Амур и Психея

Хотелось пройтись по улицам, понаблюдать, подышать морским воздухом на набережной, просто посидеть на лавочке в парке, благо было тепло и солнечно, и она решила, что именно так и поступит, когда зарегистрируется на конференции, отсидит пленарное заседание и прочтет программу. Как только станет ясно, когда ее доклад, можно будет приступить к намеченной культурной программе изучения города и особенностей жизни в нем. «Именно в такой последовательности, – подумала Юлия и улыбнулась. – Какое счастье, что хорошая погода и что у меня целых три дня на то, чтобы насладиться этим городом, отдохнуть от московской суеты и серости глубокой осени!»

6

Пленарное заседание, впрочем как и вся конференция, проходило в просторном и более презентабельном отеле с величественным названием «Македония». Флаги государств – членов ЕС на флагштоках у центрального входа, мраморный пол в холле, элементы мозаичного декора на стенах, цветы в фойе на столиках и консолях, удобные кожаные диваны и кресла – все казалось внушительным и свидетельствовавшим о стабильности и высоком уровне благосостояния всех участников.

Программа, изданная на двух языках, являла собой произведение полиграфического искусства. Кремовая бумага казалась пергаментом, а античный узор, окаймлявший каждую страницу, производил впечатление нанесенного вручную охрой. В программе было прописано абсолютно все, каждый перерыв на кофе и все особенности культурной программы. Казалось, оргкомитет был убежден, что участники упадут замертво, если узнают, что хотя бы час их времени не заполнен какой-то деятельностью: экскурсиями, походами в таверну, общением с коллегами, участием в основном мероприятии – торжественном обеде.

«Как хорошо, что я хотя бы остановилась в другом отеле, – думала Юлия, – можно будет пройтись пешком утром и вечером».

Греки, а их было большинство, шумно общались. Они все были знакомы друг с другом, жили и владели своими частными школами иностранных языков в разных городах и городках, на подобные конференции собирались охотно, платили регистрационный взнос, но докладов не делали, просто сидели, внимательно слушали иностранных участников, иногда задавали вопросы, обязательно фотографировались с докладчиками большой группой, участвовали во всех абсолютно мероприятиях культурной программы и получали от общения друг с другом явное удовольствие.

«Жаль, что практически никто не общается… на языке специальности», – заметила Юлия. Конечно, среди участников было двое-трое британцев и даже один австралиец, но они тоже все жили и работали в Салониках или, что, как она поняла, было ближним светом, в Афинах. По-настоящему приезжими были цветная американка, шумная венгерка и она, русская.

Доклад приняли хорошо, были и пара вопросов из зала, и полагающиеся в таких случаях аплодисменты, и памятный подарок от организаторов, и фотография с благодарной аудиторией. Как только Юлия передала текст своего доклада организаторам форума для последующего опубликования в сборнике материалов, ее сосредоточенность уступила место празднично-приподнятому настроению. Да и в самом-то деле все было очень неплохо: домой она дозвонилась из холла отеля легко, там у них все шло своим чередом, а у нее было еще целых полтора дня свободы и прекрасной погоды. На улице Юлия с удовольствием опустила ресницы – солнце ложилось слишком яркими для ноября пятнами на ступеньки отеля. Она уже почти сдвинула на глаза темные очки, которые в помещении носила как обруч на голове для поддержания прически в относительном порядке, как вдруг совсем близко от нее чей-то голос произнес: «О, пожалуйста, подождите, не опускайте очки прежде, чем я увижу, какого цвета ваши глаза!»

7

Хороший английский, голос с приятной хрипотцой, выдававшей в говорившем бывшего курильщика, средние телосложение и рост и… удивительные глаза.

Его глаза были ярко-голубые, не серо-голубые, как у многих жителей российской средней полосы, не застиранно-голубые, как у прибалтов, не глубокие синие, как у хорватов, а яркие сине-голубые, почти бирюзовые, как если бы человек носил линзы.

Мужчина улыбался ей широко и уверенно и, как показалось Юлии, внимательно наблюдал за ее реакцией. Вернее, он ждал этой реакции, как ждет теннисист потери подачи партнером.

Она убрала темные очки в сумку и сказала, немного смешавшись:

– Юлия Кляксина. – Она протянула руку для рукопожатия. – А вы в оргкомитете – мне кажется, я видела вас на пленарном заседании.

Он коротко кивнул.

