Аналогичный мир

— Охранники работали вахтовым режимом. Вырасти при лагере Малец не мог, — медленно, явно сдерживая себя, рассуждал вслух Гольцев. — А вот в лагере… Это многие нестыковки с тем же Ротбусом снимает. И ты, Коля, лагерный свист где услышал? У Бредли.

— Д-да, — кивнула Шурочка, — он же не просто блондин, он седой наполовину, и…

— И лагерная истерика, которую он тогда закатил. Демонстративно, но на полном самоконтроле. Тоже характерно.

Что уже решили расходиться, все мгновенно забыли. И этот вихрь замечаний и озарений никого не оставил в стороне.

— Да. И ещё одно, — как всегда в таких случаях мгновенно всплыло в памяти оказавшееся нужным именно сейчас. — Сам только сейчас понял и связал. Браун. Сидней Готфрид Браун.

— А! — кивнул Золотарёв. — Я его помню. Возил нас в резервацию возле имения Бредли. И что с ним такое, Гена?

— Он приехал в Бифпит. Поиграть и вообще… по делам. И прибежал к нам с повинной. Я был на совещании у мэра и только протокол читал. Так вот, явился в комендатуру и заявил, что работал в лагерной охране.

— Что?!

— Да, Коля, именно. Сам заявил, предъявил своё удостоверение. И вот что интересно. Прибежал он утром, а накануне вошли в город последние стада. В том числе и стадо Бредли с пастухами. Кого из них Браун мог так испугаться, что прибежал к нам? Хозяин Паласа, увидев спальников, сбежал из города, а Браун…

— Ты гений, Старцев! Где он? Этот Сидней, как его там?

— Не знаю, он был отправлен по инстанции.

— Найду! Но если это так… Если… из-под земли вытащу!

Глаза Золотарева горели знакомым всем присутствующим и не раз испытанным ими самими огнём «горячего» поиска. И все знали, понимали и помнили, что этот огонь надо гасить, пока в радостной горячке не натворили глупостей.

— И что? — Гольцев смотрел на Золотарёва, прицельно сощурив глаза. — По какой статье ты его задержишь, Коля?

— Был бы человек, а статью я ему подберу, — отмахнулся Золотарёв.

— Значит, врали бумаги? — сладко улыбнулась Шурочка. — Не всех расстреляли?

— Значит, за что-то его помиловали, — ответно и не менее сладко улыбнулся Золотарёв. — А вот это уже может быть статьёй. Во всяком случае, предметом расследования.

— Ну, бог в помощь, — иронически хмыкнул Спиноза. — Найти Брауна не проблема, раз он оформлен по всем правилам, да ещё по явке. Таких немного, не потеряется. Допросить его… Хотя… хотя, стоп. Я же тоже помню это имя. — Спиноза полуприкрыл глаза. — Сидней Готфрид Браун… охранник… Есть! — он открыл глаза и продолжил, глядя на Золотарёва с искренним сочувствием. — Кстати, не охранник, а тюремщик, привлекался к ликвидации лагерей, но сумел вовремя отделиться от коллег и потому уцелел. Его вывозили на эксгумацию одного такого рва. Место он указал точно, а когда стали вскрывать, он вдруг рванул бегом. И при попытке к бегству на месте.

Общие понимающие кивки.

— Так у кого сдали нервы? У него или… — Гольцев сделал выразительный жест.

— У наших, Саша, — кивнул Спиноза. — Больше половины трупов были дети. В лагерной робе. А он стал под протокол пересказывать инструкцию о контроле выполнения. Проще, как добивали, протыкая штырями. И штыри там же рядом лежали.

— Дети? Значит, в лагерях были дети? — Шурочка старалась говорить спокойно.

— Были-были, — небрежно ответил Золотарёв. — Вот невезуха! И как теперь выяснять, кого именно этот болван испугался? Трейси с Бредли тоже… я помню, как он о них отзывался.

