Амулет Золотого Льва
Шрифт:
– Шаман племени Туа-тао передал мне твое зелье…
Вождь сделал паузу и затянулся.
– Оно… оказало… Превосходное действие!
Толмач чуть не поперхнулся на этих словах. Поглядеть на него – лимон съел, не иначе. Столь кислая рожа не поддается описанию.
– Поэтому мы решили не совершать сегодня жертвоприношений и можем отпустить тебя.
– А как же мои друзья?
– Они останутся. Если завтра твое средство окажется бессильным, мы прибегнем к жертвоприношению.
– Тогда и я никуда не пойду! – решительно заявил я. – И первым взойду на алтарь, если мое средство не поможет тебе остаться плейбоем.
Вождь передал мундштук кальяна одной из жен, медленно встал, подошел ко мне и положил руку мне на плечо.
– Ты благородный человек, – сказал он по-русски с легким кавказским
– Отпустите волка, верните нам коней и наши личные вещи.
– О'кей! – согласился вождь. – Более того, я приношу извинения за нанесенный моральный ущерб и в качестве компенсации дарю тебе вот этот талисман. Он обладает какими-то волшебными свойствами, какой-то магией, честно говоря, я сам не знаю, чем именно. Мне его подарил один… Да, в общем, неважно, это долгая история. Короче, держи…
Он протянул мне золотую бляху, украшенную мелкими бриллиантами, с барельефом сидящего крылатого льва в шлеме, сжимающего в поднятой лапе рубиновый меч. Сзади раздался какой-то грохот, а жены вождя сначала дружно взвизгнули, потом расхохотались. Толмач лежал на брюхе, вытянув вперед руку, и хрипло пытался что-то сказать. Видимо, он резко рванулся вперед, а шаман сделал ему подножку.
Глава 7. ОЧЕРЕДНАЯ ЗАДЕРЖКА
Баба-яга была права, поиск моих друзей может затянуться на недели, а то и на месяцы. Уже пятый день я в пути к этой загадочной Алмазной Долине, а встреча с таинственным Бэдбэаром до сих пор далека как каникулы в начале семестра. Зато возможностей отдать концы у меня последнее время было предостаточно. Как, например, сейчас. Я лежу на какой-то широкой доске, возможно столешнице, в позе морской звезды. Руки и ноги мои туго привязаны веревками к этой самой столешнице, а мой похититель стоит ко мне спиной, крутит ногой точило и точит огромный нож, почти что саблю. Я только что пришел в себя. Голова гудит как Царь-колокол в тот момент, когда от него отломился кусок.
Предшествующие минуты (или часы, установить весьма сложно) вспоминаются довольно смутно. Мы ехали шагом, я был замыкающим в нашей колонне. Сначала мне показалось, что мой мерин совсем сдурел и ни с того, ни с сего высадил меня из седла, поскольку я взвился в воздух вниз головой. Потом я увидел, что вопреки закону всемирного тяготения земля очень быстро удаляется, а кроны деревьев приближаются, но каурый мерин здесь ни при чем, преодолеть гравитацию мне помогает веревка, затянутая удавкой на моей правой ноге. Кто и когда накинул удавку на мою ногу, я могу только догадываться, скорее всего вот этот самый верзила с точилом. Ну да, я обернулся назад, чтоб проверить, хорошо ли рюкзак приторочен к седлу. Кажется, освободил ногу от стремени и тут взлетел вверх. В кронах деревьев меня схватило косматое человекоподобное существо и оглушило ударом дубинки по голове.
Теперь это гориллообразное чудовище, точит огромный нож, а я лежу, привязанный к столу, и разглядываю гирлянду из человеческих черепов, подвешенную у потолка.
– Ты кто? – задал я совершенно идиотский вопрос.
– Людоед! – ответил Кинг-Конг, не прерывая своего занятия.
Вот что всегда меня удивляло и поражало в любых литературных примерах. Людоед (причем голодный людоед), поймавший жертву, вместо того, чтобы немедленно приступить к трапезе, умышленно, под любым предлогом, оттягивает это занятие. То, ссылаясь на усталость, ложится спать, то начинает точить нож, как будто нельзя было подготовиться заранее и держать инструмент в рабочем состоянии. А уж поспать, по-моему, куда приятнее на сытый желудок. Эта горилла могла меня сожрать сто раз, пока я был в бессознательном состоянии. Однако поскольку я еще жив, он ждал, когда я приду в себя. Значит, либо это такой изощренный гурман, что предпочитает есть мясо жертвы, ведя с ней светскую беседу, либо ему что-то от меня надо. От живого.
Людоед остановил точило и повернулся ко мне, сжимая в руке тесак.
– Вот теперь можно и откушать!
– Приятного аппетита! – я постарался вложить в эту фразу как можно больше сарказма.
