Аналогичный мир - 4

— Эрик, а мама дома? Ты не видишь?

Эркин пожал плечами.

— Дома, наверное.

Действительно, где ещё может быть Женя.

На лестнице Алиса побежала вперёд, и, когда Эркин подошёл к их квартире, дверь была уже открыта и Женя раздевала Алису.

— Вот и молодцы, вот и умники. Мойте руки и за стол, у меня всё готово, Эркин…

— Андрей к себе пошёл, — понял недосказанное Эркин. — Мы завтра на вокзале встретимся.

— Ну и хорошо.

За обедом Алиса доложила о всех своих подвигах и победах, Эркин ограничился тем, что у него и Андрея тоже всё в порядке, одни пятёрки. Об инциденте на уроке шауни, как и о разговоре с Алисой об именах, он решил Жене не рассказывать. Пока та впрямую не спросит. Женя видела, что Эркин о чём-то не договаривает, но расспрашивать — может, он при Алисе не хочет, мало ли что — не стала.

После обеда Алиса отправилась спать, а Женя быстро, как всё делала, мыла и расставляла на сушке посуду. Эркин, сидя за столом, молча любовался ею.

— Эркин.

— Да, — он вздрогнул и будто очнулся. — Что, Женя?

Женя, улыбаясь, стояла перед ним.

— Устал?

— Нет, — удивлённо ответил он. — Мне не с чего уставать, что ты, Женя.

Она ласково покачала головой.

— Я же вижу. Пойди, отдохни.

— Слушаюсь, мэм.

Эркин тяжело, словно поднимая на себе неимоверную тяжесть, встал, шатнулся. Женя подалась к нему, чтобы удержать, подхватить, но вдруг оказалась у него на руках.

— Ах ты…! — задохнулась она сразу от возмущения и смеха.

— Провокатор, я знаю, — очень серьёзно закончил за неё Эркин, выходя из кухни с Женей на руках. — В спальне тебе будет удобней меня придушивать, правильно? — и сам ответил: — Правильно. Пятёрка мне. За правильное решение.

— Да-а? — Женя, болтая ногами, плотнее обхватила его за шею. — А пятёрка чего?

— Всего, — тихо рассмеялся Эркин и уточнил. — Чего захочешь.

— Тебе пятёрка того, что я захочу, — задумалась Женя.

— Ага, — согласился Эркин, разворачиваясь в дверях спальни, чтобы ненароком не задеть косяк. — Вот так. Сейчас я закрою дверь, и ты мне скажешь.

— А если не скажу?

— Сам догадаюсь.

Эркин положил Женю на кровать и, целуя, стал раздевать. Женя так смеялась, что не раздевала его, а только теребила на нём одежду. Раздев Женю, Эркин выпрямился и улыбнулся своей «настоящей» улыбкой.

— Я угадал?

— Ещё одно правильное решение, — смеялась Женя, — ещё одна пятёрка? Да?

— Ага, — готовно согласился Эркин, стаскивая с себя рубашку.

— Какой ты красивый, Эркин, — мечтательно вздохнула, любуясь им, женя.

Эркин понимающе кивнул и, шагнув в сторону, встал в зеркальный коридор.

— Женя, тебе видно? Подвинься тогда.

— Ага-ага, — Женя подсунула себе под спину подушку. — Вот так. Мне отлично видно.

Эркин негромко запел и, плавно изгибаясь, стал раздеваться. Женя, любуясь им, захлопала в ладоши, отбивая ритм.

Придя домой, Андрей поставил у вешалки портфель, быстро разделся и пошёл на кухню. Конечно, хорошо прийти к готовому обеду и прочим семейным радостям, но быть единственным полновластным хозяином ещё лучше. Что хочу, то и ворочу. Дверь закрыл, на два оборота ключ повернул, и хрен меня кто возьмёт, не подсмотрит, не подслушает.

Андрей сразу поставил чайник на огонь и уже спокойно принялся готовить себе обед. Удобная всё-таки штука — полуфабрикаты, консервы и прочая дребедень. Сварить картошку — не проблема, вот она, холодная, в мундире, почистим и в кипяток её, ну, и луку туда, и прочего, а потом бухнуть туда же банку рыбных консервов, и суп получается — пальчики оближешь. А на второе… мяса поджарим. И кашу, что с — неважно с какого — осталась, на той же сковородке прогреем. По-профессорски. И конфеты на сладкое у него всегда в запасе есть. А на закуску капусты квашеной возьмём. Вот так. И готов потрясный обед из четырёх блюд. А чтоб слюной не изойти, пока готовишь, сделаем себе чаю и будем потихоньку прихлёбывать. Когда чай несладкий, аппетит не отбивается. Хотя — Андрей усмехнулся — его аппетит ничем не отбить.

