Анатомия страха

Терри стиснула зубы, сдерживая ярость.

– После кофе он захочет пописать, а я не буду выпускать… очень долго, – проговорил Арчер, разряжая обстановку.

– Вы показали завидную сдержанность, – сказал я ему.

– Приходится, – буркнул он.

Затем мы все долго наблюдали за Карффом, как за животным в вольере.

Через десять минут он взял ручку, и мы подались вперед. А он положил ее и откинулся на спинку стула.

Мы ждали. Я болтал с доктором Штайр, и это, кажется, раздражало Терри, которая сделалась необычно тихой.

Прошло минут двадцать, и Штайр собралась уходить. Вслед за ней заторопилась Коллинз, забрав с собой Арчера.

– «Не забывайте», – прошептала мне Терри. – Ты слышал, она сказала мне «не забывайте».

– Не обращай внимания.

Карфф оставался без движения еще минут пятнадцать, и я уже стал думать, что неправильно рассчитал. Ричардсон заговорил о бейсболе, о том, что команда Нью-Йорка скверно начала сезон. Он расспрашивал меня, каковобыть рисовальщиком, а я его – каково быть агентом ФБР. Мы убивали время. Все лучше, чем наблюдать, как Карфф зевает и трет нос.

Неожиданно он взял авторучку и начал что-то рисовать на листе бумаги.

30

Примерно за полчаса Карл Карфф выдал весь свой репертуар. Он оказался левшой, и потому его «произведения» для Бюро и полицейского управления Нью-Йорка интереса не представляли.

Мы вернулись с Терри в ее кабинет усталые, но возбужденные.

– А он мог сымитировать левшу? – спросила она.

– Это возможно, лишь если Карфф одинаково свободно владеет обеими руками. Но я заметил, что правой он почти ничего не делал, разве что трогал нос.

Телефон Терри непрерывно звонил. Пресса пронюхала, что арестовали какого-то расиста. По каналу Си-эн-эн уже прошла передача «За кулисами организаций американских расистов». Завтра в газетах появится первая информация о Карффе, а вскоре таблоиды получат его фотографии. Пресса уничтожит Карффа, хотя эксперты уже подтвердили, что из его пистолетов пока никого не убили.

– Не сомневайся, его скоро выпустят под залог. – произнесла Терри. – У этой так называемой церкви хороший адвокат. Мне очень нравится, когда эти сволочи начинают стенать по поводу ущемления их гражданских прав.

– Да, призывы к свержению законной власти – это вроде как не считается, но попробуй только коснуться их конституционных прав. Жаль, надо было Арчеру придавить его посильнее. Я получил бы огромное удовольствие.

– А я бы с удовольствием помогла Арчеру, но меня постоянно одергивала Штайр – Терри вздохнула и взглянула на звонящий телефон.

– Ты не собираешься снимать трубку? – спросил я.

– Надоели приставучие журналисты.

Потом она улучила момент и соединилась с дежурным. Велела, чтобы никакие звонки к ней не пропускали.

– Я не собираюсь становиться дежурной на «горячей линии», – закончила она, положила трубку и повернулась ко мне. – Надо немедленно отсюда уйти, иначе я взорвусь.

На улице было темно. Мы были чересчур взвинчены, и я предложил пойти куда-нибудь выпить. Просто так предложил, без всякой надежды, а она вдруг согласилась.

Погода стояла чудесная, и мы решили прогуляться. Наконец увидели кафе, зашли, сели у стойки бара. Я заказал пиво, она – виски с мартини.

– Никогда бы не подумал, что ты пьешь виски, – улыбнулся я.

– Считал, что я ударяю по пиву? Так оно и есть, но я решила научиться пить виски, только разбавленное. Надо же как-то меняться.

– А мне Терри Руссо нравится такой, какая она есть.

Она тоже улыбнулась, пригладила волосы. Чокнулась своим бокалом о мою бутылку:

– За то, чтобы все расисты отправились прямо в ад.

– Поддерживаю тост.

Терри глотнула виски и поморщилась:

– Чувствуется, эта Штайр произвела на тебя впечатление.

Я не понимал, к чему она клонит, и пожал плечами.

– Ладно тебе, Родригес. Ты даже нарисовал ее портрет.

– Во-первых, не портрет, а набросок. А во-вторых, это получилось чисто… рефлекторно.

– Вот именно, рефлекторно. Однако рефлекс был иной. В общем, не вешай мне лапшу на уши. – Он глотнула еще виски и опять поморщилась.

– Тебе следует оставаться верной пиву.

– А тебе следует завести постоянную девушку.

– Это в каком смысле?

– Ани в каком.

Я нацелился в нее своей бутылкой пива.

– Отвечай немедленно, Руссо.

– Просто меня раздражают такие женщины, как Штайр. Ты читал ее биографию?

– Где?

– В Интернете. Я прочитала. Она окончила Смит-колледж, потом получила диплом магистра в Колумбийском университете, а в Гарварде защитила диссертацию. Ты понял, что это за штучка?

– Она училась в престижных учебных заведениях, и что, ее нужно за это ненавидеть?

– При чем тут ненавидеть? Но она психолог, а не коп, и не должна проводить допрос.

– Она это сделала неплохо.

– Да, однако прижать его у нее не получилось. – Терри вздохнула. – А где учился ты? Можешь не отвечать. Я знаю. Хантер-колледж. Городской.

– Ты узнала тоже из Интернета?

– Из твоего личного дела. – Она улыбнулась.

– Детективу Руссо это положено.

– Естественно. Ведь я коп. Понимаешь, Штайр имеет дипломы и звания, это уже плохо само по себе, так она еще и красивая. Где же, черт возьми, справедливость? Одним все, а другим ничего.

– Тебе ли завидовать? Да ты в сто раз красивее.

– И прикид на ней, можешь мне поверить, не из универмага «Таргет». – Терри сделала вид, что не слышала моих слов.

– А когда ты в последний раз что-нибудь покупала? – спросил я.

– Представляешь, вчера. Набрела на одно милое местечко на Стейт-Айленде. Разумеется, «Таргет», но как будто побывала в раю. Видишь? – Она захватила пальцами свой свитер из джерси. – Восемь баксов. Я купила три.