Анатолий Петрович Ваксмут герой Моонзунда
Шрифт:
Что именно послужило причиной смерти установить не удалось. Каска цела и на ней нет следов сильнаго удара. Никаких тяжелых предметов сзади летчика не помещается.
Всего вероятнее, что Лейтенанта Ваксмут ударило головой об воду или о какой-нибудь предмет уже при падении его в воду. Что касается Шишкова, то перелом руки произошел при ударе аппарата, когда он удерживался от сползания со своего сиденья, упираясь рукой в гаргрот.
Все изложенное приводит комиссию к заключению, что данное падение гидроаэроплана относится к разряду несчастных случаев, независящих от неисправности гидроаэроплана.
ПОДПИСАЛИ: Председатель комиссии Капитан 2-го ранга ДУДОРОВ, Члены И.М. Капитан 2 ранга АЛЕКСАНДРОВ, Лейтенанты ЩЕРБАЧЕВ 2, КУЛЬНЕВ, Мичман ЛЮБИЦКИЙ
Лётчик Ваксмут погиб, а инженер Шишков отделался переломом кисти руки. Причину катастрофы установить не удалось, отказа техники не установлено. Посчитали, что лётчик допустил ошибку и не справился с управлением. 25 ноября 1913 г. состоялись похороны лейтенанта Ваксмута.
Командир ЛК "Слава" капитан 1 ранга О.О.Рихтер так аттестовал маладшего штурманского офицера, которым был тогда (30.08.1914) Ваксмут: "Лейтенант Ваксмут Анатолий Петрович по окончании в мае 1914 г. Штурманского класса был назначен на корабль. Молодой человек очень скромный, тихий, спокойный, имеет задатки быть хорошим офицером, аккуратен, исполнителен, выдержан. Интересуется своим делом. В кают-компании живет дружно".
Командир ЛК "Слава" капитан 1 ранга С.С.Вяземский 20.08.1915, за три недели до гибели: "Дисциплинирован, прекрасный офицер. Знает хорошо свою специальность. Весьма исполнителен и старателен. Прекрасно вел себя во время боев с подавляющими силами неприятеля у Ирбенскго пролива 26 июля, 3 и 4 августа. К дальнейшей службе вполне пригоден".
В начале Великой войны Ваксмут плавал на линейном корабле 'Слава' в качестве младшего штурманского офицера, а позже - старшего штурманского офицера. Участвовал во всех боевых операциях 'Славы' в Рижском заливе в 1915 году. В этих операциях 'Слава', этот 'опоздавший к Цусиме броненосец' не допустил в Рижский залив подавляюще превосходные силы германского флота, и этим обеспечил правый фланг русского фронта.
Мазуренко К.И. 'На 'Славе' в Рижском заливе':
'К полудню 'Слава' уже приближается к Ирбену.
В рубке собрались еще задолго до боевой тревоги все офицеры, которые останутся в ней в бою: командир - капитан 1-го ранга С.С. Вяземский, старший артиллерист - старший лейтенант В.Н. Марков, второй артиллерист - лейтенант Ю.Ю. Рыбалтовский и старший штурман.
На мостике, у дальномера, стоит общий любимец, всегда невозмутимый, спокойный и благодушный Толик - лейтенант А.П. Ваксмут, младший штурман.
Тут же внизу, на спардеке, находятся почти все пока еще свободные от службы, после приготовления корабля к бою, офицеры. Каждому любопытно взглянуть на 'армаду' противника прежде, чем уйти по боевой тревоге в плутонг или спуститься в машинное и кочегарное отделения и другие посты. Среди них: старший инженер-механик капитан 2-го ранга В.В. Черкасов; старший минный офицер лейтенант Н.В. Задлер; Гога, лейтенант Г.В. Огильви, инициатор всех мичманских развлечений и безобидных похождений; 'тонный' лейтенант Н.Н. Лауданский, с красивыми томными глазами, чарующими милых женщин; бесшабашный, добродушный и славный 'Трешка' - инженер-механик мичман Ф.Т. Арсенков, заведующий главными машинами; задумчивый и милый инженер-механик мичман А.Ф. Сушинин, коему подведомственно чрево корабля - котлы; 'Бобик' - мичман Б. А. Борисов, командир носовой 12-дюймовой башни и ревизор, с детским, живым выражением лица (того гляди, что расшалится, как ребенок), но важный и серьезный от массы служебных обязанностей, к которым он относится очень добросовестно; 'Бумсик' - мичман В.И. Иванов, командир кормовой 12-дюймовой башни, бывший фельдфебель Морского Корпуса, отличный службист и педант; лейтенант Г.А. Орфенов - второй артиллерийский офицер, строгий и очень требовательный к подчиненным на службе и милый-вне ее; лейтенант Н. Моисеев, в прошлом артиллерийский офицер армии, прозванный за маленький рост и за манеру по-детски проглатывать в разговоре некоторые согласные звуки 'Андрюшей Ющинским', по имени и фамилии мальчика в нашумевшем судебном процессе; мичман
И.И. Росс, финского происхождения, смешно с акцентом говорящий по-русски и еще не усвоивший наш язык как следует; 'Шмурыга' - мичман В.Д. Державин, крепкий, полный, добродушный и не упускающий возможности прилечь и поспать; 'Ивоныч' - инженер-механик мичман И.Я. Стеценко, веселый и радостный, всегда с запасом новых остроумных анекдотов, им же выдуманных; 'Стенобит' - грузный, толстый младший врач С.В. Скворцов, и наконец старший врач С.К. Витенбург.Глаза всех направлены вперед... Там уже видны наши миноносцы, в количестве около двенадцати, которые находятся возле позиции с раннего утра, и канонерские лодки 'Грозящий' и 'Храбрый'. На 'Сибирском Стрелке' - брейд-вымпел начальника Минной дивизии.
