Аналогичный мир - 4

— С тобой, племяшка, весь расчёт впереди, — пообещал Андрей.

— Алиса, сейчас спать пойдёшь, — Женя поставила перед Бурлаковым тарелку с картошкой и мясом. — Игорь Александрович, и огурцов, да? Алиса, достань.

Алиса радостно нырнула под окно.

Эркин молча, с вежливой улыбкой, наблюдал за Бурлаковым и хлопотавшей вокруг него Женей. Что ж, если Жене это нравится, и если это сохранит Андрея, то он, конечно, подыграет и сделает всё, чтобы бурлаков остался доволен. Зря Андрей дёргается и трепыхается, сам же зазвал и…

Чай пили уже все, даже Алисе налили. И дали «кусальных» конфет, чтобы занялась своим и не мешала.

— Как хорошо, что вы приехали, — Женя улыбнулась Бурлакову.

— Я тоже рад, — ответно улыбнулся Бурлаков.

Только сейчас он почувствовал, что здорово промёрз в автобусе и устал, и сейчас холод и усталость выходят из него. Уютная кухня, дружная весёлая семья, горячий чай… что ещё нужно для счастья?

Андрей недоверчиво следил за Бурлаковым. В самом деле рад? Или так… приличия соблюдает? Ладно, раскрутим, размотаем, сделаем… по-нашему будет, как мы решили.

Алиса сосредоточенно занималась своими конфетами, разложив их вокруг чашки и откусывая то от одной, то от другой.

Эркин посмотрел на Женю, и, когда она улыбнулась ему, его лицо немного смягчилось. И, заметив это, успокоился и Андрей. Теперь надо, чтобы и Эркин признал профессора, а то братик у него с характером, в любой момент взбрыкнёт, и упрямый, если решит чего, то своротить его — ой-ё-ёй как повкалывать и покрутиться придётся.

Тишина и спокойствие, и уютное бульканье кипящего на маленьком огне чайника, ветер и снег за стёклами, а здесь весёлые в цветах и колосьях занавески, и бабочки на абажуре — здесь лето. Бурлаков допил и поставил чашку.

— Спасибо, Женечка, но больше не надо.

Эркин быстро искоса посмотрел на Женю: как ей такое обращение — и, увидев её улыбку, тоже улыбнулся.

— На здоровье, Игорь Александрович, — Женя ещё раз улыбнулась и посмотрела на дочь: — Алиса, тебе спать не пора?

— Я ещё не закончила, — ответила Алиса, не отрываясь от конфет.

Андрей негромко коротко рассмеялся, словно прочищая горло.

— Как добирался? На перекладных?

— Да, — кивнул Бурлаков. — пришлось кружным путём с пересадками, — но тон его был весёлым, исключающим сочувствие, будто сложность и утомительность дороги доставляли ему удовольствие.

— А что, самолётом нельзя? — помедлив, спросил Эркин. — Ну, до Сосняков.

— Прямого рейса на Сосняки из Царьграда нет, — объяснил Бурлаков. — Вышло бы только дольше.

— И чего говорят, что авиация самый быстрый транспорт, — хмыкнул Андрей.

— Летит он быстро, — кивнул Бурлаков, — да нужного рейса долго ждать. Особенно, когда его нет.

— Это, — Эркин свёл брови, припоминая, и вдруг перешёл на английский. — Это как чёрная кошка в тёмной комнате? Так?

— Так, — ответил тоже по-английски Бурлаков.

А Андрей недоумевающе спросил на английском?

— Чего? Я не понял, ты о чём?

Эркин хмуро улыбнулся.

— Слышал когда-то. Трудно найти чёрную кошку в тёмной комнате, когда её там нет.

— Здоровско! — засмеялся Андрей.

— Это очень древнее изречение, — улыбнулся Бурлаков. — А где ты это слышал?

Эркин опустил ресницы, пряча взгляд, но лицо его оставалось спокойным, а голос ровным.

— Давно. Я мальчишкой совсем был, — и замолчал, явно оборвав себя.

Андрей открыл было рот, но тут же сообразил и густо покраснел. Недоумевающе посмотрела на Эркина Женя. Нахмурился, догадываясь, Бурлаков. Наступило неловкое молчание.

Разрядила его Алиса. Она уже управилась с конфетами и, лёжа щекой на столе, снизу вверх рассматривала абажур, стараясь не заснуть.

— А чего вы все по-английски? — спросила она. — Сегодня русский день.

— Да, — сразу ответил по-русски Эркин и встал. — Давай спать, Алиса, поздно уже.

— Ой, — спохватилась женя. — В самом деле. Алиса…

— Иду, — вздохнула Алиса, сползая со стула, и у двери обернулась: — Дедушка, а ты завтра будешь?

— Буду, — улыбнулся ей Бурлаков.

— Значит, подарки завтра, — глубокомысленно кивнула Алиса и вышла.

Женя покачала головой, а Андрей рассмеялся. Улыбнулся и Бурлаков. Эркин подошёл к плите и взял чайник.

— Кому горячего? Андрей?

— Давай, — кивнул Андрей, залпом допивая чай.

— А… вам? — обратился Эркин к Бурлакову.

— Спасибо, конечно, — кивнул Бурлаков.

Женя вышла посмотреть, как справилась с вечерними ритуалами и улеглась Алиса, а Эркин налил всем свежего чая, налил и Жене. И, глядя на Андрея, вдруг тихо сказал по-английски:

— Это в питомнике надзиратели об уме индейском говорили.

— Я понял, — кивнул Андрей и тут же поправил себя: — Догадался.

Бурлаков молча и очень внимательно смотрел на них. Эркин прислушался к чему-то и улыбнулся.

— Я сейчас, — сказал он по-русски и вышел из кухни.

Андрей посмотрел на Бурлакова, неопределённо хмыкнул. Бурлаков с улыбкой ждал продолжения, но Андрей молчал, разглядывая свою чашку.

Вошла Женя, а секунды две спустя Эркин.

— Угомонилась? — усмехнулся Андрей.

— Да, — Женя села на своё место взяла чашку. — Спасибо, Эркин. Игорь Александрович, вы с дороги, устали… Андрюша вам сказал, что… праздновать будем вечером?

— И на всю ночь, — подхватил Андрей и закончил по-английски: — Чтоб небо загорелось.

Эркин мягко улыбнулся и кивнул.

— Согласен, — весело сказал Бурлаков.

— Андрюша, — Женя смотрела на него с лукавой требовательностью. — Так сколько народу будет?

— Готовь на десятерых, Женя, — Андрей ловко подмигнул сразу всем, залпом допил чай и встал. — Если что лишнее останется, я доем. Давайте на боковую. Я себе в гостиной постелю. Женя, согласна?

— Да, конечно, Андрюша, — Женя порывисто вскочила. — Сейчас всё сделаем. Эркин…

И снова вихрь дел, распоряжений, бесшумной, чтобы не разбудить Алису, беготни по квартире.

Оказавшись в маленькой комнате перед уже застеленном на ночь диваном, Бурлаков перевёл дыхание и огляделся. Вот… вот оно, здесь живёт Серёжа. Большой письменный стол с двумя тумбами, рядом стоят два портфеля, больше школьных, «студенческие», традиционная «стенка» шкафов, в книжном… да, книг немного, но явно стоят не для красоты, а читаются, у изголовья торшер, несколько стульев, на стене над диваном небольшая литография — весенний пейзаж, у дивана на полу узкий коврик… да, надо ложиться спать, завтра — большой день, хотя сегодня был не меньший.