Амур с оптической винтовкой
Шрифт:
– И что получается, Леха?! – Артем заметался по кухне, ставшей моментально тесной и душной. – Получается хрень какая-то!
– Ага… А я давно говорил! – тут же упрекнул друг. – Только ты мне не верил, вступив в сговор с руководством.
– Ни в какой сговор я не вступал.
– Ой, да ла-а-адна-а! – протянул нараспев Леха и вздохнул. – Если бы не обещание Маринке да не твоя Наташа, я бы уже у тебя был!
– Да вот! – воскликнул Артем. – И про сговор с руководством… Для твоего же блага, дружище!
– Благими намерениями – что? – Леха вздохнул. – То-то же. Ладно, давай поспать уже попробуем.
– Надо, – согласился Артем и поежился, вспомнив Наташины чемоданы. – Слышь, Леха, мне тут вопрос один покоя не дает.
– Какой?
– Почему сейчас?
– Ну да… Пять лет прошло, – тут же понял тот его с полуслова.
– Пять лет! И вдруг! Почему?
– Хм-мм… – хмыкнул друг и помолчал минуту, а потом вдруг, тихонько ахнув, произнес: – Только что пришло в голову! Надо же! Почему я раньше не подумал, идиот!
– О чем? Что?!
– Пацану-то три месяца назад восемнадцать исполнилось, друже. Он теперь совершеннолетний.
– И что?!
– А то! Его совершеннолетие дает ему право распоряжаться имуществом, оставшимся от отца, – азартно зашипел Леха, потому что минуту назад получил Маринкиным кулаком по горбу.
– Где оно, то имущество? – недоверчиво фыркнул Артем, но тоже много тише. – Ты же ничего не нашел.
– Значит, не там и не так искал! – настырничал громким шепотом Леха.
– А как надо искать?
– Надо начинать с поверенного! То есть с адвоката! А он засекречен, сволочь… Найдем распорядителя – найдем все добро Ростовского-старшего. Куда оно подевалось?! Оно же было! Вступить в права наследования они не могли, Ростовский официально не признан умершим. Но распоряжаться его добром родные люди имели право, Тема. Надо искать адвоката, Тёма! Адвоката…
Глава 15
И еще один экзамен она сдала на максимальный балл, хотя совершенно не была уверена в успехе.
Ее так же привезли на машине Витя и Валера. Одноклассницы без устали восхищенно шипели ей вслед. С завистью косились на ее сопровождение. Мать заботливо поправляла волосы в ее скромной прическе, смахивала с нее несуществующие пылинки, желала удачи. Диана вымученно улыбалась и, странно, поскорее хотела уехать от городской суеты в дом, который стал ей то ли тюрьмой, то ли убежищем.
Рома больше не звонил. Мать утверждала, что его не видела.
– Нет его, сбежал. И хватит уже о нем, дочка! – пресекла она мгновенно все расспросы.
И Диана больше не спрашивала. Но так отчаянно тосковала по нему, так тосковала! Раньше, уже после того, как их дружба сошла на нет, она хотя бы могла видеть его в окно. Теперь…
– Ты чего лежишь?!
Дверь без стука распахнулась. На пороге стоял Валера. Злой, всклокоченный, лицо бледное, губы плотно сжаты.
– Вставай! – приказал он, не решаясь войти в ее комнату. – Время восемь!
– Отвали! – беззлобно отозвалась она и плотнее зарылась в одеяло. – Я не пойду никуда!
– Ты проспала, – отчетливо скрипнул он зубами и все же вошел, медленно приближаясь к кровати. – Ты проспала завтрак и душ. Значит, будешь тренироваться на голодный желудок и…
– Я сказала: отвали! – взвизгнула она, когда он рывком содрал с нее одеяло и попытался вытащить из койки. –
Оставьте меня в покое! Все!!! Ненавижу!!! Вас всех!!! Оставьте меня… Я не хочу…И разрыдалась, ослабев и перестав дергаться. Валера тут же воспользовался, взвалил ее на плечо, спустился с ней вниз по лестнице, потом на улицу. И, ходко шагая, швырнул ее в воду, не доходя до края бассейна.
И ей вдруг расхотелось всплывать. Расхотелось сопротивляться. Она позволила воде обнять себя, увлечь на дно, улечься рядом с солнечным бликом, блуждающим на кафельных плитках на дне.
Все! Хватит! Ей надоело! Что они все от нее хотят?! Зачем?! Почему мать идет на поводу у этих людей?! И Рома! Господи, Рома, где ты?! Так плохо без тебя! Она совсем, совсем не обижается на него. Ей плевать, что он сделал плохого! Пусть даже пострадала ее сестра Настя. Плевать! Она никогда не была с ней особенно близка. Настя была язвительной и сволочной особой. И то, что она попала в историю, возможно, и не Ромкина вина и…
Рядом с ней на дно ухнулось что-то тяжелое, темное. Вода колыхнула ее, больно надавила на грудь, на глаза, заставила неистово дергаться сердце. Захотелось воздуха! Много! И как только от темной массы, упавшей рядом с ней на дно бассейна, потянулась рука, Диана резко дернулась кверху и через мгновение всплыла.
Почти следом над водой показалась голова Валеры. Он отфыркивался, плевался и смотрел на нее злым удивленным взглядом.
– Чокнутая, – проговорил он, стоило им выбраться из воды и усесться на краю бассейна. – Что творишь?
– А вы?
– Что – мы?
– Вы что творите? – вяло улыбнулась Диана, подставляя лицо солнцу. – Увезли меня из дома. С целью?
– Ну… Чтобы не попала в беду, – не совсем уверенно проговорил Валера и покосился на нее. – Рома этот твой… Засранец он!
– Почему?
– Зачем он тебя в свидетели потащил, если ты не была с ним в ночь убийства его матери? – возмутился Валера.
– А ее все же убили??? – ахнула Диана и вцепилась в мокрый рукав его футболки. – Говори, что ты об этом знаешь?! Что?! Кому она мешала?! Кто мог убить ее?! Если только посмеешь сказать, что это сделал Рома, я тебя…
– Что?
Он повернул к ней лицо. Обычное, на ее взгляд. Что ее одноклассницы нашли в нем привлекательного – непонятно. Глаза, правда, интересные. Зеленые в темную крапинку. Смотрят на нее сейчас вопросительно. Ресницы длинные, густые, на них сейчас повисли капельки воды. Диана возьми и смахни их.
– Ты чего?! – Он смутился. Но тут же снова пристал: – Так что ты меня? Ну! Что за Рому своего сделаешь?
– Убью, – коротко обронила Диана.
Рывком поднялась на ноги и, чавкая по тротуарной плитке босыми мокрыми пятками, пошла в дом.
А Валера, проводив ее взглядом, зло плюнул в бассейн и процедил сквозь зубы:
– Задолбали эти сопли!
Тренировалась она сегодня из рук вон плохо. Он трижды уложил ее на мат пустяковым приемом. Потянул ей икроножную мышцу и снова, как утром, тащил ее на руках. Правда, теперь уже в дом. Швырнул на диван в маленькой гостиной, которую занимал. Достал вонючую мазь из своей спортивной сумки и долго втирал ее Диане в икру, массируя и ворча. Потом туго забинтовал, швырнул сморщенный тюбик мази обратно в сумку и воскликнул: