Аналогичный мир - 2

Отсек на четверых не просторнее того, что на двоих, и они всё время сталкивались. И от каждого такого столкновения у Тима обрывалось сердце. Вещи Зины такой же неровной кучей лежали на её койке. Оглядев приготовленные для детей постели, они вышли. Дим и Катя ждали их у входа в барак, держась, как уж повелось, за руки.

— Обедать пойдём? — тихо спросила Катя.

— А то там уже вторая смена, — заявил Дим, ловко втискивая Катю между собой и Тимом и цепляясь за руку Зины.

Зина улыбнулась. Не стал, конечно, спорить и Тим, но так странно чувствовать в руке не ладошку Дима, а другую, ещё меньше с тоненькими слабыми пальчиками.

Дим шёл, гордо озирая встречных. Катя иногда робко поглядывала снизу вверх на Тима. Его высокая чёрная фигура и тёмное лицо пугали её, но признаваться в этом она боялась. И… и Дим говорил, что он добрый, и мама же его не боится, и он теперь её папа, так что может… Она вздохнула и попробовала обхватить его руку, и эта большая тёплая рука ответила ей и помогла ухватиться за палец.

Но у входа в столовую руки пришлось расцепить. Вторая смена уже втягивалась в дверь, ещё бы затянули, и пришлось бы третьей смены дожидаться. Совместный обед был уже привычен. И вчера так обедали, и… и завтра так будет, и потом. Ели, как всегда и как все? сосредоточенно и ничего не оставляя. Когда уже взялись за компот, Тим тихо, тоже как все вокруг, сказал:

— Я сейчас в город пойду.

— А я? — сразу откликнулся Дим.

— А ты останешься, — ответил Тим.

— Ну-у, — начал было Дим, но, увидев уже знакомое напряжённо-спокойное выражение на лице отца, сразу изменил фразу: — Ты же вернёшься?

Тим улыбнулся.

— Я хоть раз не вернулся?

— Не-а, — согласился Дим, снова берясь за компот.

— Конечно, Тима, — Зина переложила ягоды из своего стакана в стаканы Дима и Кати, как раз поровну пришлось, по три изюминки. — Раз надо…

— Надо, — кивнул Тим.

— А к молоку ты вернёшься? — спросил Дим.

— К молоку — не знаю, — честно ответил Тим, — а к ужину точно.

Зина допила компот и встала, собирая посуду.

— Ты иди, Тима, я их сама уложу.

Тим поглядел на Дима и Катю, встретился с ними глазами и молча покачал головой.

И в свой новый отсек они вернулись все вместе. Тим повёл Дима в уборную — после появления того, с квадратной мордой — он старался в казарме Дима с глаз не спускать. На дворе — дело другое. Там и свидетелей всегда полно, и Дим отбежать сможет, а в тесноте казармы… всё может быть, и не увидит никто. Теснота в таких делах лучше безлюдья — Тим это хорошо знал. Когда они вернулись, Катя уже лежала, укрытая одеялом, а Зина разбирала свои вещи. Дим, обычно любивший, чтобы отец его раздевал, покосившись на Катю, буркнул:

— Я сам.

— Конечно, сам, — откликнулась Зина. — Не маленький уже.

Дим, сопя, разделся и залез под одеяло.

— Пап, ты только недолго, — попросил он.

— Как смогу, — ответил Тим, роясь в своих вещах.

Зина видела, как он что-то достал и сунул в карман, но что — не разглядела, да и не разглядывала особо. Но…

— Тима, — тихо позвала она.

Тим, уже взявшись за занавеску, оглянулся.

— Я… я разберу твоё пока, разложу, хорошо?

Секунду помедлив, Тим кивнул.

— Да, спасибо, — и улыбнулся.

Зине хотелось сказать ему, чтобы был осторожен в городе, а то, говорят, ну, совсем недавно, на днях, трое вот так пошли, а вернулись раненые, а потом ночью явилась целая банда, добить хотела, еле мужики отбили тех троих. Чудо, что без комендатуры обошлось, все бы визу потеряли. А то и жизнь. Хотела и не решилась. А он уже ушёл.

Зина вздохнула и взялась за его вещи. И Димочкины тут же. Ну, рубашки она потом просмотрит, пуговицы там и прочее… бельё… тоже в тумбочку. Вроде, чистое всё… нет, вот это явно в стирку отложено, ну, это завтра. И ещё одна смена есть? Есть. Значит, стирать завтра…

Она ловко двигалась в узком пространстве между двумя двухъярусными койками и тумбочкой под сонное посапывание малышей.

