Анархия non stop

Освободившись от гнета экономической смерти, живое заявит об освобождении и отмене символов, проблема напряжения между означающим и означаемым будет впервые решена в пользу третьей силы. Третья сила произнесет приговор истории, и этот приговор зазвучит как новый язык, которым будет пользоваться бессмертный коммунистический Адам.

Партизаны

Антигерой (сценарий для чтения)

Вы только что проснулись. Или вы только что уснули. Вас окружает зал, люди, они сидят. Это лекция в новом университете. Или суд. Вы один из слушателей. Или выступающий. Возвышаетесь на кафедре. Или сидите, сложив руки. Говорите. Или молчите. Судите. Или ждете приговора. Выберите себя. Или это анонимная интерактивная конференция?

Выступающий, иногда видны сквозь воск лица его кости, начинает. Кажется, что у него нет лица, оно спроецировано, вместе с костями, на белый надутый шар, торчащий из плеч, оно посылаемо лучом проектора с потолка. Все смотрят это лицо как доказательство эксперимента или улику, необходимую суду. Или он смонтирован на экране и в этом зале его вообще нет. Но он начинает:

Антигерой развлекает, сцеживая из стада тот адреналин, который пастуху представляется лишним. Преступление — сырье зрелищ. Овчарка, гоняющая стадо, — вот антигерой для овец. При помощи ежедневной овчарки овцам объясняют, что волк, принявший домашние черты, еще опаснее лесного волка.

Доктор Лектор заставил заткнуться виртуальных ягнят, он умел управляться с тотемными животными психоаналитических культов, питался их плотью, обладал внимательностью, несовместимой с веком, в котором жил, внимательностью жреца. Он читал Марка Аврелия, у которого учился простоте, вскрывающей мнимую сложность убийств, над которыми многие месяцы кумекают потные фэбээровские лакеи. Аристократ и анарх, доктор Лектор не только рисовал углем предгрозовой ветер и составлял из букв шарады, морочащие сыскных. Он ел самовлюбленных детективов и наказывал вертухаев их же дубинкой. Особенно важна вторая половина фильма. Доктор покидает клетку, одев чужое лицо и костюм. Способность к перемене опознавательных параметров («Терминатор 2») или даже к полной прозрачности («Хищник»), необходимое отсутствие личности на время действия доктрины — прием партизана, осматривающего из укрытия ваш социальный вольер. На стороне антигероя Природа, История, Жизнь, Желание, Язык, Текстуальность, Дифференциация. Но партизан отказывается от союзников, этот отказ и делает его партизаном. На стороне партизана всегда вампирическое молчание, вечно хранящее агента-самоубийцу.

Популярный кинематографический маньяк, врачующий психиатрические раны, необходим, чтобы, подобно овчарке, гнать стадо. Вызывать отвращение и страх социализированных овец перед радикально новым, некультурным, потусторонним, приходящим из сред и сердец, не опечатанных цивилизацией.

«Фантастический лес», откуда происходят антигерои, состоит из прошлых исторических грехов, павильонных реконструкций преисподни, панорам античеловеческого будущего или незнакомых планет. Цивилизация для мудаков воспитывает мудаков: «ад это другое». Лежащее за границей опасно и омерзительно для мудаков просто потому, что оно положено за границей. Загипнотизированность «границами» — условие социального мудачества. И если антигерой приходит из-за границ, то герой мудаков это тот, кто эти границы чертит и сторожит.

Изобразить ангелов как зубастых мутантов и непримеримо лишних. Изобразить инородного паразита, обосновавшегося почти в каждом и в любой момент готового выползти, порвав твой телесный скафандр на лоскуты. Вот достойная мудаков цель. Они вкладывают наркомиллионы в голливудскую печь, в компьютерные игры для олигофренов, в парки ужасов, отвлекающие их от собственных отражений в зеркале. Они убеждены пастухом, что стремление за пределы homo бывает исключительно негативным, но они забыли спросить: «Негативным для кого?»

