Аналогичный мир

Андрей заржал.

— Это точно! Охранник проворуется, кримом станет, а всё равно охранюга!

— То-то. Ну, давай по быстрому, — Эркин прислушался. — Подлюга колготится. Ну, обломаю я ему рога!

…Они уже перегнали бычков на пастбище у границы, и Андрей подъехал к Эркину.

— Завтра смещать будем, — Эркин оглядывал луг. — Передержали здесь.

— Мг, — согласился Андрей.

Подъезжая, он натянул рубашку, застегнул манжеты, но оставил открытой грудь.

— Сдашь им Фредди? — тихо спросил он.

Эркин мотнул головой.

— Не за что. Да и… у беляков свои дела. Ссорятся — мирятся. Лучше не лезть. И ещё. Фредди не дурак и многое видит. Его прижмут, он нас покрывать не будет.

— Повязаны мы одной верёвочкой, — усмехнулся Андрей.

Фредди уже не застал Джонатана.

— Масса Джонатан уехали, — доложила ему Мамми. — Ещё утречком ранёхонько ускакали. Сказали, чтоб к вечеру приготовили им.

Фредди кивнул.

— Иди, Мамми, я отдохну, спасибо тебе.

Мамми поставила на стол поднос с кофейником и ещё горячими лепёшками.

— А и отдохните, масса Фредди, я уж сама всё…

Закрыв за ней дверь, Фредди сел на кровать и сильно потёр лицо руками. Верхом и вернётся к вечеру. Значит, Джонни по соседям поскакал. Что ж, тоже… резонно. Если побывали и у них, то тогда точно. Резервация только предлог, а охота совсем на другую дичь идёт. Где у него с русскими дорожки пересеклись? Вряд ли старые дела их волнуют. А из новых дел… такая мелочёвка, что не будут из-за неё целые спектакли устраивать. Кто-то его сдал? Или подставил? Кто? И зачем?

Фредди покосился на поднос. Кофе. Сейчас бы чего покрепче. Он прошёл в комнату Джонни и занялся баром.

Джонатан вернулся до темноты.

— Уже празднуешь?

Фредди с интересом поглядел на него поверх стакана. Три коктейля и горячий кофе привели его в привычное состояние.

— Что именно я праздную?

— День Империи, Фредди, — Джонатан налил себе. — Ш-ш-ш! Это большая тайна и сопротивление русским. Собираются устроить нечто грандиозное.

— Выпивку, маскарад, гулянье под флагами? — хмыкнул Фредди.

— Отстал от жизни. Эти болваны, эти… — Джонатан со вкусом выругался. — Хотят «поставить цветных на место».

— Это… это же… это новая резня, Джонни.

— Пока репетиция, Фредди. И русские знают об этом. Спектакля не будет.

Фредди залпом допил свой стакан.

— Значит, этот визит со стрельбой…

— Русские вывозят индейцев. А заодно проворачивают массу других дел. Хваткие ребята, эти русские.

— Ты пощупал Брауна?

— Он не пикнет. И не из любви к нам. Мне не пришлось даже напоминать. Он сам, да-да, Фредди, он предложил мне за молчание всё, что я пожелаю.

Фредди налил себе неразбавленного.

— Крепко его прижали.

— Его ещё и не думали жать. Этот парень, ну что потрошил нашего индейца…

— Эркина?

— Ого! — Джонатан с интересом посмотрел на Фредди. — Ты же не любил цветных, Фредди.

— Я их и сейчас не люблю, — пожал плечами Фредди. — Пьяницы, воры и дешёвка. Любой за кусок хлеба и сигарету на брюхе поползёт. А уж за выпивку сам себя выпотрошит.

— А этот особенный? Не смеши, Фредди. Крепкий парень, не спорю. Но неподкупных нет. Он дорого стоит, но купить можно.

— Если он захочет продать себя, Джонни. Смешно, это и в самом деле смешно, но мне небезразлично, что он обо мне думает.

— А Эндрю? Его мнение тебе безразлично?

— В принципе, да. Он битый, крепко битый. Когда парень день и ночь не снимает рубашку, что он может прятать? Только особые приметы. А что это, Джонни? Считай. Рубцы или шрамы, родинки, следы болезни, татуировка. Всё. И никаких сложностей. Держать его элементарно.

— И что у него?

— Что-то из этого или всё вместе. Он говорит по-английски хуже Эркина. Очень интересно ругается.

— Свисты эти…

— Да, и они. Но, Джонни, если эти двое посчитают меня болтуном или ненадёжным… я бы этого очень не хотел.

— Ясно. Так вот, этот русский такой же администратор, как я балерина. Чего он ищет, никто не знает. Он копает на всех направлениях. И очень много знает. Браун его боится до потери пульса.

— Браун всегда был храбр только со связанными.

Джонатан рассмеялся.

— Это у него профессиональное. Но Гоббса этот русский заловил.

— Старина Гоббс не скрылся? Непохоже на него.

— Его взяли в имении двоюродной сестры. Он жил там, сиди крепче, Фредди, ковбоем при стаде. Так что нашего индейца, бьюсь об заклад, спрашивали, сколько человек при стаде и тому подобное.

— С тобой накладно играть, Джонни.

— Как и с тобой. Ты думал отсидеться у них?

— Признаться, да.

— Ты мне нужен, Фредди.

— Другое дело.

— Сейчас парни справятся сами. Резервация не полезет. Там и так мозги дыбом. Если они есть, конечно.

— Резервация уезжает.

— Этого я ещё не знал. Там у меня было несколько человечков. Но двоих придушили. Кстати, из-за нашего.

— Они его защищают.

— Нет. Они с кем угодно, лишь бы против белых. Этот русский, — Джонатан хмыкнул, — помордовав нашего, похоже, спас стадо. Резервации понравилось, как наш держался. Он, кстати, не собирается уезжать?

— По-моему, нет.

— Значит, и в самом деле умён, — Джонатан сдвинул бар, открывая сейф. — А теперь к делу, Фредди.

— Да, пока не начали. Этот спектакль…

— Мои цветные все на своём месте. Лендлорд хозяин на своей земле.

— Ясно, Джонни, давай к делу.

Золотарёв зашёл в номер к индейцам поздно вечером.

— Привет!

— Привет, — оторвались они от расстеленной на столе карты Империи.

— Колдуете над маршрутами?

— Нет, — Гичи Вапе сделал отметку в блокноте и захлопнул его. — Маршруты — дело фирмы. Сверяем по людям. Как дела, Коля?

— Мои дела как сажа бела, ребята.

Нихо Тиан Або засмеялся.

— По твоему тону судить, речь идёт об ордене, а по словам так о выговоре.