Аналогичный мир

— Как Бредли играет, ты видел?

— А я играл с ним.

— Гена, ты случаем в оперативники не хотел бы перейти? Я бы тебя к себе взял.

— Спасибо за приглашение, Саша, но мне моего хватает.

— Сашка, не мешай. И во что ты с ним играл?

— С ним и другими лендлордами в покер и пари держал.

— Обчистили тебя?

— Взаимно.

— Ты что, у Бредли выиграл?!

— Да, на скачках. А в картах… немного туда, немного сюда. В картах Бредли может всё. Если говорить о плутовстве, то плутуют все, но класс Бредли выше среднего уровня. И намного.

— Трейси?

— Трейси играет со старшими ковбоями в блек-джек. Лендлорды в покер, леди в бридж…

— Это понятно. Цветные в, ты называл, щелбаны…

— Да. Кстати, индеец считается асом, обыграть в щелбаны его невозможно, и ещё он лучший счётчик. Когда большая игра, много участников, кто-то, кому доверяют, ведёт счёт и получает часть с общего выигрыша.

— Мы отвлеклись от Трейси.

— А что Трейси? Я уже сказал. Он со старшими ковбоями играет в блек-джек и каждый вечер сидит на игре у лендлордов телохранителем Бредли.

— Киллер?!

— Генка, тебя купили как… младенца. Телохранитель на игре — это стремник, шестёрка.

— Киллер выше шулера.

— Я говорю то, что сам видел. В стрельбе Трейси виртуоз. Как Бредли в картах.

— И на ком он демонстрировал стрельбу?

— Прилюдно?! Не побоялся свидетелей?

— А это и были показательные выступления.

— Гена, у вас там что было?

— Ковбойская олимпиада. Золотое дно для научной и, если хотите, оперативной работы. Но по порядку. Говорили об играх. Итак, Трейси. Блек-джек и пари. Тоже очень удачливо. Индеец. Ас в щелбанах и ночных скачках.

— Каких?!

— Ночных. Что это, я не знаю, но цветные играют на них вовсю, просаживая за ночь всё с себя, залезают в долги, вплоть до месячной зарплаты. Индеец и… ещё несколько человек — признанные асы, обчистили догола всех, кто им попался. И, как вы говорите, Малец. Пари, играл очень удачно, и блек-джек. Обчистил нашу шоферню.

— Ген, ты что?!

— Как это?!

— А просто. Пришёл к нам в гараж, сел играть с шоферами и кто был из взвода, есть там любители, и классически их раздел. Оставил трусы и табельное оружие. Был не один, а со своим телохранителем, или, как говорят, стремником.

— У него-то кто?

— Индеец. И как Трейси стреляет, так Малец управляется с ножом. Тоже сам видел.

— А чем владеет индеец?

— Ножом, как все цветные, на добротном среднем уровне. Но он первый в борьбе. Силён невероятно. И ловок. Тоже невероятно.

— И тоже сам видел?

— Конечно. И Малец не приблатнённый, а опытный битый блатарь.

— Гена, откуда у тебя эта терминология?

— От наших шоферов, Шурочка. Есть там двое. С большим опытом в данной области.

Гольцев рассмеялся.

— Гена, признайся, Малец не сам пришёл.

— Да. Его пригласили по моей просьбе. Он купился. Они поиграли, понаблюдали и поделились со мной результатами. Сколько лет мы ему определили? Двадцать? А они говорят, что у парня тюремный стаж под десятку.

— Это невозможно!

— Если он из уголовной среды… — задумчиво сказала Шурочка.

— Да, этот вариант я не учёл, — кивнул Золотарёв. — Но совсем интересно получается.

— Да, — надо заканчивать. — Возвращаясь к Бредли… Здесь сказать о человеке, что он игрок… это не компрометация, а констатация факта, причём обыденного. Даже не особая примета, а так… цвет волос, не больше.

— Вся схема к чертям собачьим, — подвёл итог Спиноза.

— И ещё вопрос кто кого и куда втягивает, — усмехнулся Новиков. — Гена, что у тебя ещё есть?

— Ещё? Ну, это надо рассказывать про олимпиаду.

— А это разговор долгий, — кивнул Гольцев. — И остаётся вопрос, с которого ты начал, Гена. Зачем они нам? Так?

— Да.

— О себе. Я хочу раскопать убийство Ротбуса. Так нагло у меня из-под носа в первый раз увели. Сделано, а не уцепишь. Конечно, то, что мы знаем о Ротбусе… так за его убийство надо орден давать. И ещё. Желавших ему смерти — навалом, а никто не мог, Спиноза, помнишь, проходило? А тут смогли. И… и просто интересно. Чую, здесь много ниточек завязано.

— Гена, твоё мнение. Индеец — спальник?

И опять не выдержал.

— Какое это имеет значение?! Их со стадами не меньше десятка пришло. Нормальные люди. Работяги все, труженики.

— И их что, не опознали?

— Какого чёрта?! Опознали, конечно. Бывший владелец Паласа хотел поправить свои дела игрой, так улепетнул, только увидев их. Все их опознали. И все, понимаете, все, от местной шпаны до почтенных леди, укрывают их от нас. Какой дурак делал перевод хотел бы я знать. Вместо обследования поставил исследование.

— Постой, это же… ну да, analysis. Медицинский термин.

— Ну вот, и так все цветные врачей боятся, а исследование понимают здесь все опять же однозначно. Разрежут и посмотрят.

Новиков хохотал, раскачиваясь на стуле. Не сразу, но рассмеялся и Спиноза. За ним Шурочка и Гольцев, нехотя улыбнулся Золотарёв.

— Да, лопухнулись, — Гольцев, отсмеявшись, поглядел на часы. — Жаль, но про олимпиаду в другой раз.

— Да, — кивнул Новиков. — Спинозе убирать и спать, а нам в дорогу.

— А с этой четвёркой что? — спросила, разглядывая себя в зеркальце, Шурочка.

— А ничего, — пожал плечами Золотарёв. — Собираем информацию дальше. Давай, Гена, у тебя лучше всех получается. Входи в контакт, пей, играй. Я попробую пройтись по документам.

— Ты же занят лагерями. А там работы…

— Там одни бумаги, Шурочка. А работая с бумагами, можно кое-что обнаружить.

— А что, — Спиноза протирал очки, — лагерников совсем не осталось?

Золотарёв молча мотнул головой.

— Так же думали о спальниках, — Новиков уже вставал и вдруг замер на половине движения.

— Ты что? Костя!

— Что случилось?

— Слушайте, — Новиков обводил их горящими глазами. — Лагерное убийство, песни про Хаархан, свисты… Да Малец же — лагерник!

— Тебе, Костя, не спать вредно, — засмеялся Золотарёв. — Заговариваться начинаешь.

— Лагерников расстреляли, — кивнул Спиноза.

— По бумагам и спальников всех расстреляли. А их только у Аристова больше сотни побывало, Гена вон десяток с ходу насчитал, и сколько их ещё… — Новиков резко тряхнул головой. — Нет, лагерник Малец. Или вырос при лагере.