Амундсен
Шрифт:
9 сентября «Моргенбладет» помещает заметку об отъезде. «Вчера утром Руал Амундсен отбыл в Копенгаген, где намерен встретиться с д-ром Куком, а также обсудить с инспектором по Северной Гренландии поставки собак для похода на "Фраме". Домой капитан вернется в пятницу». О белых медведях — ни слова. Разумеется, собак экспедиция так или иначе собиралась брать с собой, но о том, чтобы везти их из Гренландии в Норвегию, речи никогда не шло. Четвероногих должны были захватить по дороге на север… как это ранее делал Нансен. Теперь, когда Амундсен заказал собак в Копенгагене, маршрут их следования изменился — очевидно, в соответствии с новым планом.
Какой же сдвиг произошел в голове у Руала Амундсена? Он вроде был поглощен подготовкой исследовательской экспедиции в северные полярные воды. Заказывалось оборудование со всех концов света,
Прежде всего Руал Амундсен думал о себе. «Чтобы поддержать мой престиж полярного исследователя, мне необходимо было как можно скорее достигнуть какого-либо другого сенсационного успеха, — напишет он впоследствии в своих воспоминаниях. — Я решился на рискованный шаг». У полярника был выбор из двух возможностей. Одна из них отпала в апреле… то ли 1908-го, то ли 1909 года.
А вторая… разве она тоже не перечеркнута Шеклтоном? Нет, до нее осталось восемнадцать миль [64] . На два дневных перехода… или на три, если будет встречный ветер. Восемнадцать миль до того, чтобы войти в историю, восемнадцать миль до бессмертия.
64
В данном случае — норвежских миль (по 10 километров), то есть в общей сложности всего 180 километров, совсем не на двд или три дневных перехода, по Буманн-Ларсену.
Всё готово: судно, провиант, экипаж… Но ведь один полярный путешественник тоже собирался на Южный полюс… Один? На Южный полюс собирались все! Там творится история. Чего же он ждет?
Бунне-фьорд — стоячее болото. Руалу Амундсену надо съездить в Копенгаген для беседы со своим бывшим наставником, д-ром Куком. Человеком, который побывал на Северном полюсе и хочет идти дальше, к Южному. В газетной заметке от 4 сентября сказано, что врач уже составил план покорения Южного полюса. Для того, кто на своих двоих добрался до Северного полюса, это будут детские игрушки. Надо подчинить д-ра Кука своему влиянию. Надо перебросить в Норвегию собак. В Антарктиде белые медведи не годятся. А может, Кук встретил на Северном полюсе ручных пингвинов? У Руала уже голова идет кругом от этих перескоков с севера на юг и с юга на север. Ну-ну, ничего страшного. Правда, спокойствие нарушено. Зато голова сохраняет привычную трезвость.
Нужно просто уехать из Бунне-фьорда, вытащить себя из северного полярного бассейна. До Восточного вокзала 18 километров, до Южного полюса — 18 миль! Остальное пускай улаживает Леон…
В столице датчан — шум, гам и ликование. Руал Амундсен снимает номер в той же гостинице, где живет покоритель Северного полюса. Впоследствии одна газета доложит читателям, что «Амундсена привели в Копенгаген в первую очередь нападки на его друга д-ра Кука. Руал Амундсен хотел продемонстрировать тому свое дружеское участие и доверие и таким образом морально поддержать его. Все это время они были неразлучны». Верно, но поехал норвежец за другим. Его визит в датскую столицу был намечен прежде, чем мир стал прислушиваться к утверждениям инженера Пири, будто доктора Кука никогда и близко не было у Северного полюса.
Между двумя полярниками-американцами развертывается нешуточная борьба. Затеял ее Пири, которому нечего терять. Второй на полюсе — это ведь не почетный титул, а напоминание о впустую растраченной жизни. Посему — смерть д-ру Куку!
