Анатомия лабиринта

– Что же, тогда вас можно только поздравить. Но тем не менее, я надеюсь , смерть Басова вас не оставила равнодушным и вы не откажетесь помочь следствию, чтобы убийцы Леонида Антоновича были все же наказаны, или я ошибаюсь?

– Да что вы, конечно, я помогу всем, чем только смогу. Леонид Антонович столько для меня сделал.

– А интересует нас, Витя, вот что, - Полозов немного подумал, как сформулировать вопрос.
– Где-то с месяц тому назад Басов уволил одного из водителей и автотехников, некоего Панина Алексея, - он бросил внимательный взгляд на Шуста и увидел, что упоминание имени Панина все же произвело некий эффект на него, но тот очень быстро справился с замешательством и опустил глаза.
– Так вот, мы выяснили, что Басов настоял на его увольнении, несмотря на возражения Звягинцева, в связи с тем, что Панин якобы был причастен к некоему заговору, к возможному покушению на Басова. И кроме того, нам удалось выяснить, что в раскрытии этого заговора непосредственное и активное участие принимали лично вы, Виктор. Вот нам и хотелось бы лично от вас, из первых, так сказать рук, узнать все как можно подробнее об этих событиях, поскольку, как можно судить из последних событий, участие Панина в заговоре против Басова не окончилось его увольнением месяц назад, Панин принимал активное участие в убийстве Басова и сам был тоже убит как ненужный свидетель в конце концов.

– Да что вы говорите?
– удивление Шуста было неподдельным, когда он резко вскинул глаза на Полозова, но причину такого удивления майор все же не смог бы определить с уверенностью.
– Не может быть! Я знаю, что Алексей был убит. Но его ведь убили какие-то подонки, которых он подвозил - Алексей ведь работал после увольнения таксистом, вернее подрабатывал частником на своей "семерке".

– Да нет, Витя, это не было рядовое убийство таксиста. Я не буду сейчас рассказывать вам обо всей цепочке, но могу вам с уверенность сказать, что Панина убрали заказчики убийства Басова, в котором Панин принимал участие и стал лишним свидетелем.

– Кто бы мог подумать?

– Так расскажите же нам о той истории месячной давности. Все и возможно подробнее, пожалуйста.

– Ну что тут рассказать, - Шуст собрался с мыслями.
– Все началось совершенно случайно; случайно, конечно, по меркам этого мира, - уточнил Виктор, и Полозов вдруг ощутил мгновенную перемену в облике Шуста, перемена эта была вроде бы и неуловима, но тем не менее ощутительна. Собеседник Полозова как бы преобразился: из обыкновенного рубахи-парня он вдруг превратился в какого-то боговдохновенного верующего - но и в той и в другой роли он был совершенно естественен, хотя , казалось бы, что роль верующего совсем не вязалась с внешним обликом этого богатыря, и тем не менее, в этой роли Витя совсем не выглядел ненатурально, по крайней мере, Полозов не смог уловить ни малейшей фальши в его боговдохновенности.
– Но мерками этого мира события меряют только те, кто погряз в суете сует мира сего, на самом же деле ничего случайного в мире не происходит, все определено законами вышнего мира и происходит по воле создателя. Наше знакомство с Алексеем Паниным действительно выглядело случайностью, но на самом деле, как я понял после, было предопределено свыше. Просто мне надо было ездить по делам фирмы и Алексей несколько раз подвозил меня. При первой же встрече с ним я почувствовал, что это человек, которому есть что скрывать. Знаете, есть такое чувство, оно обычно сразу же возникает при знакомстве, чувство, что человек иногда как бы уходит от тебя при разговоре, чувство какого-то неискреннего иногда слова, что ли...

– Да, да, Витя, я прекрасно понимаю это, - остановил его объяснения Полозов, - мне ведь приходилось не раз сталкиваться с подобным. Но все же хотелось бы знать, не было ли чего-нибудь посущественнее, чем это чувство?

– Да было, конечно.

– И что же?

– Да вот, например, бывало, что ему звонили по мобильному телефону, а он, посмотрев на имя звонившего, как-то сразу менялся в лице, какой-то испуг и виноватость проявлялись в его лице, он сразу же прикрывал телефон ладонью, чтобы я не увидел, кто ему звонил, бросал на меня мимолетный испуганный взгляд, выключал телефон и прятал его в карман. Ну и еще другие подобные случаи, я не буду вам рассказывать подробно о них, но можете мне поверить , что они очень убедительны.

– Да я охотно верю. Но все же, если взять хотя бы случаи с телефоном, о которых вы говорили. Это ведь не обязательно должно было означать предательство. Может быть женщина?

– Да нет, у нас ведь с Алексеем сразу же установились доверительные отношения. Я очень многое о нем знал, ему практически нечего было от меня скрывать. Знал я и о его женщине помимо жены, я еще пытался переубедить его, что это лишнее, так что ему практически нечего было от меня скрывать. Он даже советовался со мной по многим таким скользким вопросам - как бы правильно поступить. Нет, если бы это было что-то рядовое, я бы сразу понял, но это было что-то сильно противоречащее его совести, он сильно уж стыдился этого как передо мной, так и перед самим собой, понимаете?

