Анатомия бабника
Шрифт:
Вот блин. Шестеренки в мозгу начали крутиться, мысли спотыкались друг об друга в поисках чего-то достойного.
— Как на счет истории про поколение студентов, которые не хотят брать на себя обязательства, потому что им все преподносится на блюдечке? Их интересуют только поверхностные отношения, а не те, над которыми действительно нужно работать.
Линдси покачала головой.
— Это будет нелегко продать, так как пятьдесят процентов наших читателей — мужчины. Все решат, что в нашем издательстве работают озлобленные женщины. Нам нужны факты.
—
— У меня тоже немало. Но опять-таки сложно доказать, что вся мужская половина Бостонского колледжа такая, особенно если этим будем заниматься только мы вдвоем. Вряд ли это благоприятно отразится на колонке «Секс в студгородке», которая не нравится администрации. У нас ведь религиозное учебное заведение, и мы должны притворяться, что таких вещей, как секс, у нас не существует, даже если сейчас многие смотрят на это вполне нормально. Мне нужно действительно поверить в историю, чтобы рисковать покровительством администрации.
Как большая любительница слов, я оценила ее употребление слова «покровительство». Мне нравилось выискивать самые подходящие слова. Но в наше время люди моего возраста смотрели на меня с недоверием, когда я говорила что-то подобное. Мне хотелось получить эту работу так сильно, что я могла почувствовать ее на вкус. И она напоминала нежный, густой шоколад, которым невозможно насытиться.
— Здесь мое место. Я в этом уверена, — я положила руку на грудь для пущего эффекта. — Как уже сказала, я сделаю все, что угодно. Напишу обо всем, о чем вы попросите.
Искра пробежала в глазах Линдси, и я поняла, что у нее уже созрела идея на этот счет. Она подняла ручку и щелкнула ей. Мои шансы росли, и я снова задержала дыхание. Я хотела услышать заветные слова и решила, что соглашусь на все, что она мне предложит, несмотря на то, как безумно это будет звучать.
— Что ты знаешь о хоккее?
Наворачивая круги по квартире, я ждала, когда Лайла вернется домой. Эйнштейн смотрел на меня с дивана, а его усатая мордочка следила за каждым моим шагом.
Я решила, что буду делать все, что угодно, ради того, чтобы получить место в этой газете, но в итоге согласилась на это… Ну, скажем так, возможно, я прыгаю выше своей головы. Намного выше, да и к тому же без запасного парашюта, который бы спас мне жизнь.
Дверь открылась настежь и впустила в квартиру прохладный осенний воздух. Я чуть ли не подпрыгнула при виде Лайлы, прям как Эйнштейн.
— Мне нужно с тобой поговорить.
Лайла вытащила карандаш из своей головы, и ее волосы упали на лицо. Кончики завивались от долгого нахождения в гульке.
— Что случилось?
Я рассказала про встречу с профессором Джессопом и про то, что случилось в «Heights».
— После этого она спросила, что я знаю про хоккей, а я так сильно хотела получить эту работу, что ответила, что знаю почти все про игру и все время смотрю хоккей. Боже, я, правда, так сказала. Я подумала, что те несколько игр, которые вы с Беком заставили меня посмотреть в прошлом семестре, считаются за «все время».
У Лайлы появился этот я-просчитываю-всевозможные-варианты-в-голове взгляд. Химик в ней всегда
решал уравнения и взвешивал массу различных вариантов.— Океей, ты немного преувеличила и теперь боишься, что все раскроется?
— Да, потому что я не просто преувеличила. Я соврала. Мне казалось, она спросит о том, чего я не знаю. Но все обошлось. Серьезно, Лайла, я даже не обращала внимания на те игры по телеку. Все что я делала, это играла в игру «Угадай, как тот игрок выглядит без шлема». Типа спорила само с собой. И если игрок оказывался сексуальным без шлема, я продолжала наблюдать за ним и дальше. Знаю, это делает меня ужасно поверхностной, но я хотя бы желаю нашей команде победы. А это уже что-то, правильно?
Мне надо было отдышаться, после такого количества произнесенных слов за раз.
— Это определенно что-то, — подразнила меня Лайла. — Если честно, моя любовь к хоккею начиналась точно также. Правда, я уже знала, как парень выглядел без шлема, но смотрела игру только из-за него. Но теперь, когда я знаю правила, мне действительно нравится смотреть игры.
— И это просто замечательно, потому что мне понадобится твоя помощь, чтобы у меня все получилось.
— Что ты подразумеваешь под словом «все»?
— Я… — я замешкалась. Лайле может это не понравится. Все-таки ее парень был хоккеистом.
— С тех пор, как наша команда выиграла чемпионат «NCAA» по хоккею, они ведут себя так, словно умеют ходить по воде, — сказала Линдси после моей маленькой лжи про любовь к хоккею. (Примеч.: NCAA — национальная университетская спортивная ассоциация, в которую входят 1281 различная организация, организующая спортивные соревнования в колледжах и университетах США и Канады).
Я, конечно же, не смогла не вставить ремарку.
— В каком-то смысле, они и так ходят. Только эта вода заморожена.
Выражение лица Линдси дало понять, что сейчас было не время для шуток, поэтому я быстро согласилась, что всем надоели эти парни и их льготы. Что было абсолютной правдой. Я думала в основном о парнях, но прекрасно понимала, что в команде по хоккею достаточно бабников, и тот парень, что заигрывал со мной на прошлой вечеринке, доказал это.
Он на самом деле считал, что ухмылка и распитие с ним наедине спиртных напитков заставят мои коленки дрожать. Не тут-то было. И теперь он, как и остальные хоккеисты, может опуститься с небес на землю.
— Уит? — Лайла щелками пальцами у моего лица. — Ты куда-то улетела.
— Прости. В общем, я буду спортивным обозревателем, но у меня так же будет возможность разоблачить этих спортсменов. Главным образом, хоккеистов. Показать всем, какие привилегии они получают в этом колледже, и как это нечестно по отношению к другим студентам.
Лайла поджала губы. Без сомнений, она думала о своем парне — хоккеисте. Кстати, я надеялась, он тоже сможет помочь мне со всякими терминами. Заодно я смогла бы сблизиться с его друзьями по команде. Но, возможно, просить его об этом, было этической границей, которую не стоило переступать. Парень сильно вырос в моих глазах, когда пытался вернуть Лайлу. И у него это отлично получилось.