– Джулия… Какое женственное имя, оно вам очень подходит! – Собеседник склонил голову, подался вперед и коснулся ее руки губами, лишь чуть наметив поцелуй. – Никогда бы не сказал, что вы русская. О, простите, я не представился. – Он переложил какие-то папки и буклеты, которые держал, из одной руки в другую, похлопал себя по карманам пиджака с одной стороны, потом с другой, залез во внутренний карман, оттуда вытащил свою аккредитацию – ламинированную карточку с именем, к которой крепилась лента для того, чтобы носить аккредитацию на шее. У него же лента была обмотана вокруг карточки так, что разобрать хотя бы имя, тем более фамилию или статус представлявшегося было невозможно. – Алексис Александропулос из Ларисы. Очень приятно.

– Мне тоже. А почему вы сказали, что я не похожа на русскую? – Тот факт, что ее имя было не совсем Джулия, она решила не комментировать. В конце концов, это не могло иметь принципиального значения для короткого обмена любезностями с членом оргкомитета конференции, на которой она только что так удачно выступила.

– Я так сказал, правда? – Он снова улыбался, открыто и обезоруживающе.

– Да, или вы уже передумали?

– Нет, что вы. Я так сказал, потому что я был на вашем докладе, слышал, как и что вы говорили, восхищался тем, как свободно вы держитесь перед аудиторией, как владеете голосом… Ха-ха-ха… И как хорош ваш английский! Да, это просто невероятно! Он действительно превосходен! Ха-ха-ха! Надеюсь, я вас не смутил. О, вы покраснели, но лишь слегка, и стали еще милее. Некоторые говорят, что умение краснеть – добродетель. Что вы думаете по этому поводу? Я сам краснею то и дело. Ха-ха-ха! Да, так со мной было всегда, друзья надо мной вечно подтрунивают!

Алексис говорил одновременно увлеченно и непринужденно. Немного суетливо, как показалось Юлии в первую минуту, потому что он как будто все время был в движении. Приподнимались и опускались его густые, красиво очерченные брови, он периодически пожимал плечами, поворачивался к собеседнику в профиль так, что можно было оценить изящество прямой линии его носа, слегка встряхивал головой или проводил по волосам рукой, и становилось очевидно, что стрижка ему идет и не портит его темную, с ранней сединой густую шевелюру. Ему было около сорока.

8

Он рассказывал с вдохновением и со вкусом, он общался в прямом смысле этого слова, мгновенно реагируя на ответные реплики, и Юлии казалось, что он говорил с ней на тему, в которой оба они были профи, что сам предмет их объединял, хотя по существу обсуждаемого вопроса они не могли бы обменяться оригинальными мыслями, даже если бы захотели. Но этого было и не нужно. Он улыбался и даже иногда подхихикивал, как будто бы иронизируя по поводу собственной неспособности подобрать слова, в которые ему хотелось бы еще точнее и ярче облечь свою мысль… для Юлии, чтобы именно она его лучше поняла.

И, разумеется, он смотрел на собеседницу своими необыкновенного цвета глазами в обрамлении темных шелковых ресниц как-то так, что у Юлии создавалось впечатление, что все, что она скажет или только соберется сказать, будет важно. Причем не просто придется к месту в данном конкретном разговоре, а окажется значимым, если так можно выразиться, для прорывного совершенствования сразу всех без исключения направлений развития цивилизации!

Юлия улыбалась, собеседник казался ей немного эксцентричным, но приятным и забавным, и она поддерживала разговор, хотя он и был, в общем-то, ни о чем. Погода располагала к прогулке. Они давно уже отошли от отеля, свернули на набережную и неторопливо приближались к конной статуе Александра Македонского, натягивавшего узду и поднимавшего Буцефала на дыбы. Юлия успела узнать, что у Алексиса частная школа иностранных языков, что учился он в Канаде, где и получил степень магистра от университета города Торонто.

Осенний день угасал, солнце клонилось за море, небо окрасилось по-ноябрьски оранжево-розовым. Кучевые облака ожили и стали напоминать волшебных драконов, паривших над гладью залива Термаки.

Вправо и влево по набережной прогуливались семьи с детьми, которых родители или более старшие родственники вели за руку, несли на руках или везли в колясках. Люди с энтузиазмом обсуждали какие-то свои новости и интересовавшие их события. Многие из прогуливавшихся в разных компаниях были знакомы, они приветственно махали друг другу при встрече, отбегали от своей группы, чтобы обменяться несколькими словами с попавшимся навстречу знакомым, похлопать с ним друг друга по плечу, затем возвращались к своим стайкам и продолжали движение в них.