Anabasis. Право на настоящее

– Игорь, а ты был в Эванстоне? Со мной не хочешь проехаться?

Поехали. Эванстон – это еще дальше на север от Чикаго, наверное, самый престижный и дорогой пригород. Заехали, вручили, чайку попили – вечереет.

– Игорь, ты про храм Бахаи слышал? Он недалеко, поедем?

Минут за десять доезжаем до холма. Рядом речка, в озеро Мичиган впадает, холм – весь в цветах и фонтанах. Эдем. Наверху – храм. Построен из бетона, выглядит как из кружев.

Зашли внутрь, смотрим: сквозь кружево все вечерним солнцем залито. Красота просто невероятная, как в раю, только что ангелов и птичек райских не хватает. Ходим, смотрим по сторонам. Смотрю, кто-то идет ко мне, улыбается, здоровается. И ненавязчиво все так! Пару слов – про храм, пару слов – откуда прибыл. Узнал, что из России, – еще сильнее заулыбался.

– Библиотека, – говорит, – очень хорошая у нас. И на русском книги имеются. Хотите посмотреть? Можете с собой взять, что понравится. Есть время? Можно фильм о нас посмотреть. Тоже на русском, тоже – бесплатно. Вы одни в зале будете, тихо, спокойно, музыка – устали, наверное, за день на работе?

Действительно, устал, а ему-то откуда ведомо? А в таком месте – сесть и навеки поселиться. Рай. И люди как ангелы: все им важно, все им интересно, всюду позаботиться о тебе желают.

– Спасибо, хочу погулять, посмотреть.

– Всего доброго, если что понадобится или вопросы будут, дайте знать.

Гуляли мы еще с полчасика и внутри, и снаружи, пока совсем не стемнело. Тот самый «ангел во плоти» все время был не близко, но в поле зрения, как вышколенный менеджер в очень дорогом бутике. Чувствовалось: подними я руку – тут же рядом воплотится, как джинн из бутылки. Профессионально люди работают!

Запись 13.05.2017. Не было бы счастья…

Категория: БОЛЬНИЦА

Позавчера нас с Владиком неожиданно опять перевели в другой бокс, только что «генерально» прибранный. Перевели, как ни странно, по просьбе – да что там просьбе, категорическому требованию! – нашего соседа, того самого упитанного молодого родителя трехлетнего мальчика.

Признаюсь, мне за его сыночка было очень тревожно с самого первого дня нашего пребывания в боксе. То он где-то бродил, то сидел спиной на самом краешке кровати, разбираясь с чем-то в складках смятого одеяла, в то время как папа храпел и ворочался между ним и стенкой. В один из таких моментов я не удержался и пошел за сестричками – а вдруг ребенок упадет навзничь, затылком назад!

Сестрички пришли, мальчика подвинули. Попытка растолкать папашу ни к чему не привела. Состояние его было весьма странное, заторможенное, на обычный сон не похоже, хотя и алкоголем вроде не пахло. В «пробуженном» состоянии повел он себя куда более агрессивно, чем обычно. Девчатам пришлось вызвать местную охрану, выглядевшую, впрочем, как самый настоящий ОМОН – и по стати, и по экипировке. В наличии были даже шлемы, дубинки и наручники.

Краткая беседа оказалась на удивление результативна, папа заметно притих. Как оказалось – ненадолго. Спустя минут десять в коридоре он уже растолковывал нашему лечащему врачу, достаточно молодой женщине, почему с таким лицом и таким характером она никогда не найдет себе мужика. Мужика достойного, такого, как и он сам. Потолковав о насущном, «мужик» счел за лучшее опять предаться сну.

Спустя пару часов сынок, предоставленный сам себе, все-таки споткнулся о наш провод, упав личиком на пол. Жалко, что и говорить. Гневу проснувшегося папы предела не было. Ребенок плакал во весь голос, папа, подобно Зевсу, метал громы и молнии. Судя по его речам и жестам, папа готов был обрушить и удары чем-то покрепче. Виновником всех его бед и страданий был я – ложка дегтя, гвоздь в заднице, пуля в сердце.

