Амурные увлечения вождей

«Валькирия революции»

Так раньше довольно часто выспренно именовали профессиональную революционерку Александру Михайловну Коллонтай. Она была широко известна своими шокирующими публику и весьма скандальными выступлениями в печати, а также высказываниями относительно сексуальной раскрепощенности и эмансипированное™ современной женщины. Особенно женщины в новом социалистическом государстве, где победил и установил свою диктатуру пролетариат. А также первым гражданским браком, заключенным ею в молодой Советской республике с краскомом и председателем, как тогда принято было говорить, «самого надежного оплота революции» Центробалта, молодым красавцем матросом Павлом Дыбенко. Это был необычайно бурный и трагический роман, привлекший к себе внимание не только в Стране советов, но и за рубежом.

Дело в том, что Александра Коллонтай – первая советская женщина-дипломат. Пожалуй, она стала первой женщиной-дипломатом в мире вообще, последовательно представляя интересы Советского Союза в странах Латинской Америки и Скандинавии.

О ее роковом романе с Павлом Дыбенко писали и ранее, но многие страницы их далеко не простых отношений до последнего времени оставались неизвестными широкой публике. Теперь, когда большинства участников тех давних событий уже нет в живых, стало возможным рассказать о многом из того, что долго скрывали архивы…

«Комиссар призрения»

В революционную антисамодержавную социалистическую деятельность Александру Михайловну Коллонтай вовлекли еще в ранней юности. Трудно определенно сказать, что именно смогло привлечь в этом политическом направлении дочь весьма обеспеченного и занимавшего ответственные посты при самодержавии царского генерала. Хорошо образованная девушка, видимо, начиталась определенного сорта литературы, пропиталась и увлеклась идеалистическими грезами о «построении царствия небесного на земле», некоем новом обществе, похожем на рай, но рай чисто социалистический. И с головой кинулась в этот мутный омут, решительно порвав с семьей.

Вполне естественно, Александра Коллонтай увлекалась идеями Николая Гавриловича Чернышевского – кумира молодежи того времени. Кроме того, сыграло свою роль и личное знакомство с Плехановым, подписывавшим свои работы псевдонимом Бельтов, – он тоже был из достаточно обеспеченной дворянской среды.

Помимо Плеханова дворянская и генеральская дочь отлично и довольно близко лично знала Владимира Ульянова-Ленина, Льва Троцкого (Бронштейна), Иосифа Сталина (Джугашвили) и многих других видных деятелей российской социал-демократии конца XIX – начала XX в. Как в стане непримиримых большевиков, так и в интеллигентской среде меньшевиков, активных эсеров и представителей прочих партий.

В то же время сотрудники зарубежных политических полиций – Александра Михайловна не раз уезжала в эмиграцию, – наблюдавшие за ней довольно пристально и даже иногда принудительно высылавшие ее за пределы своих государств, неоднократно отмечали в своих секретных донесениях: «Происходящая из аристократической среды русская революционерка Коллонтай Александра является ярой сторонницей всемерной эмансипации женщин и сама является дамой, весьма подверженной многим пагубным страстям в половой сфере. Зачастую она имеет весьма сомнительные интимные связи и совершенно не отличается особенной разборчивостью в них».

Такая характеристика абсолютно беспристрастных зарубежных полицейских чиновников говорит очень о многом. Она совершенно по-иному и с неожиданной стороны начинает освещать усердно созданный советской пропагандой образ «валькирии революции», невольно вызывая вопрос: все ли было в порядке у этой пресловутой «валькирии» в сексуально-психологическом отношении?

После октября 1917 г., когда большевики захватили власть в России, Александра Коллонтай получила полную возможность открыто и постоянно пропагандировать собственные идеи и взгляды, в том числе относительно абсолютной половой раскрепощенности женщин, к которой, по всей вероятности, она стремилась всю жизнь и сама. «Вступить в близость с мужчиной должно стать так же просто для женщины новой России, как выпить стакан воды», – неустанно писала и повторяла она, видимо, совершенно искренне считая, что этим действительно всемерно помогает раскрепощению женщин социалистического пролетарского государства.