За ними, на горизонте, - дымы немецкой 'армады'.
Вот начали появляться верхушки мачт ее, но пока еще неясно... По мере приближения мачты постепенно растут, становятся заметнее и увеличиваются количественно.
Офицеры ведут подсчет вымпелов. Уже дошли до тридцати.
На горизонте начинают появляться и трубы больших кораблей...
'Тридцать пять... сорок... пятьдесят', - продолжают подсчитывать корабли.
Между тем трубы всплывают все выше и выше... Можно уже приблизительно учесть и количество неприятельских линейных кораблей, и крейсеров; оно совпадает с тем, какое было дано ночью в информации начальника Службы связи. Поражаешься его осведомленности.
При приближении 'Славы' к позиции наши миноносцы пропускают ее вперед.
– Сто тридцать кабельтовых, - слышится спокойный голос лейтенанта А.П. Ваксмута, передающего расстояние до противника в рубку.
– Боевая тревога!
– доносится приказ командира, и корабль тотчас же оглашается живыми звуками сигнальных горнов и резким звоном, с короткими промежутками, колоколов громкого боя. Вмиг все разбегаются по своим местам.
В это время канонерские лодки 'Грозящий' и 'Храбрый', находящиеся впереди, в маневренном мешке, и стреляющие по тральщикам, попадают под сильный огонь только что подошедших к Ирбену двух линейных кораблей типа 'Дэйчланд' и с большим трудом выходят из сферы его, резко меняя курсы. Приближающаяся 'Слава' отвлекает внимание противника от канонерских лодок и принимает удар на себя.
Минут через пять после боевой тревоги впереди, близко от нас, вздымаются столбы воды первого пристрелочного залпа 11-дюймовых орудий 'Дэйчландов' и слышатся разрывы снарядов. Сразу выясняется их дальность полета, около 120 кабельтовых, значительно больше предполагавшейся.
Второй залп ложится с перелетом, сзади нас.
Хитрые немцы... обладая обширными техническими средствами, они, по-видимому, незадолго до операции, к которой готовились очень тщательно, перевооружили предназначенные к ней корабли, установив новые дальнобойные орудия.
Каково будет сражаться с ними 'Славе', дальность стрельбы двенадцатидюймовок которой - всего лишь 87 кабельтовых!
Два 'Дэйчланда' быстро пристреливаются к нашему кораблю, но мы продолжаем идти вперед, желая сблизиться с противником.
Подойдя к минному заграждению, командир выясняет, что расстояние даже до неприятельских тральщиков остается для нас чрезмерно большим, свыше 100 кабельтовых. Поэтому он не открывает по ним огня и предпочитает молчать: не имеет смысла тратить попусту снаряды и не следует выдавать немцам недальнобойность орудий.
Капитан 1-го ранга С.С. Вяземский меняет курс корабля и отводит его от заграждения.
Затем 'Слава' опять приближается к минному полю, стараясь подойти к тральщикам на подходящую дистанцию, но это ей не удается.
Так проходит весь день. Мы находимся почти непрерывно под сильным обстрелом, выходя из него лишь при поворотах, когда корабль, в силу условий боя на минной позиции, меняет направление своего движения вдоль нее.
Все попытки сблизиться с немцами на подходящую дистанцию оказываются тщетными. Кратчайшее расстояние до немецких тральщиков при сближении остается не меньше ста кабельтовых.