Я молчал, боясь испортить ситуацию. Мой сопалатник ратовал за наше немедленное удаление из его бокса – некогда спокойной и мирной обители. Нам повезло: к очереди на заселение как раз была подготовлена палата, так что спустя полчаса я уже перетаскивал на новое место наши многочисленные пакеты.

Счесть ли это за лучшее – не знаю. Немного отлежавшись по разным боксам, скажу – везде примерно одно и то же: работающие весь день телевизоры, дети с планшетами и телефонами, досужие разговоры без конца, срывающиеся голоса и крики на плачущих детишек. Криков у нас немало, особенно по ночам. Курят очень многие. Книги в руках по-прежнему вижу нечасто, когда вижу – радуюсь, пробую завести разговор.

Вот уже середина мая подходит, потеплело, спать я давно, уже пару недель назад, перешел на террасу – воздух там много свежее, чем в палате.

Запись 15.05.2017. Холдинг Inland Group

Категория: ВОСПОМИНАНИЯ

Очень насыщенная практика в Чикаго была плотно ужата всего в один месяц. Первая неделя была посвящена ознакомлению с работой пяти небольших компаний, которые управляли кондоминиумами в уютных пригородах. По дню на каждую компанию, на понимание ситуации: что такое пригород в мегаполисе, кто там живет, каким образом и в каких зданиях, как происходит управление зданием и как устроена работа управляющей компании; как устраняются неполадки, как вывозится мусор, как решаются проблемы с жильцами и какого рода могут быть эти проблемы; что представляет собой собственник такой компании, кто такой – управляющий отдельно взятым домом. Это было нечто вроде моментального фото; экспресс-знакомство с отраслью, реальными людьми и реальными ситуациями.

Следующие три недели предстояло провести на объектах холдинга Inland Group. В его состав входило более полутора десятков компаний, занимавшихся строительством, реконструкцией, инвестициями, куплей-продажей, финансовыми услугами, страхованием, вывозом мусора и прочей многообразной деятельностью, имеющей отношение к сфере недвижимости. Основным объектом стажировки явился кондоминиум Gordon Place Terrace 711 W в северном Чикаго.

Незадолго до этого старое многоэтажное здание из красного кирпича было задешево куплено компанией. К моему приезду ремонт был уже практически закончен, здание населялось нанимателями и покупателями апартаментов. Изюминка состояла в том, что арендная плата и платежи по кредиту были примерно одинаковы. Но взяв кредит, ты становился будущим собственником квартиры и имел совершенно другие права в кондоминиуме.

Первые дни я провел с рабочими, приводившими в порядок различные компоненты большой системы и осуществлявшими эксплуатацию комплекса. Вся производственная цепочка была показана с самого низа. Далее я узнал, что такое джентрификация (облагораживание пришедших в упадок городских зон). Россия даже сейчас находится на третьей стадии процесса урбанизации, а Соединенные Штаты перешли уже на пятый уровень, представляя собой практически лабораторию территориального развития. Многие процессы, которые сейчас у нас только зародились, там можно изучать уже на финальных стадиях, буквально «под микроскопом». Многое из увиденного в ту пору заставило серьезно задуматься и, спустя десяток лет, вернуло меня обратно в стены альма-матер – архитектурного факультета. На сей раз – уже в качестве исследователя и преподавателя.

В России в девяностые годы прошлого века началась и сейчас активно идет массовая субурбанизация, то есть интенсивная застройка пригородов коттеджными поселками и многоэтажными микрорайонами. Америка этот этап переварила и оставила позади. Бескрайние малоэтажные пригороды массово и тихо стагнируют; многоэтажные кварталы социального жилья давно превратились в трущобы и места, в массе своей небезопасные. Городская ткань крупных городов, так называемый «внутренний город» (Inner City), также в свое время подверглась стагнации и превратилась в трущобы. В девяностые годы начался обратный процесс переселения среднего класса из малоэтажных пригородов в среднеэтажную застройку внутри городской черты – та самая джентрификация. На этом рынке холдинг активно работал.