родное имя на нареченное. Вот, похоже, ее и звали раньше Люмперией.

— Значит, ты умер… — Верховная сокрушенно помотала головой

— Я бы никогда в жизни тебя не бросил, — серьезно произнес Порфирий. — Что здесь происходит? — Стал оглядываться он и тут заметил Дорки. Та стояла, замерев, и смотрела странным взглядом на Порфирия.

— Порфирий? — протянула к нему руки Дорки.

— Что с тобой случилось, Порфирий? Все эти долгие годы я предпочитала думать, что ты просто ушел, не захотел жениться на мне. И отгоняла от себя мысль, что ты можешь быть мертв, — спросила Верховная ведьма.

— Люмпочка, я бы никогда тебя не бросил. Я любил тебя больше жизни. Но я не знаю, что со мной случилось и как я умер. Единственное, что помню, как меня ударили по голове и вот недавно очнулся в подвале дома у нее, — и указал на меня пальцем. — Все ошарашенно на меня посмотрели, а я подумала, что лучше бы не обращали на меня внимания.

Верховная вырвалась из рук своих охранниц, те не стали ее удерживать, веревки с ее рук спали. Она кинулась к нему, попыталась его обнять, но ничего не получилось… Мистрис только очерчивала контуры его лица, волос, а из ее глаз катились горькие слезы, что она сдерживала годами.

— Как же я мечтала тебя увидеть, хоть на миг. Я тебя не забыла и любила и люблю…

— Прости меня, — вдруг произнесла мертвенно-бледными губами Дорки Малза. Порфирий с Верховной оглянулись на нее, не понимая в чем дело. — Прости меня, Порфирий, я не хотела тебя убивать.

У меня отвисла челюсть. Что происходит?

— Я просто не хотела, чтобы ты женился на Люмперии. Ты же знаешь, что я тоже любила тебя.

Вот это поворот! Верховная сжала кулаки в руки и процедила сквозь зубы:

— Что ты сделала?

— Я не хотела его убивать! — оправдывалась Дорки, разом забыв, что она тут творила еще несколько минут назад.

— За что? — подлетел к Дорки Порфирий, вглядываясь в ее побелевшее лицо. Она замахала на него руками.

— Нет, нет! Я правда не хотела тебя убивать! А всего лишь желала, чтобы ты не приехал на свадьбу. Я хотела отомстить и унизить Люмперию тем, что ее бросили у алтаря. Но я бы потом тебя обязательно отпустила! Ты должен был просидеть в подвале всего лишь один день. Но наемники, которых я наняла, перестарались и слишком сильно ударили тебя по голове, и ты умер.

— Ах ты тварь! Ты убила моего единственного и любимого человека! — закричала мистрис Витра. — Ты всю жизнь мне завидовала! Как ты могла? — гневно сверкая глазами, Верховная пошла на Дорки. Та испуганно сделала шаг назад.

— Если бы ты, дура, не убила Порфирия, и я вышла за него замуж, то не стала бы Верховной! И тогда ты могла стать ею! Тупая ты башка! Мне важнее было быть с любимым, растить с ним детей. Ты разрушила мое счастье, мою жизнь! И я, пытаясь отвлечься от горя, уходила с головой в работу, много занималась магией, и так и стала Верховной. Я не хотела больше ни за кого выходить замуж, у меня не было детей, и я посвятила всю себя Кругу ведьм. Ты — указала на Дорки пальцем мистрис. — Сама все разрушила. — Мистрис горько усмехнулась.

— О, я счастлива, что хотя бы сейчас узнала, что на самом деле случилось с тобой, — с нежностью посмотрела на любимого мистрис. — А ты, сволочь, — скрючила пальцы Верховная. — Заслуживаешь смерти!

И Верховная попыталась содрать с себя ошейник, который перекрывал ее магические силы, но у нее ничего не получилось. А Дорки стояла, не шевелясь, ее лицо уже сравнялась цветом с землей и, кажется, она совершенно забыла, что здесь делала.

Тем временем в ярком пламени света стал проявляться силуэт, словно тень, метра четыре роста, с двумя рогами, мощными руками и ногами-колоннами. Но сейчас на него никто не обращал внимания, и если это дура не успеет поставить на Лорка печать, то нам всем конец.

Но ведьмы в круге заметили неладное, и схватились за руки, удерживая круг. Они пытались дозваться Дорки, но та словно провалилась в прошлое. И ничего не видела, и не слышала.

И тут Верховная набросилась на Дорки, сбила ее с ног, они покатились по земле, рычали и рвали друг другу волосы, царапали лица. Порфирий летал возле них и пытался до них докричаться.

— Дорки, остановись! Ты уже натворила дел!

Но сейчас было время расплаты. Вся горечь неудавшейся жизни, что Дорки, что Люмперии, вырывались ожесточенным боем. Дорки, казалось, забыла о том, что ей-то доступна магия, и просто дралась как обычная женщина

А демона из Пекла становился еще выше и четче, уже явно стали видны руки, бугрившиеся мышцами, сверкающие алым глаза, и шипастый череп без волос. Воздух вокруг сгустился, дышать стало тяжело, потому что он накалился, словно днем в пустыне. Магия от демона шла такая, что кровь в венах стала течь медленнее и густеть, заболела голова, тело налилось тяжестью.

— Люмпочка, пожалуйста, перестаньте! Обернитесь! Лорка восстал! — Кричал Порфирий, но они не слышали, ярость и злость заложила их уши, гнев заслонил их глаза.

***

Резкий звук выстрела прорезал пространство. Я вздрогнула. А потом Дорки, которая сидела верхом на Люмперии и душила ее, упала на спину. В ее лбу зияла дырка от пули. Безжизненные глаза уставились в ночное небо.

— Всем стоять на месте! Магическая полиция! — раздался грубый окрик и на свет вышли множество полицейский.

— Взять всех, — услышала я голос Гордена.

В его руках был пистолет, из дула которого шел дымок — это он убил Дорки Малзу. Горден приказал схватить всех ведьм, кроме тех, что держали круг с демоном внутри.