Амурные увлечения вождей

– Ревновать к этой? – презрительно щурилась она. – Какая глупость! Все идет от недостатка ума и воспитания.

Возможно, в глубине души она лелеяла надежду, что Дыбенко одумается, вернется к ней? Но Павел не на шутку увлекся молодой красивой любовницей, и решительное объяснение стало просто неизбежным: любовная драма вновь происходила практически на глазах всего красного бомонда.

Супруги объяснились летом 1922 г. Дыбенко тогда продолжал служить в Красной Армии и занимал пост командующего корпусом стрелков, расквартированным под Одессой. Сам он покинуть часть не мог, поэтому предложил Коллонтай приехать к нему. И она отправилась в путешествие на юг.

Пользуясь правами высокопоставленного красного командира, Павел Дыбенко занял под свою резиденцию роскошный большой особняк в дачной местности на берегу моря. Особняк реквизировали у какого-то буржуя, судьба которого Дыбенко совершенно не волновала.

Вокруг особняка раскинулся роскошный сад, там источали тонкий аромат кусты великолепных роз редких сортов. Именно в саду, среди роз, и произошло решительное объяснение теперь уже, по сути, бывших гражданских мужа и жены и, по всей вероятности, когда-то пылких любовников. Павел пытался вяло оправдываться, Коллонтай нападала безжалостно и очень резко. После разговора она направилась в особняк, а Дыбенко остался в саду.

Уже поднимаясь по ступеням – она твердо решила утром уехать! – Александра Михайловна вдруг услышала в саду выстрел и опрометью кинулась назад. Как оказалось, после резкого объяснения с ней Дыбенко предпринял попытку самоубийства, выстрелив в себя из служебного револьвера. Рана оказалась не смертельной, и Дыбенко остался жив и даже вновь вернулся в строй.

Однако его поступок произвел огромное впечатление на Коллонтай, хотя они и расстались. Стоит сказать, что попытка самоубийства Дыбенко была зорко подмечена еще одним человеком – Иосифом Виссарионовичем Сталиным. Но будущий вождь всех народов до поры молчал, воздерживаясь от каких-либо комментариев.

Как уже говорилось, бурный красный роман закончился трагически и супруги разошлись. Дыбенко вскоре женился на молодой и красивой любовнице, но потом разошелся и с ней. Коллонтай замуж не вышла. Узнав о разводе Павла, она сказала:

– Я знала, что так и будет!

Коллонтай с головой ушла в работу, заглушая ею боль сердечных ран. Она занималась общественной и политической деятельностью, а затем большевистская партия использовала ее в сфере дипломатической. Коллонтай уехала представлять интересы Советского Союза в Мексике, затем в Норвегии, а после очень продолжительное время работала в Швеции.

Оттуда она направила лично вождю всех трудящихся товарищу Сталину, который в тот период уже стал полновластным хозяином в стране, собственноручно написанное заявление. В нем полпред Советского Союза просила вождя более никогда, нигде и ни при каких обстоятельствах не смешивать имени Коллонтай и ее бывшего супруга Дыбенко.

Прочитав это письмо полпреда, Сталин прищурился, раскурил трубку и отложил бумагу в отдельную стопку на краю стола: кто знает, что именно он задумал в тот момент?

Но судьба подарила бывшим супругам еще одну встречу, которая произошла в Норвегии. Полпред Советского Союза Александра Коллонтай с большим трудом сумела получить визу для Павла Дыбенко, которого на Западе считали – и, видимо, совсем не без веских оснований – крайне одиозной личностью и ярым революционным экстремистом, способным на любые поступки, в том числе и попытки «экспорта революции». Тем не менее визу все же дали и разрешили пребывание Дыбенко в Осло в течение месяца.

Он приехал к бывшей супруге, но отношения между ними более так и не наладились.

– Пожалуй, я отправлюсь обратно, – однажды утром скучно сказал Павел и пошел собирать вещи. Она его не удерживала, хотя месяц еще не закончился. Между ними уже все было кончено.

Позже с иногда присущей ему грубоватой прямотой Сталин на одном из важных совещаний подошел к Дыбенко и в лоб спросил:

– Ты, говорят, разошелся с Коллонтай?

– Да, так получилось, Иосиф Виссарионович, – начал оправдываться Дыбенко.

– Ну и дурак! Большую глупость сделал, – не слушая объяснений оборвал его вождь и, обдав облаком дыма из своей знаменитой трубки, удалился, не удостоив дальнейшей беседы.

Это считалось в Кремле весьма дурным знаком. Но Дыбенко после этого еще довольно долго служил в Красной армии. Он командовал войсками Среднеазиатского и Ленинградского военных округов. Кавалер трех орденов Красного Знамени, в год своего пятидесятилетия в 1938 г. он был арестован, а в 1939 г. – расстрелян. Где его могила, неизвестно.

Героиня красного романа на четырнадцать лет пережила своего мужа. Многие эксперты-историки полагают, что она, несмотря ни на что, до конца своей жизни сохранила самые теплые чувства к Павлу Дыбенко и страстно мечтала хоть как-нибудь, но отомстить Сталину за гибель бывшего супруга. Но чувства свои, наученная годами конспирации, умело скрывала.

Сталин ее не слишком жаловал. В марте 1945 г., когда Коллонтай уже перевалило за семьдесят, ее отозвали в Москву, где она находилась фактически под домашним арестом. Скончалась Александра Михайловна, немного не дожив до восьмидесяти лет, 9 марта 1952 г. Ее похоронили на Новодевичьем кладбище, рядом с могилой первого наркоминдел Советской России Георгия Чичерина.

Кто вы, Саддам Хусейн?

Имя диктатора исламского Ирака, бывшего бессменного лидера этой страны Саддама Хусейна, по-прежнему продолжает вызывать повышенный интерес. Еще бы: загадочная, полная тайн личность, загадочная судьба, множество постоянно гуляющих по всему миру и разным агентствам средств массовой информации легенд и слухов.

Например, известно, что жестокий, не терпевший ни в чем, даже внутри собственной семьи, конкуренции иракский диктатор в свое время приказал офицерам личной контрразведки «для примера остальным» зверски расправиться со своим старшим сыном Удеем. Саддам видел в нем не только бунтовщика и смутьяна, смело выступавшего против неограниченной власти отца, но в будущем, вполне вероятно, более удачливого соперника в борьбе за верховную власть в стране. Однако опричники диктатора на этот раз сплоховали: попытка убийства не удалась, и Удей остался жив, но его парализовало ниже пояса.

– О Аллах! Разве я желал этого? – узнав о неудачном покушении, патетически воскликнул Хусейн. – Видит Бог, как мне тяжко переносить страдания сына, навсегда оставшегося калекой. Лучше бы он сразу умер! Так облегчилась бы и его участь, и моя!

Это говорил после устроенного по его же указке покушения «любящий отец» ставшего калекой сына.

Как удалось установить разведчикам и представителям средств массовой информации, знаменитые поцелуи Хусейна в плечо возникли в связи с постоянным паническим страхом Саддама подхватить какую-нибудь заразу, целуясь в губы, – в этом отношении бывший советский лидер Л.И. Брежнев оказался значительно отважнее иракского диктатора и смело лобзал подряд всех иностранных гостей и отечественных соратников…