Аналогичный мир

Ну что ж, посмотрим, что завтра Эркин привезёт из резервации. Русские будут через неделю. Откочевать заранее? Возможно. Завтра нет, а через пару дней придётся съездить навестить Джонни. Узнать новости и отдохнуть. Ему от парней и парням от него. Пусть потрепятся о своём свободно. Значит, всё-таки Эркин договорился. От стада они отступились. Возьмут своё в другом месте. У Майера наверное. Там тоже стадо. Далеко, правда, но это пусть Девис думает. Он теперь вождь. Если он уведёт резервацию, совсем даже неплохо получится. Но всё равно. Светиться не надо. И если этот… штатский опять припрётся… Второй раз Эркина к нему пускать нельзя. Лучше откочевать. Чего не видишь, о том и не думаешь. Да, так для всех лучше будет. А то… неохота стрельбу устраивать. Тогда всем придётся рвать отсюда. А место хорошее, тихое. Индейцев уберут, и совсем спокойная жизнь пойдёт. Тихо спят сегодня, всё-таки успокоились, отошли…

ТЕТРАДЬ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Эркин не спал. Лежал с закрытыми глазами. Разбередил его Клеймёный. Снова и снова прошлое настигало его. И опять имение, душная, тёмная, пропахшая навозом скотная. Толку от Мальца никакого. На любое дело, пока не побьёшь, не идёт. Телята голодные, ревут, а мальчишка гоняет где-то.

— Я тебя, падаль этакая, сутки продержу без жратвы…

— Да ты что, Угрюмый, да я им…

Врёт же гадёныш. Ну, надзирателю бы врал, тот всё равно ни хрена не смыслит, а уж ему-то… Хотя… Грегори вон тоже, но Грегори не слушает ничего, а бьёт сразу.

— Вот застукает тебя Грегори, в пузырчатку на шипы ляжешь.

— А ты рядом, да?

— Нна, гадёныш, сейчас получи!

Пока по уху не съездишь, не доходит. А одному тяжело крутиться. Комбикорм привезли, мешки неподъёмные, а он один. Зибо хоть подавал нормально. Шофёр — уж на что, беляк! — и то… посмотрел, как он барахтается, и пошёл к надзирателям, чтоб дали ещё кого. Прислали Клеймёного. И опять… Свежие клейма, порка, три ночи на шипах… рубашка к спине присохла, а куртки у них всех на лето отобрали. Ладно, пусть подаёт. Так он, гад, сбросил. Чуть шею не свернул. Дотащил до скотной, свалил и обратно. Белых не видно. Махнул в кузов, взял того за грудки.

— Сволочь, ты нормально подать можешь?

— А как ещё тебе подавать?

Ах, ты, гад, что придумал.

— Я тебя сейчас сброшу и мешок сверху, понял, нет?

И, уже не помня себя, влепил ему кулаком в поддых. Клеймёный осел, но тут же попытался подсечь его. И тогда он одним пинком сбросил того так, что Клеймёный еле встал.

— Принимай, сволочь. Я тебе покажу, как подавать надо!

И сбросил мешок так, что Клеймёный захрипел и упал. И кровь изо рта. И Грегори уже к ним идёт, плетью щёлкает. Он спрыгнул вниз, ухватился за край мешка.

— Вставай, ну. Грегори идёт.

Клеймёный кое-как встал под мешком. Побрёл к скотной, из стороны в сторону мотается, еле дверь нашёл. Следующий сам потащил. Влез в скотную и чуть не упал. Мешок у входа. А Клеймёный рядом лежит. И кровь. Изо рта на полу, на спине — видно, рубцы лопнули, на мешке. Ему ж всё это замывать. Отволок оба мешка на место, окатил Клеймёного водой — зачерпнул из ближней поилки.

— Вставай. Всё понял?

Тот хрипит что-то.

— Идём, подавать будешь. Ещё раз сбросишь, сильно пожалеешь.

Как сам получил по хребтине, так сообразил. Стал нормально опускать. Грегори теперь рядом. Выпялился и плетью поигрывает. Иди знай, что он видел и кого в пузырчатку отправит. Сволочь, беляк чёртов, всегда-то он у тебя над душой. Ну… убрался, наконец, пошёл Ролли мордовать за грязь на дворе.