В октябре 1917 г. Александра Михайловна Коллонтай, уже отметившая свое сорокапятилетие, вошла в состав нового, революционного правительства.

– Она проверенный товарищ, – обмакивая перо в чернильницу, сказал о Коллонтай Владимир Ульянов-Ленин. – Мы назначим ее на один из постов народных комиссаров. Нужно постараться направить ее кипучую энергию в полезное нам русло!

И новый предсовнаркома подписал декрет о назначении Александры Михайловны Коллонтай народным комиссаром призрения. В современном понимании этот комиссариат выполнял функции, весьма схожие с функциями социального обеспечения.

Практически в тот же период произошло знакомство Коллонтай с рослым и чернявым красавцем матросом, председателем Центробалта Павлом Дыбенко, уроженцем Тамбовщины.

«Красный роман» – как не раз впоследствии называли связь между Павлом Дыбенко и Александрой Коллонтай и в Стране Советов и за рубежом, – развивался крайне бурно, на глазах у всех известных революционных деятелей того времени и очень у многих вызывал откровенное недоумение. Словно специально подтверждая данную ей зарубежной политической полицией характеристику, Александра Михайловна феноменально быстро сошлась с человеком, с которым, по мнению многих из современников, у нее просто не могло быть совершенно ничего общего.

Дыбенко имел всего три класса образования и в своей революционности всемерно поощрял дикие расправы над морскими офицерами, которые вполне могли оказать помощь новому красному флоту, взяв на себя командование им. Но офицерам, дабы не тратить патроны, просто проламывали черепа кувалдами, и «братва», вскинув на плечо винтовки, покидала боевые корабли, сходя на берег «делать революцию», а заодно громить винные склады.

Павел Дыбенко был моложе своей возлюбленной на семнадцать лет и, став наркомом Военно-морского флота, через некоторое время с позором лишился своего нового высокого поста, доверенного ему большевиками как бывшему председателю Центробалта. Лишился из-за полного развала дисциплины на флоте и поощрения разгульного пьянства. Большевикам тоже требовались боеспособные, готовые их защищать военно-морские силы, а не скопище алкоголиков в трюмах, кубриках и бывших офицерских каютах. Что могло возникнуть общего между по-европейски образованной Коллонтай и откровенно дремучим Дыбенко? Сексуальная страсть самца и самки? Трудно ответить на этот вопрос вполне определенно: не зря говорят, любви все возрасты покорны. Тем не менее принято считать – скандальный «красный роман» привел к тому, что между Коллонтай и Дыбенко был заключен первый гражданский брак в Советской России.

Измена и разрыв

Вполне понятно, что в обстановке революции и начавшейся вскоре Гражданской войны Коллонтай и Дыбенко просто не имели возможности постоянно находиться вместе: волей-неволей им приходилось подолгу жить в разлуке. Александра Михайловна трудилась в Совнаркоме, а Дыбенко находился на фронтах. В этот период из-под пера Коллонтай, а писала она весьма бойко, одна за другой выходили посвященные вопросам взаимоотношения полов, «социалистической семьи и брака», а также чисто сексуальных отношений книги и брошюры типа: «Работница-мать», «Новая мораль», «Любовь пчел трудовых» и многие другие. Александра Михайловна оказалась весьма плодовитым автором. Ярая поборница эмансипации, она стремилась доказать, видимо, и себе и другим, что необходимо всемерно стараться избавляться от любовной страсти, порабощающей индивидуума.

Тем временем жизнь страны стала входить в более наименее нормальную колею, закончилась Гражданская война, и тут Коллонтай поджидал неожиданный удар в самое сердце. Как оказалось, сама автор популярных книжек избежать страстей не смогла, и ей довелось до дна испить полную чашу горьких страданий: она узнала, что ее молодой муж, красавец матрос, лихо изменял ей с другой женщиной. Более молодой, привлекательной и даже красивой!

Как вскоре выяснилось, вопреки всем утверждениям Коллонтай в ее многочисленных книжках и брошюрах, ревность, измены и страдания оказались присущи и новому социалистическому строю, а не остались, словно ненужный хлам, в проклятом большевиками самодержавно-буржуазном обществе. Это Александра Михайловна сполна испытала на себе, но старалась не подавать виду: