Ананасная вода для прекрасной дамы
Шрифт:
Зайдя в интернет-кафе, густо оклеенное портретами седобородого старца перед горящим на алтаре огнем (словоохотливый хозяин сказал, что это Сай-баба в прошлом воплощении), Олег кое-как составил слово «эфемерида» из копипастнутых русских букв, втиснул его в гугл и прочел:
«Удивительно красив предсмертный танец поденок. Эти легкие и нежные насекомые с прозрачными крыльями живут только один день или даже несколько часов. Они все вместе выходят из личинок, живших в воде 2–3 года, чтобы станцевать в небе брачный танец и умереть. Их характерный полет можно наблюдать тихим погожим вечером. Вначале, быстро взмахивая крыльями, поденки взмывают вверх. Затем они замирают
Отчего-то его впечатлило, что эфемериды летают той же самой буквой «V», которую он нарисовал на песке, думая о возрасте тени.
Когда он вышел на улицу под догорающий ницшеанский закат (после нескольких поездок в Варанаси все индийские закаты казались ему кремацией Бога), от его ног к востоку протянулся темный силуэт. Пока он шарил по интернету, тень ждала за дверью.
Вдруг Олега посетила еще одна догадка. Короткая жизнь тени была, по всей видимости, разбита на периоды бодрствования и сна. Сном были моменты, когда солнце закрывали тучи или он входил в какое-то здание — тогда тень на время исчезала. Если, как в этом интернет-кафе, на стенах горели разноцветные лампы, тень удваивалась или утраивалась, меняя форму, и это были ее сновидения. Но теперь он вышел под вечернее солнце, она проснулась и заговорила с ним — и в голову ему пришла эта мысль.
Кажется, тени уже несколько дней обращались к нему. А он все никак не решался вступить в беседу.
«Завтра», — подумал он.
Утром на следующий день Олег отправился на пляж с твердым намерением задать тени какой-нибудь вопрос. Расстелив простыню с оранжевыми «омами» возле перевернутой лодки, он сел спиной к солнцу. Когда мысли в голове немного улеглись, он перевел взгляд с лодки на песок, где уже дожидалась тень.
Перед ним было странное существо с широким тазом, плечи которого стремительно сужались, кончаясь маленькой усеченной головой. Олег сосредоточенно смотрел на него почти полчаса, но ничего интересного или необычного не происходило. Правда, иногда начинало мерещиться, что тень возвышается над ним — словно это была огромная, нагретая солнцем до зыбкости очертаний статуя из темного камня, к которой он приполз по пустыне.
Вскоре Олег понял, что при желании это восприятие можно удержать. Ему стало казаться, что он находится у подножия статуи и видит ее в том же ракурсе, в каком муравей видит нависшего над собой человека. На миг он вспомнил о древних богах, которым поклонялось когда-то человечество — такими, наверно, они и были.
«Вопрос, — вспомнил он, — задать вопрос…»
Несколько секунд он перебирал всякую умственную шелуху, сразу заполнившую голову. Отчего-то казалось, что вопрос должен быть серьезным.
«Что меня ждет?» — сформулировал он наконец.
Секунду или две ничего не происходило, а затем слева от статуи возникла скала из такого же темного камня и медленно повалилась на нее, похоронив под собой каменного исполина. Все случилось в тишине, словно во время эпической катастрофы, когда расстояние до наблюдаемых объектов слишком велико для звуковых волн.
Воображать статую после этого стало невозможно — а как только она исчезла, Олег увидел тени двух жирных теток, идущих по пляжу за его спиной. Женский голос сказал по-русски:
— У меня, кажется, язва. Сегодня утром просыпаюсь, и вот здесь тяжесть…
Одна из теней провела рукой по средней части тела.
— Почему обязательно язва, — сказала вторая рассудительно, — может, это от ихней масалы. Здесь масала такая, что никакой язвы не надо…
Олег не удержался, повернул голову и поглядел женщинам вслед. Они были похожи на малобюджетное представление в кукольном театре: словно кто-то взял две
перезрелых груши и перебирал под ними отечными пальцами, изображая ноги.«Что значит такой ответ? — подумал Олег. — Язва желудка будет, что ли? Впрочем, это ведь не тень сказала, а тетка… Нет. Смысл, видимо, в том, что одна тень наехала на другую, и они слились в единое целое, так что утратилось всякое представление об индивидуальности… Слияние с первопричиной? Встреча с Богом? Или… Гм… Свидание с женщиной?»
Это на самом деле было актуально — и уж в любом случае лучше, чем язва. Последняя любовь завершилась у Олега около двух месяцев назад.
Девушка Катя была вполне хороша собой, курила траву и слушала группу «The Third Man» — бывалый женский голос, поющий по-английски о том, что нет ни сегодня, ни завтра, а только вечное сейчас, и еще что-то про Говинду (Катя даже была в курсе, что это пасущий коров аспект Кришны, однокоренной слову «говядина»). Еще она интересовалась книгами Ошо и йогой, но в конце концов отказалась совместно использовать половой акт как символ целостного переживания бытия и ушла к азербайджанцу-дантисту.
Олег заметил, что провалился в неприятные воспоминания, и постарался быстрее прогнать их. Пока что опыт общения с тенью развивался неудовлетворительно.
«Если это указание, — подумал он, — то о нем тоже можно спросить у тени. Потому что обо всем следует спрашивать только у нее… Итак, это указание? Встреча с Богом? Свидание с женщиной? Что это?»
Он попытался снова сосредоточиться, но концентрация была нарушена, и, как он ни щурил глаза, увидеть на месте тени дрожащую от жара статую не удавалось. Возможно, дело было в том, что солнце уже поднялось по небу и тень утратила утреннюю зыбкость — она сместилась в сторону, став короче и гуще. Олегу пришло в голову, что теперь она напоминает огромную часовую стрелку.
Эта стрелка указывала на синюю постройку с черепичной крышей. С пляжа был виден только ее угол в просвете между пальмами.
«Так, — подумал Олег с облегчением, — более ясного знака просто быть не может… Надо идти смотреть».
Постройка, зажатая между задним рядом пляжных хижин и глухой стеной прибрежного ресторана, оказалась «центром аюрведического массажа». Несмотря на ранний час, центр уже работал; мало того, была даже очередь, состоящая из двух прогрессивных русскоязычных израильтян (последний вывод Олег сделал по их конопляно-ивритным майкам). Оба были лысые, в очках, имели несколько ботанический вид и были увлечены беседой.
— Что такое женитьба с точки зрения физики процесса? — вопрошал один. — Это когда человек взял с собой в будущее поебаться, а оно по дороге протухло.
— Именно, — хихикал второй, тревожно косясь на Олега. — Женщина предлагает крайне некорректный контракт. Купить на все деньги много-много этого самого продукта, оптом на всю жизнь. Но продукт-то скоропортящийся! Даже если сначала будет хорошо, очень скоро станет плохо. А мужчине надо немного, но чтобы свежее и разное. И это, кстати, указание природы, требующей распространения генома, а не мнение какой-то там церковной общественности или климактериальных феминисток, которых в этой жизни не трахнет уже никто кроме инсульта. Короче, совсем разные бизнес-планы…
Из этого разговора уже делалось ясно, что за аюрведа впереди (в такую-то рань, поразился Олег — не иначе как кризис). Обычно он не соблазнялся на такие приключения — но сегодня указание тени было слишком ясным.
Аюрведа-маман оказалась пожилой жирной женщиной. Она принимала под гравюрой с изображением раджи, вкушающего радости жизни при помощи двух круглых от сала шакти. Маман спросила, какой массаж угодно будет господину. Услышав, что тот самый, поманила за занавеску. Олег уже испугался, но выяснилось, что она все же имела в виду не себя.