— Давай. Ага, хорош.

Ещё два и всё. Ноги подкашиваются, в глазах круги… А ему ещё и укладывать их. И Грегори опять идёт. Отлупцевал Ролли, слышали они, как тот орал, и к ним.

— Долго возиться будете, погань рабская!

А он под мешком стоит. Не увернёшься. Если сейчас ударит, не устоишь. Пронесло, по ногам пришлось. Не больно. Ну, ещё один. Только вышел, Клеймёный навстречу, под мешком хрипит.

— Угрюмый! Борт закрой, скотина.

Он только замешкался, от удара по затылку ткнулся лицом в борт. Ладно, это не страшно.

— Пшёл на место, навозник.

Бегом на скотную. Клеймёный опять под мешком у входа лежит. Стащил с него мешок.

— Вставай. Грегори зайдёт, мало не будет.

Клеймёный на карачках к воде пополз, а он мешок в общий штабель поставил и туда же. Ведро поднять сил уже нет. Встали рядом на четвереньки и прямо из ведра, не через край даже, окуная головы, напились. Остаток он к двери выплеснул, схватил тряпку. Стереть кровь, что Клеймёный нахаркал, пока не заметили.

— Морду оботри, в крови вся.

Клеймёный перевёл дыхание, взглядом зашарил, дурак, думает чего съестного углядеть. И тут Грегори.

— Клеймёный! Отдыхать на Пустыре будешь.

Как ветром сдуло парня. А он с тряпкой у ног надзирательских. Тут уж по-всякому. Но обошлось, убралась сволочь белая…

…Эркин вздохнул, потянулся. Сейчас вспомнить… Как только выдержал? Андрей спросил как-то, неужто, мол, хороших белых не видел? Хороших? Добрых? Видел, только доброта их всё равно болью оборачивалась. Только вот… Женя. Но о ней он и думать боялся, чтоб и случайно с языка не сорвалось. Андрей друг, но и ему он об этом не может сказать. Никому. Никто не то, что знать, подумать об этом не должен. Если с Женей что, вся вина на нём будет. А с Алисой тогда что? Его это груз, помощников быть не может.

Эркин прислушался к храпу Фредди. А, похоже, русских он того… опасается. Где-то они ему на хвост наступили. Ну, это его проблемы, ему и решать. Из резервации теперь не полезут, может, теперь и он уберётся отсюда. Охранник теперь не нужен. Тяжело у костра за языком следить. И Андрей неделю уже в рубашке парится. Хотя… хотя пока они здесь, ему всё равно прятаться. Этим из резервации его тоже видеть не стоит. Болтуны. Русский спрашивает его, а они уже с ответом выскакивают. Как тот, в толпе… Сразу показался, стукач чёртов. Ох, попадётся он мне, обвяжу ему язык вокруг шеи и на узел затяну. Чтоб не вякал. А Клеймёный смолчал. Ну, он и в имении держался, не подличал. Так что Андрею всё равно терпеть. Ну, и он перетерпит. Неделю ж молчал, не помер.

Эркин вздохнул и повернулся набок. Спать надо. К стаду Андрей встанет. И, словно услышав его, завозился, выпутываясь из одеяла, Андрей. Ну всё, можно спать.

Когда бычков перегнали на дневку и они легли, Эркин подъехал к Андрею.

— Ты мне сигареты обещал.

Андрей достал пачку.

— Бери всю.

— Обойдутся. Пяти хватит, — Эркин вытащил из пачки сигареты, еле заметно улыбнулся. — Сахаром верну.

— Сдачу тогда по уху дам, — спрятал пачку Андрей. — Так и поедешь в одних штанах?

— Рубашку берегу.

— Может… подстраховать?

— Не надо. И у камня не торчи. Ты, — Эркин вдруг положил руку на его плечо, — ты не обижайся, пойми. Они ж не знают ничего, и получится… Меня, как своего, позвали, а я белого притащу на хвосте? За это точно на нож поставят.

Андрей покраснел, опустил голову. Эркин сжал ему плечо, оттолкнулся и галопом поскакал к границе. Фредди подъехал к Андрею.

— Тут он прав, Эндрю.

— Да знаю я, — Андрей зло комкал поводья. — Обидно просто. Он за меня на ножи шёл, а я…