Любимец и любитель детворы моего поколения Фредди Крюгер. Внутри у этой куклы вместо души вставлен американский комплекс вины. Перед индейцами, неграми, вьетнамцами, сербами и всеми остальными, кого сжигали рейнджеры. Последний раз публично, сладострастно и коллективно янки стыдились из-за убийства Кеннеди, не потому ли инициалы двух героев так похожи: F.K. и J.F.K. Оба преступления случились на улице Вязов. Фредди — агент современной инквизиции, настигающий мудака во сне, не охраняемом ментами и не застрахованном от рисков.

Если Фредди сегодня слишком занят, то вам в машину подсядет Попутчик и подставит вас, ссудив вам все свои кровавые грехи. Вы остановили машину сами, так что никто не виноват. Сыграло милосердие, воспитанное церковью и школой. Вы забыли, что homo homini daemon, а может быть, никогда и не ведали об этом. Если вы не жертва, вы палач. Если вы не экзорсист, вы — одержимый бесом.

Антигерой настаивает на вечных методах ведения поединка. Против него не действуют референдумы и импичменты. Он нелегитимен. Героя выбирают. Антигерой приходит сам. Режиссеры используют его, чтобы вызвать у мудаков ненависть ко всему, что приходит само, без заказа по телефону, ко всему, что является самостоятельной волей.

Фредди с немецкой фамилией воскресает опять и опять при помощи религиозной атрибутики, потому что всякая земная церковь — это прежде всего архив коллективной вины, бассейн выблеванных народом грехов, куда каждый может сдать на вечное хранение вину собственную.

Клоун-убийца продает на улице билеты на свой последний спектакль. Негр-проповедник нажимает дверные звонки, чтобы взыскать с замеченных в семи смертных грехах. Антигерой прокалывает ноющие гнойники душ, но его бытие и цели тех, кто продает его кинокопии, весьма далеки друг от друга.

С барабаном из человеческой кожи и окровавленным флагом, в музейного вида форме и маске вратаря, не пропустившего в рай ни одной шайбы, с целым инквизиторским арсеналом в скрипучей тележке, катящейся следом, по ночным улицам он идет к вам. Поговорите с ним перед казнью. Это его развеселит. Или казните его. Присвойте его вещи и работу. Если в «Ну, погоди!» вы всегда стояли за волка, а шварцевский дракон вызывал восхищение, шансы у вас есть. Вам никогда не исторгнуть «чужого» наружу, прислушайтесь же к его шепоту, пока он не попортил изнутри вам скафандр. Есть шанс понять, что «чужой» это «наш».

Не бойтесь пришельца с харей цвета моркови, отравленной нитратами. Не бойтесь незачатых детей с ледяными глазами, воспламеняющими дома. Учитесь у антигероев лучше понимать себя. Не поймешь — не откажешься. Смотрите видео чаще.

Выступающий выступил и больше не нужен. Если это интерактивная конференция, экраны гаснут. Если это новый университет или суд, в зале рассветает. Лекция окончена. Приговор оглашен. Если вы спали, то продолжаете. Если бодрствовали, то ничего не изменилось. В любом случае слушатели расходятся, и некоторые неплохо видны. И слышно слабое блеяние приговоренных ягнят.

Отца-матери он не знал и не печалился об этом. Воспитанный монастырем и случайной бабкой подкидыш к шестнадцати годам пользовался в деревне славой дебиловатого великана, способного только коров пасти, впрочем, скоро мир отдал безродного в солдаты — пасти политических заключенных, провожая их по арестантскому тракту. Несколько лет В был не в силах задуматься, что и зачем он тут выполняет, кого бьет прикладом по коленям, пока однажды вечером, нарушив устав, не разговорился у костра с социалистом-максималистом, рассказавшим ему про атамана Разина и подарившим брошюру Кропоткина. Читать В толком не мог, однако агитацию спрятал на груди и, глубоко задумавшийся, сказавшись больным, вскоре вернулся к родным избам. Здесь в 11-м году он стал легендарным предводителем разбойников, наводивших панику на помещиков, дачников, купцов и полицию всей Московской губернии. Каторжанин же, социалист, скончался на тракте от той самой болезни, какую изображал В, чтобы уволиться из надзора. Другого недуга здоровяк В не знал.