Одновременно на родине норвежского короля оказывается «по служебной надобности» и опытный мореплаватель Отто Свердруп. В начале пути д-р Кук преодолевал как раз те районы, которые капитан Свердруп картировал во втором походе на «Фраме». В газете «Данеброг» Свердруп
безоговорочно защищает «норвежский маршрут» и достижение д-ра Кука. «О Пири я знаю лишь одно, — сухо заметил капитан, — что он 26 лет напрасно искал Северный полюс» [65] . Коллега Амундсен тоже не боится обозначить свою позицию в этом противостоянии. «Поведение Пири вызывает у меня глубочайшее негодование, и я официально заявляю, что д-р Фредерик Кук — самый заслуживающий доверия из всех известных мне арктических путешественников, а потому сомневаться в нем и верить Пири бессмысленно» [66] .65
Сам Пири в своей книге «Северный полюс» называет другую цифру: 23 года.
66
Сам того не подозревая, Пири уподобляется герою гоголевских «Мертвых душ», вздорному помещику Ноздреву, выступавшему с подобными претензиями к соседним владениям.
10 сентября д-р Кук покидает восторгающийся им город. Голубоглазый американский красавец прибывает в порт на автомобиле, где рядом с ним сидит крепко сбитый, немногословный капитан Свердруп. На борту теплохода «Мельхиор» к нему присоединяется другой норвежец, Руал Амундсен, который будет сопровождать судно до Кристиансанна. Он уже телеграфировал туда и предупредил власти о прибытии героя: «Считаю сведения о его походе к Северному полюсу абсолютно надежными». И Свердруп, и Амундсен поверили врачу на слово. Это объясняется, с одной стороны, их доверием к д-ру Куку, а с другой — неприязнью к Пири, которая вызывалась давней обидой за Эйвинна Аструпа, а также манерой американца объявлять о «праве владения» на территории, зачастую подробно нанесенные на карту до него.
В Кристиансанне д-ра Кука в последний раз чествуют как несомненного покорителя Северного полюса, затем он всходит на борт «Оскара II» и отбывает в Америку. Но прежде д-р Кук в благодарственной речи отмечает заслуги норвежских полярников и желает коллеге Амундсену счастья и удачи в его путешествии на север. Выиграть гонку к полюсу мог лишь один, однако в науке остается место для всех.
13 сентября Руал Амундсен возвращается к Леону, в кабинет на берегу Буннефьорда. В тот же день в имперской столице доводится до всеобщего сведения, что капитан Скотт намерен выступить в поход на юг.
— Куда?
— К Южному полюсу.
— Когда?
— В августе 1910 года.
Спокойствие, Руал. Сохраняем трезвую голову, Леон. «Всё нужно было подготовить втихомолку, — напишет потом Руал Амундсен в «Южном полюсе». — Единственный, с кем я поделился, был брат, на молчание которого я мог вполне положиться. И за то время, когда тайна была известна только нам двоим, он оказал мне много важных услуг». Как отреагировал Леон, когда брат поведал ему, что север превратился в юг?
Сам Леон ни за что не принял бы подобного решения. Будучи человеком практичным, совестливым, расчетливым во всех своих поступках, он не был способен на такие сюрпризы. В то же время Леон отнюдь не был просто мелким обывателем. Он пересекал на лыжах Хардангерское плоскогорье и ходил на корабле вокруг света. Бегло говорил на французском, английском и немецком языках. Обладал присущим дипломатам чувством такта и присущим бухгалтерам уважением к языку цифр. Кроме того, он кормил семью, а потому во всем исходил из опоры на буржуазную среду.
Полярный путешественник Трюгве Гран [67] оказался одним из немногих современников, кто описал роль державшегося в тени брата в организации экспедиции к Южному полюсу: «Леон был человеком хватким и ловким, так что, если возникало щекотливое положение (а они возникали постоянно), расхлебывать кашу приходилось ему. Для такой двойной игры нужна была светлая, быстро соображающая голова». Леон прекрасно подходил на роль секретаря и управделами Руала. Дополняя его, он позволял себе — на правах брата — давать советы, а то и возражать полярнику.
67
Норвежский офицер, приглашенный в экспедицию Скотта в качестве лыжника-инструктора.