— Мам, — тихо позвала Катя.

— Чего тебе? — отозвалась Зина. — Пить хочешь?

— Не, — Катя говорила, не открывая глаз. — А они где?

— Дима спит. А папа в город по делам пошёл, — буднично-спокойно ответила Зина. — Спи.

Вздохнул и повернулся на спину Дим, сталкивая с себя одеяло. Зина наклонилась, поправила одеяло, осторожно погладила рассыпавшиеся тонкие светлые волосы. Дим сонно открыл глаза.

— Мам, ты?

— Я-я, спи.

— А папа где?

— Он в город пошёл. Спи.

— Ага, я и забыл, — Дим закрыл глаза и уже совсем сонным затихающим голсом договорил: — Он вернётся, ты не бойся, первое дело для мужчины слово держать…

Зина улыбнулась, достала свой узелок с нитками и села в ногах Катиной койки просматривать рубашки, мужские и мальчиковые. Дай бог, всё будет хорошо.

Показав в проходной пропуск, Тим вышел в город. В принципе, он Атланту знал. Их знакомили со всеми более-менее крупными городами, но особо активно действовать ему здесь не приходилось, работал, в основном, во внутренних комнатах хозяйского особняка и гараже, а для разъездов по столице держали белого шофёра. Но чтобы пройти на местную барахолку или в Цветной квартал, его знаний должно хватить. Он думал об этом походе ещё ночью, и слова психолога о чувствах и вещественном выражении чувств только подтвердили его размышления. И Мороз как-то сказал, что приносил… подарки и гостинцы. Так что решил правильно, и теперь надо только осуществить. Любая задача, вернее, её решение стадийно. И стадий всегда три: выход, действие и возвращение. Конечно, нож и кастет не слишком большая защита, но связываться с разрешением… чтобы ему выдали его пакет, а потом, в случае удачи, сдавать оружие обратно… нет, слишком много мороки. Пистолет в кармане, конечно, даёт уверенность, но тогда слишком легко можно ошибиться в оценке обстановки. А для него главная стадия не вторая, а третья. Он должен вернуться. Его ждут.

Тим, не задерживаясь и особо не глазея по сторонам, миновал прилегающие к лагерю кварталы. Об угловом магазине возле Сейлемских казарм им ещё Грин говорил, что хозяин там… словом, ну его к чёрту, ещё опознают ненароком.

Сориентировавшись, Тим решил на улице не маячить — мало ли что — и пошёл через развалины, благо, тянулись они здесь кварталами, только улицы расчищены. Выпавшая ночью ледяная крупа лежала большей частью нетронутой коркой. Пару раз он спугнул крыс, а ещё раз, услышав его шаги, от него удрало существо, судя по шуму, покрупнее. Скорее всего, тоже крыса. Но двуногая. Обитатели развалин открытой схватки не любят и для своих дел предпочитают ночь. Выйдя в очередной раз на улицу, Тим прислушался и огляделся.

Да, правильно, Торговый Центр уже недалеко, заметно по машинам и людям. Шикарные магазины ему, конечно, ни к чему, но «чёрный рынок», знаменитая столичная барахолка был тогда недалеко и вряд ли переехал. А там и тогда смотрели не на расу, а на деньги. И через развалины дальше идти не стоит: рискуешь нарваться на деловую стаю. А это уже вовсе незачем.

Теперь он шёл по улице, зорко и незаметно следя за прохожими. Тех становилось всё больше, а стоявшие вдоль домов и на обочинах держали в руках какие-то вещи, поношенные и новые, не по разу сменившие владельца и в блестящих невскрытых магазинных пакетах. И цветных хватает, в рабских куртках многие. А вот и заполненная стоящими и ходящими продавцами и покупателями площадь. Тим ещё раз огляделся и нырнул в эту толпу.

Шиковать и швырять деньги он не собирался. Переезд — дело дорогое, а семья теперь большая. И Кате, и Зине тоже нужны… и тёплые вещи, и бельё, и постели. Его ещё в автохозяйстве предупреждали, что на зиму нужно много одежды и она дорогая. Но это он будет покупать там, в России, а здесь… здесь совсем другое. Подарки. Женщинам дарят украшения, детям — игрушки. Это просто. Да, и фрукты, фрукты обязательно. Диму нужны фрукты. И Кате. Психолог говорила, что Катя очень слабенькая, но это и так видно. И… Зина говорила, что Катя была вся в нарывах. Нарывы бывают, когда не хватает… да, правильно, витаминов, это и врач, которая смотрела Дима, говорила. Но фрукты он купит под конец, чтобы не мять их зазря в толпе.