– Да прекрасно я вас понимаю, - сказал Полозов, хотя про себя подумал: "А, впрочем, насколько я тебя понимаю, я не мог бы сейчас поручиться", - и пристально присмотрелся к Виктору.

– А был еще один , внешне как бы непредвиденный случай, - Витя вдохновенно вздохнул.
– Но опять же, я не верю, что это произошло случайно. Провидение предоставило мне эту возможность предотвратить неугодное творцу. Однажды вечером, гуляя в Октябрьском парке, я услышал, проходя возле одной из лавочек, вроде бы знакомый голос. Я не подал виду, прошел мимо - благо было темно и меня не узнали - потом, зайдя за поворот, присмотрелся из-за кустов и узнал в одном из говоривших Алексея Панина, хотя и было темно, но я все же его узнал. Он разговаривал с каким-то мужчиной среднего роста, насколько это можно было определить в темноте и при том, что они сидели. Я подкрался осторожно кустами к ним сзади и подслушал их разговор. Нет, я не считаю подслушивание, вообще-то, приемлемым способом человеческих отношений, я понимаю, что это недостойно, но тем не менее, все как-то получилось само собой. Я уверен, что это высшая сила толкнула меня на такой поступок.

– И что же вы услышали?

– Да собственно, не так уж и много, это был уже конец разговора. Но все же я услышал достаточно. Незнакомец сказал Алексею, что если тормоза в машине Туза - так он назвал Леонида Антоновича - не сработают вовремя и все закончится летальным исходом, то Алексей получит вторую часть оговоренной суммы. Потом незнакомец еще добавил, что, впрочем, не настаивает на том, чтобы это были именно тормоза - он может обеспечить надежное взрывное устройство, на что Алексей ответил, что предпочитает, чтобы все было естественно и выглядело, как настоящий несчастный случай. Незнакомец с этим согласился, сказал, что так, конечно, будет лучше. Потом они попрощались, я хотел было поближе рассмотреть незнакомца, пойдя за ним следом, но он быстро сел в машину, стоявшую неподалеку и умчался, а я только проводил его взглядом.

– Да, это действительно серьезно, - Полозов скрестил руки на груди.
– Ну как выглядел незнакомец вы говорите, что не смогли бы описать из-за темноты?

– Да, было темно уже, да он еще и был ко мне все время спиной.

– А голос незнакомца вы не запомнили? Не могли бы узнать его голос при случае, если бы услышали его?

– Голос?
– Шуст вздернул плечами.
– Вы знаете, кроме того, что было темно, я ведь еще и сильно волновался, все было как-то как во сне, так что, навряд ли я бы смог... Хотя, если бы услышал, то вполне возможно, что и вспомнил бы его голос.

– И вы все это рассказали Басову?

– А как же! Как же я мог бы не предупредить о смертельной опасности любого человека, тем более Леонида Антоновича!

– А Басов, в свою очередь, все это рассказал Звягинцеву, очевидно. Как вы думаете, Витя?

– Я знаю, что Леонид Антонович разговаривал по этому поводу со Звягинцевым, но точного содержания их разговора я, к сожалению, не знаю. Леонид Антонович мне об этом не говорил.

– Понятно, - сказал Полозов, хотя ему не все уже было так понятно.
– А как вы лично, Витя, думаете, почему Звягинцев так упорно не хотел верить в виновность Панина, не является ли это признаком того, что Звягинцев сам был причастен к плану убийства Басова?

– Вы знаете, - со смущением, так не шедшим к его облику, проговорил Шуст, - я бы не хотел по такому поводу строить догадки.

– Хорошо, тогда скажите нам, Витя, вот что. После всей этой истории, после того, как Панина уволили месяц назад, вы все же продолжили отношения с Алексеем Паниным, вы продолжали с ним дружить. Почему?

– Да все очень просто. Леонид Антонович попросил меня об этом, он дал мне, как бы, задание, что ли, хотел, чтобы я и дальше находился возле Алексея, наблюдал за ним, не продолжает ли он участвовать в планах врагов Леонида Антоновича.

– Ясно. И хотя участвовать в планах врагов Басова Панину было не очень удобно, будучи уволенным , он все же участвовал в этих планах и участвовал в самой реализации этих планов. Но почему же вы, Витя, - майор в упор посмотрел на Шуста, - не заметили этого, не предупредили Басова о том, что Панин продолжает свои происки, а значит враги Басова не оставили своих планов? Почему?

– Никогда себе этого не прощу, - Витя сжал кулаки и скрипнул зубами.
– Но Алексей вел себя со мной очень осторожно, если принять во внимание, что он участвовал в планах убийства и дальше, можно сказать, что он даже намеренно показывал мне, что он смирился и совсем отказался от происков против Басова.