— Ладно, — Спиноза стал собирать посуду. — Светает уже, — и, поглядев на Шурочку, подчёркнуто сухо, «протокольно» сказал: — на Горелом поле дети составляли до сорока процентов от общего количества.

— Да, — кивнула Шурочка. — Я помню.

— Да, пора. Гена, подбросить тебя?

— Спасибо, Костя, я на своей.

Расходились, не договариваясь о будущей встрече. Понадобимся друг другу — найдём…

…Машина остановилась, и Старцев открыл глаза. На обочине стоял грузовичок и два ковбоя копались в моторе. Один из них выпрямился и обернулся. Старцев узнал Бредли.

Когда Эркин вернулся с дровами, Женя будила Алису, и, войдя в квартиру, он услышал:

— Эрик вправду вернулся или нет?

— Вправду-вправду, — рассмеялась Женя и окликнула его: — Эркин, покажись, а то она просыпаться не хочет.

Эркин положил дрова у плиты и повернулся, но Алиса уже вошла в кухню, протирая кулачками глаза.

— Ага! Вернулся! — она широко улыбнулась. — Мам, он вернулся!

— Тише, — Женя быстро вошла в кухню. — Ты всё забыла? Нельзя кричать. Ну-ка, быстро в уборную и умываться.

— Ты только не уходи, — Алиса сопя открыла дверь уборной.

— Не уйдёт, — Женя прихлопнула дверь уборной, так как Алиса хотела оставить её открытой, чтобы следить за Эркином, и захлопотала у плиты.

— Я сейчас достану, чего привёз.

Женя улыбнулась.

— Позавтракаем сначала. Ты же сегодня в город не пойдёшь, ведь нет?

Эркин на секунду задумался.

— В сарае разобраться надо и вообще… только, знаешь, я наверное уйду… после обеда, ненадолго. Я к Андрею только схожу.

— Конечно-конечно, Алиса, про зубы не забудь, — Женя не оборачиваясь командовала умыванием Алисы. — Эркин, захвати чайник в комнату. Не надо рукавом, вот же прихватка.

— Привык на выпасе, — улыбнулся Эркин, беря чайник.

— Эрик, а ты там чай пил?

— Алиса, шею…

Они сидели за столом. Чай, хлеб с маслом, варенье, каша… Эркин ел с неожиданным для себя аппетитом.

— Женя, так вкусно.

— Правда? — Женя засмеялась. — Это ты просто соскучился.

— По каше? — удивилась Алиса.

— И по каше, — улыбнулся Эркин.

— Поняла? Доедай быстренько.

— И будем подарки смотреть?

— Так это ты их не во сне видела?! — засмеялась Женя.

Алиса так торопилась доесть кашу, что перемазалась, и была отправлена умываться вторично. Женя собрала грязную посуду.

— Сейчас уберём и… с чего начнём?

— С денег или овощей? — Эркин быстро вытряс себе в рот из чашки прилипшие ко дну ягоды от варенья и протянул чашку Жене.

— Ты б ещё пальцами залез, — Женя покачала головой, улыбкой смягчая выговор. — Ложка же есть.

— Слушаюсь, мэм. В другой раз обязательно, — счастливо улыбаясь, Эркин встал, отбирая у неё посуду. — Так овощи доставать?

— А подарки? — на пороге комнаты стояла свежеумытая Алиса.

— Подарки потом, — сразу решила Женя. — Учись ждать.

Пока Женя мыла посуду, Эркин в кладовке наскоро разобрал мешки. Здесь его куртка…

— Эркин, все вещи доставай. Я посмотрю, какое оно чистое, — заглянула в кладовку Женя.

— Хорошо. Вот… — Эркин вынес на кухню все свои мешки. — Вот. Здесь овощи, мне в имении дали. Подарили. Ларри, он на огороде работает, и Мамми. Она там на кухне и вообще… над жратвой главная.