Приготовив обед, Андрей пошёл за газетой. Читать и есть — два удовольствия сразу, незачем себе в этом отказывать.

Ел он без спешки и оглядки: дверь закрыта, сзади никто не подойдёт, да и он уже не малолетка, не всякий рискнёт сунуться.

«Загорская искра» и обед закончились одновременно. Андрей отложил газету и встал убрать со стола. Посвистывая, он вымыл и расставил на сушке тарелки, чашку, ложки и вилки, кастрюлю и сковородку, вытер руки кухонным полотенцем, повесил его и аккуратно расправил. Вот так, чтоб не хуже, чем у братика. Эркин — хозяйственный, основательный, так что и ему не след распускаться, надо фамильную — он весело хмыкнул — честь блюсти. А газету в пачку, разовая штука — газета, прочитал и на обёртку, то и дело книга. Хотя и там встречаются… однодневки.

Мебель в комнату он так ещё и не купил. Хотелось то так сделать, то по-другому, что стояло в магазине казалось не тем, а делать самому — некогда, да и не такой уж он в этом мастер, тут краснодеревщиком надо быть, а он… строгала, нахватался верхушек.

Обычно, когда выпадало такое «пустое» время, он заваливался с книгой на постель. Курить он больше в постели не рисковал — о жутком случае, как в Ровеньках целый дом сгорел из-за такого курильщика, и газета писала, и говорили много. Андрей поправил подушку, чтобы затылком в стену не упираться и раскрыл книгу.

Но прочитав пару страниц, отложил. Темнеет уже, а вставать и свет включать да шторы задёргивать — неохота. Вот так лежать и смотреть, как синеет, наливается темнотой комната, растворяются в темноте углы, теряются за окном, сливаясь с небом, верхушки берёз. Сумерки, сумерничать…

…- Будем сумерничать?

— У нас просто нет керосина, Серёжа. Вот и сумерничаем…

Эркин говорил, что профессор ему фотки показывал. И там мамина была. Так что надо будет попросить, может быть и даст переснять. А комнату всё-таки будет делать кабинетом. Полки по стене во всю стену, стол хороший, полки он сам сделает, а стол купит, и кровать, нет, диван или тахту. А это слово откуда выскочило? А оттуда же, из прошлого. Он и с профессором тогда на этом прокололся, на словах. Теперь-то что, назад не отыграешь. Но он своё возьмёт, сведёт их, столкнёт лбами всю четвёрку. И выйдет всё по его. Они ему все нужны, и метаться между ними он не хочет и не будет. Свёл же Фредди с Эркином, и как всё ладненько вышло. А уж профессору с Фредди и Джонатаном делить точно нечего. Так что всё будет преотлично.

Что он в мыслях называет отца профессором, Андрей не то, что не замечал, а… не беспокоился об этом. Отец остался в той, домашней, дотюремной жизни. Нынешний похож на тогдашнего, да только он сам другой, на того он снизу вверх смотрел, а с этим они вровень, а кое в чём он профессору и фору даст.

Андрей тряхнул головой и поднялся. Завтра по будильнику вставать, да и то ли устал, то ли ещё чего. Сейчас перекусит по-быстрому и завалится. Сна, как и еды, много не бывает.

Поужинав чаем с бутербродами, Андрей наскоро проверил, чего и сколько у него в запасе, не надо ли уже подкупать, и пошёл в ванную. Мелкая ежедневная постирушка привычна и не в тягость, а для большой стирки есть прачечная, хорошая, Женя наводку дала. Когда много смен, то и проблем нет. А полудюжина у него уже есть! Четыре здесь и две у Эркина, надо будет до дюжины довести. Интересно, почему всё по десяткам считают, а простыни и ложки дюжинами? И спросить не у кого, этого наверняка и профессор не знает.

Убрав и развесив всё по местам, Андрей пошёл в комнату, выключая по дороге свет. Не спеша, но и не мешкая, разобрал постель, завёл будильник, выключил свет и лёг.

Ну вот, завтра в Сосняки, там купить всяких деликатесов, заглянуть в магазины: книжный, мебельный, да, и в джинсовый за поясом. И подарок… Здесь не купил, хотелось чего-то особенного, а там Эркина отвлекать придётся. И главное- позвонить. В Царьград и Колумбию. Чёрт, тарифов он не знает, сколько же взять: Тысячу? Тогда уж точно на всё хватит.