– Спасибо, – поблагодарил людоед, вращая какое-то скрипучее колесо.
Столешница,
к которой я был привязан, стала медленно поворачиваться, принимая вертикальное положение, а когда мои ноги поднялись вверх, а голова оказалась внизу, людоед подставил под нее тазик.– Сейчас я перережу тебе горло, – сообщил он, – сюда будет стекать кровь. Вжик, буль-буль и все. Тебе страшно?
– Нет, – соврал я.
На самом деле мне было жутко. Меня совсем не радовало то, что мои в меру накаченные и достаточно рельефные мышцы превратятся в котлеты, а мой череп дополнит эту ужасную гирлянду на потолке. Однако внешне я оставался спокоен, и это спокойствие раздражало людоеда.
– Почему ты не молишь о пощаде?! – закричал он. – Почему не предлагаешь откупиться?
– Мне нечем откупаться, у меня ничего нет.
– Нет есть. Е-э-эсть, – и пояснил кокетливо: – кое что!
Людоед похлопал меня плоской стороной лезвия тесака по… как бы сказать, по тазобедренному суставу. Так, очень интересно! Это что же получается, голубой людоед? Ну уж нет, я категорически против. Пусть тогда лучше жрет поскорее.
– Амулет, – продолжал мой мучитель. – Амулет Золотого Льва. Подари мне его, а я подарю тебе жизнь.
Да, действительно, в заднем кармане моих камуфляжных брюк лежал амулет, подаренный мне сегодня утром вождем племени Туа-тао. Поерзав пятой точкой по столешнице, я удостоверился, что какой-то предмет покоится там и сейчас. Собственно, почему я должен его дарить? Почему нельзя его украсть, отобрать, снять с безжизненного тела, наконец, с трупа? Ведь пока я был без сознания, людоед имел полную возможность завладеть амулетом. Элементарно, Ватсон! Амулет теряет магическую силу, если он украден или отнят, вот в чем дело. И это мой шанс! Если я подарю ему амулет, он получит то, что хотел, а меня съест. Если не подарю – все равно съест, но не сразу. Надо потянуть время и что-нибудь придумать.
– Отвяжи мне руки, я залезу в карман.
– Щаз! Ты скажи, что я могу взять его, и я заберу. А потом тебя… Отпущу. Идет?
– Нет. Сначала освободи меня, а я отдам тебе амулет.
– Ха! Освободи! А ты меня сапогом – бум! Людям верить нельзя. Ты мне только скажи, что я могу забрать амулет, мол даришь мне его, и всё. И будешь свободен!
– Не годится! Амулет надо передать из рук в руки. Взял сам – все равно что украл. Амулет потеряет силу!
Людоед задумался. Поковырялся в бороде, почесал за ухом.
– Погоди, погоди… Так ли это? Надо посоветоваться…
Он повернулся лицом к двери, а затылком к окну. Из окна дуло… То есть, тьфу, в окне появилось дуло. В первый раз в жизни увидел, как человеческий череп разлетается на куски. И честно вам скажу, зрелище далеко не из приятых, до сих пор мороз по коже. Из дула вылетел сноп огня и дыма, раздался оглушительный грохот выстрела и еще какой-то звук, будто разлетелся вдребезги брошенный со второго этажа спелый арбуз. В лицо мне брызнуло не то кровью, не то (бр-р-р!) мозгами, запахло дымным порохом и чем-то паленым, вроде пережаренного шашлыка. Дуло исчезло, а в окне появился Лева Зайцев собственной персоной. Он подхватил выроненный каннибалом тесак и одним махом перерезал мои путы. Я скатился со стола, угодив головой в таз. Таз отозвался неодобрительным звоном. Я сделал кульбит и встал на ноги. Лева схватил меня за руку.
– Тикаем быстрее!
В это время открылась дверь. Кто-то вошел и закашлялся, поскольку облако порохового дыма все еще не развеялось.
– Что тут происходит? – прозвучал очень знакомый голос, но в тот момент я не мог вспомнить, чей именно.
Бум! Звук падающего тела. То ли споткнулся об обезглавленного людоеда, то ли упал в обморок. Нам некогда было приводить его в чувство и объяснять, что тут происходит, мы рванули к окну. До земли далековато, но под окном на огромной бочке стоял Вольф, а на его плечах Лешек. Мы с Левой спустились по живой лестнице и всем скопом помчались к высокой каменной ограде. Через нее была перекинута веревка, моя основная веревка. Молодцы, ребята, сообразили. Как пожарные на учениях мы преодолели стену и плюхнулись в наполненный водой ров. Выбравшись изо рва, я все-таки успел прихватить свою веревку, она нам еще пригодится. Теперь нам оставалось только вскочить на ожидавших около рва лошадей и выслать их с места в карьер.