Амулет ведьмы
Шрифт:
— Горден, — пролепетала я. Он посмотрел на меня и бросил рядом стоящему полицейскому:
— Развязать их.
— Горден, — опять проговорила я, но он не смотрел на меня.
— За мной, — скомандовал он и я увидела, как на поляну вышли несколько мужчин не в форме магполиции.
Они встали вокруг столба, позади ведьм, и медленно перехватывали у тех связь с инфернальным каналом. В итоге ведьмы смогли разорвать круг и отошли. Маги вытянули руки к столбу, где бушевал Лорка, и из них полился голубой свет, образовал вокруг столба будто кокон. Он гасил огонь, из которого пытался вырваться демон, но ему не давали. Огненное пламя
Постепенно погасло и голубое пламя, оставив лишь мертвую голую землю в центре. Место магически запечатали.
Потрепанная и исцарапанная Верховная ведьма стояла напротив Порфирия. Слезы текли у обоих.
Меня уже отвязали, и я поднялась, привалившись спиной к столбу. Ноги не держали и руки до сих пор тряслись.
— Ты в порядке? — спросил Горден, подойдя ко мне.
— Я думала, ты никогда за мной не придешь, — губы задрожали и слезы потекли из моих глаз.
— Я всегда за тобой приду, куда бы то ни было. И спасу от всего. — Верховный крепко прижал меня к себе и уткнулся в макушку. — Ты же моя.
А потом он подхватил меня на руки и унес из того Пекла, где чуть не оборвалась моя жизнь.
Внизу склона я увидела множество крытых повозок, куда сажали хмурых ведьм. Всюду сновали полицейские и люди в форме без опознавательных знаков. Горден поднес меня к кэбу и поставил на землю.
— Мне было очень страшно, — призналась я. — Я думала, что ты пригласил меня на свидание. От тебя ведь пришла записка…
— Я выясню, кто ее тебе отправил. Не переживай, моя ведьмочка, теперь все будет хорошо. Я с тобой.
— Спасибо, что спас меня! — кинулась Гордену на шею и уткнулась в его сюртук, вжалась в него, не желая больше ни на секунду быть без него.
— Ох, Марика, — обнял он меня. — Ты все время влипаешь в какие-то неприятности. Мне так и хочется тебя привязать дома, чтобы ты сидела и занималась только нашими детьми, да меня с работы ждала.
— Какими детьми? — захлопала я глазами, посмотрев в его серьезное лицо.
— Которые у нас с тобой скоро появятся, — ответил он.
— Что? — не поняла я.
— Да, Марика, теперь ты от меня никуда не денешься, — улыбнулся он.
— А и я не хочу никуда деваться, — пролепетала я.
— Ну так все, тогда решили, мы с тобой женимся. Согласна?
Внутри меня словно взорвалась радуга и ее яркие цвета заполнили мое сердце, а в душе расцвел цветок, благоухающий безмерным счастьем.
— Да, я согласна, — выдохнула я.
И Горден поцеловал меня так, будто зажигая солнце внутри, которое освещало путь к любви. К нему…
— Я люблю тебя, моя ведьмочка, — произнес он, а я словно взлетела к небесам от счастья и парила там вместе с облаками и ласточками, и слышала даже высоко на небосводе, стук его сердца, которому отзывалось мое.
— Горден, я тоже очень сильно тебя люблю.
— Моя… Никому не отдам, — прорычал он и впился в губы собственническим страстным поцелуем. — Моя…
Когда он отпустил меня из своих объятий, вокруг все будто сверкало, хотя была уже ночь. Я видела мир в радужном свете, теперь я была безмерно счастлива. Жива, любима и любила.
А ведь действительно — сегодня день, когда сбываются мечты. Я услышала заветное признание в любви, получила
предложение руки и сердца от любимого. Люмперия наконец-то узнала, что стало с ее женихом, а Порфирий нашел свою Люмпочку.Глава 38
Солнечный луч огладил мое лицо теплом. Радостные переливы птиц возвестили о начале дня. Я открыла глаза и увидела потолок не своей спальни. Я лежала на диване. Ко мне спиной, на ковре сидел Горден, в рубашке и расстегнутой жилетке. В руках у него был бокал с виски.
Я привстала и обняла Гордена со спины, прижалась к нему, вдыхая аромат тепла с ноткой лесной свежести. А он накрыл мою руку своей.
Вчера Горден приказал полицейским увезти меня к нему домой. Я возражала, но он ответил, что ему так будет спокойнее. А сам остался решать дела с ведьмами, и с тем, что они натворили.
Я долго ходила по гостиной и выпила несколько стаканов воды, а потом уснула на диване, так его и не дождавшись.
— Горден, как там все?
Он поцеловал мне руку, помолчал и ответил:
— Всех причастных к заговору ведьм арестовали, идут допросы.
— А Верховная? — с волнением спросила Гордена.
— Она в порядке. Проводит внутренние перестановки и чистки в своих рядах.
— О… — я спустилась с кровати и села рядом с ним, опустив голову ему на плечо. Он в задумчивости поглаживал мою руку.
— Мне так было страшно, — прошептала я.
— Все уже позади.
— Но кто же меня так подставил? Кому понадобилось меня отдавать ведьмам для принесения в жертву? — заглянула в его уставшие глаза. Он ведь ночь не спал.
— Сейла. Это была Сейла, — поджал губы он.
— О-о…
— Она оперативник и следила за ведьмами. Мы же непросто так узнали, что они будут проводить ритуал. Ну и вот решила тебя подсунуть им. Думала, я не узнаю, — невесело усмехнулся он.
— Тварь, — процедила я сквозь зубы.
А ожидаемо ведь! Она меня ненавидела, ревновала к Гордену, знала, что ведьмы ищут молодых ведьмочек для жертвоприношения демону из Пекла. И эта сволочь решила, что меня можно под шумок убрать.
Я покосилась на Гордена. Он отпил из бокала и угрюмо смотрел в незажженный камин, где возвышалась горкой черная зола.
— И где она сейчас? — спросила я.
— В тюрьме, — отозвался Горден.
— Что с ней будет?
— Смерть. Она покусилась на мое, — жестко отрезал Горден.
Я приоткрыла рот. Его характер тверд, как камень, он жесток с теми, кто предал его и закон. Монолитный и твердых убеждений, что привлекало в нем. И я потянулась к Верховному, потерлась щекой об его мощное плечо, обняла и чуть не замурлыкала. Горден властно меня прижал к себе, взял за волосы и потянул голову назад, посмотрел на меня сверху вниз, а я утонула в его силе, склонилась под ней, как и под его жестким поцелуем.
Его руки были везде, ласкали, мяли, приносили тысячи теплых мурашек. Губы впивались в мои и сминали напором. Горден несильно укусил меня в плечо, и его руки сжали мою грудь, вырвав из меня стон страсти, что накрыла с ног до головы. Особенно отзываясь внизу живота, где тепло разлилось и сладко потянуло.
Я лежала под ним на ковре и платье задралось уже до бедер, оголив верхний край чулков, а лиф стянули с меня зубами, приоткрывая грудь почти до сосков, по которым прошлись языком. Я застонала и выгнулась, жар страсти заполнил без остатка, заставляя отдаться мужской первозданной силе.