Аналогичный мир - 2

— Раз надо, чего ж трепыхаться.

Аристов улыбнулся, доставая стетоскоп.

— Послушаю тебя для начала. Знаешь, что это?

— Знаю, сэр, — ответил Эркин, вздрагивая от прикосновения металлического кружочка к телу.

— Так, хорошо. Дыши. Не дыши. Повернись спиной. Не дыши. Всё. Здесь у тебя полный порядок. Жалобы на здоровье есть?

Эркин замотал головой. С той секунды, как Аристов достал стетоскоп, в комнате наступила полная тишина. Парни замолчали, как выключенные. Опоздавшие толпились в дверях, не заходя в комнату.

— Хорошо. Теперь ляг на спину.

Крис, перегнувшись через спинку, ловко убрал к стене одеяло.

Эркин лёг, привычно закинул руки за голову и слегка развёл ноги.

Аристов свернул и убрал в карман халата стетоскоп, встал и привычно наклонился над распростёртым телом.

Сначала брюшную полость, чтобы успокоился. Разумеется, полный порядок…

Тёплые сильные, но не жёсткие пальцы скользят по телу. Не больно и… и похоже на тогдашнее на сборном, когда его смотрела та русская женщина-врач. Но тогда она дошла до лобка и остановилась, не стала щупать, а здесь… вот, пошёл по точкам. Совсем не больно, даже странно.

Аристов недоумевающе покачал головой: интересно, неужели утрачена чувствительность?

— Не больно?

— Нет, сэр.

— А так?

— Нет, сэр.

— Ты чувствуешь, где я тебя трогаю?

— Да, сэр.

— Так здесь и раньше болело, — не выдержал Эд. — Ты не ври. Незачем.

— Я не вру, — ответил Эркин. — Сейчас не болит.

По комнате прошёл гул, и стоявшие в дверях полезли к остальным, вставали на стулья, лезли на плечи к передним.

— Но ты что, не чувствуешь ничего? — спросил Крис.

— Почему не чувствую? — Эркин и сам удивился. — Всё чувствую. Третья точка сейчас. Листочек.

— Верно! — выдохнул кто-то.

— И совсем не больно? — спросил Эд.

— Щекотно, — смущённо улыбнулся Эркин.

— А так? — спросил Аристов.

— По розочке? Тоже. Нет, если ударить или ущипнуть, — попытался объяснить Эркин, — то больно, конечно.

— Молотком по пальцу попадёшь, тоже больно, — хмыкнул Сол.

Его поддержал неясный гул. Аристов недовольно оглянулся, и сразу наступила тишина.

Аристов присел на край кровати. Положил ладонь на грудь Эркина.

— Всё у тебя в норме. Понял? — и невольно сказал по-русски: — На ощупь нормальный мужик.

Эркин осторожно кивнул, по комнате зашелестел камерный шёпот: переводили и переспрашивали.

Аристов повторил по-английски:

— Ты нормальный здоровый мужчина, — легонько шлёпнул его по груди и убрал руку, улыбнулся. — Поговорим ещё? Согласен?

Эркин пожал плечами. Подобные вопросы у него никогда не вызывали желания отвечать. И попробуй тут отказаться, вон их сколько. Да и чего тут, свои всё-таки, всё поймут.

— Пусть, как горел, расскажет, — сказал кто-то.

И тут началось:

— По фигу, все горим одинаково.

— У меня не дотронься, а ему щекотно. А говоришь: «одинаково».

— Так он когда горел, а ты только встал.

— Ни хрена, а всё равно…

— Заткнись. У Слайдеров тоже не болело.

— А ты щупал?

— Так пастухи же, ты чем думаешь, посади тебя в седло…

— Вы заткнётесь?! — рявкнул Крис.

— А ты не командуй!

— Парень, а как, управлять можешь?

— А тебе это нужно?

— Он по смене заскучал.

— Иди ты…

— Эй, парень!

— Чего тебе? — Эркин взглядом спросил у Аристова разрешения и сел, обхватив полусогнутые колени руками.

— Ты как, с бабой можешь?

— Могу, — кивнул Эркин.

И опять наступила тишина.

— Давай по порядку, — сказал Крис.

На этот раз его поддержали.

— Доктор Юра, сначала вы давайте.

— Когда ты горел? — мягко спросил Аристов.

— В двадцать лет, сэр.

— А уцелел как? — влез Андрей.

Его с нескольких сторон щёлкнули по затылку и в макушку. Эркин улыбнулся.

— Да меня спьяну вместо отработочного купили. Ну, индеец и индеец. Обломали, не глядя, и в скотники сунули. Вот я там и отпахал до Свободы.

— Ух ты-и! — потрясённо выдохнул хор.

— И что? — Крис стоял, опершись на спинку кровати, вцепившись в неё так, что побелела натянувшаяся на костяшках кожа. — Никто не заметил?

— Чего? Что я спальник? — Эркин невесело усмехнулся. — Нет, хозяйка меня, когда после ломки предъявили, так она сразу углядела, да толку-то… Я уж не годился ни к чёрту, — он запнулся, свёл брови, но тут же тряхнул головой. — Там такое… устройство было, ну и ещё… словом, мне отдавили всё, расплющили.

Кто-то присвистнул.

— Но это же… нечеловеческая боль, — медленно сказал Аристов.

Эркин кивнул.

— Ног не мог свести, враскорячку ходил. А потом загорелся когда, так, — он усмехнулся, — не сразу даже понял, что горю. Думал, что ещё от того дёргает.

— Долго горел?

— Не знаю. Днём на скотной пахал, ночью… Ну, сами знаете, как оно, не в себе от боли был. А потом… Всё равно стало, будто это не я, а кто-то.

— «Чёрный туман», — кивнул Эд.

Эркин удивлённо посмотрел на него и улыбнулся.

— Да, точно, «чёрный туман» и есть. Купили меня, вроде снег лежал, а очнулся вдруг — и листву вижу, крепкую уже.

— По-нят-но.

— Ну, а дальше чего?

— А ничего. Свободу объявили, я ушёл. Ну, ходил, искал себе… работу, жильё…

— И что?

— И нашёл, — угрюмо ответил Эркин, глядя на свои руки, и тут же вскинул голову. — Всё нашёл. Дом, жену, брата, дочь, работу… Всё у меня было. И нет ничего, — и поглядел на Аристова. — Сэр, я могу одеться?

— Да, конечно, — кивнул Аристов, и сразу, передавая из рук в руки, Эркину дали его одежду. — Одевайся. Пообедаешь сейчас, — Аристов поглядел на часы, — и ещё поговорим, если хочешь.

— Мне что, — пожал плечами Эркин, натягивая трусы и берясь за джинсы. — Не мне решать.

— Тесно здесь, — сказал Эд, спиной отодвигая стоявших сзади. — Пошли в холл. Там и поешь.

— Да ну, — возразило сразу несколько голосов. — Перекрывать намучаемся… Давай здесь… Сейчас принесут… Поместимся… Поешь сейчас… А мы…

— А мы чаю попьём, — тряхнул головой Крис.

Гомоня, шутливо толкаясь, парни повалили из комнаты, Эркин намотал портянки, обулся и встал, надевая рубашку. Встал и Аристов.