Анатомия страха

– Здорово, Дима!
– ответил кот.

Или я схожу с ума, или одно из двух, вспомнил Дима братьев Колобков.

– Как дела?
– спросил он.

– Да помаленьку, - кот чихнул.

– Здравствуй!
– машинально сказал Дима: по словам Стоцкого, так непременно надо говорить чихнувшему коту, чтобы не заболели зубы.

– Спасибо, сам не сдохни. А у тебя как дела?

– Сам видишь.

– Дурак ты, Дима! Честное слово, еж - птица гордая, пока не пнешь - не полетит.

– Это ты про меня?
– возмутился Дима.
– А я тебе тогда кость не дам.

– Ну и подавись!
– Прохор с презрением отвернулся. Вернувшаяся Ольга взяла его на руки.

– Смотрите, - предупредила подошедшая забрать салатники Маша, - он линяет. И когтит.

– Ну и пусть, - отмахнулась Ольга, но кот «когтить» не стал, а свернулся клубком у нее на коленях и громко запел-замурчал.

– Надо же, - восхитился Дима.
– Кот-баюн. Бабушка мне говорила, таких раньше детям под кровать сажали, чтобы засыпали быстрее. Маша, а можно ему кость дать?

– Можно, конечно. Только он есть не будет - закопает.

– Это как?
– удивилась Ольга.

– Унесет в угол и будет лапами шаркать вокруг, будто зарывает. Про запас.

– Олечка, - тихо сказал Дима, когда официантка отошла, - давай не будем ничего выяснять, а? Пусть все идет как идет. Иначе будет только хуже.

– Ладно, - улыбнулась Ольга, опустив глаза. Сквозь серые тени на веках проступила легкая краснота - похоже, в туалете она плакала.

Они доели, выпили кофе - все так же молча, только изредка, будто случайно, сталкиваясь руками. Все то, что Дима не мог выразить, необъяснимым образом выплеснулось в воздух и обволокло их двоих мерцающей тонкой пеленой. Было так сладко и тревожно…

Как тогда, со Светой, подумал он, и тут же мерцание погасло.

«Кретин! Пойми же ты, Света умерла, и давно уже можно полюбить снова, а не просто трахать то, что движется. Я хочу полюбить эту женщину!»

– Когда хотят - любят, а не умничают, - поднял голову Прохор, но Ольга его, похоже, не слышала.
– И она это чувствует. Она права, закавыка в тебе.

– Все будет хорошо!
– упрямо возразил Дима.

– Что?
– переспросила Ольга.

– Ничего. Это я так, задумался. Ну, пойдем?

Они вышли на улицу, свернули на Вознесенский и пошли по направлению к Исаакию. В лицо дул сырой ветер. Ольга зябко передернула плечами. Дима обнял ее и притянул к себе - она не сопротивлялась, наоборот, доверчиво уткнулась носом ему в плечо. И тут он, не в силах больше себя сдерживать, начал целовать ее - прямо посреди улицы, не замечая ничего вокруг. Люди обходили их, кто-то улыбался, кто-то косился неодобрительно, но ему было все равно.

– Немного больно,

Немного грустно…

Но нет, довольно!

К чему искусно

Томиться прошлым,

Мечтать, молиться

О невозможном?

Но вот не спится…

– Что это?
– спросил Дима. Рваный ритм завораживал.

– Это мои. Давние-предавние, - Ольга положила голову ему на плечо и смотрела, как струйки дыма от его сигареты сталкиваются, танцуют и переплетаются в воздухе.

– Почему ты вспомнила?

– Не знаю. Просто всплыло, - чуть помедлив, ответила она.

– Ты думала о Сергее?

– Нет. Наверно, это ужасно, но я вообще о нем не думаю. И не вспоминаю. Только если сама заставляю себя. Как будто все осталось где-то за закрытой дверью. Я, наверно, какое-то чудовище.

– Может, ты просто его не любила?

– Не знаю. Но вообще-то это странно: лежать в постели с мужчиной и обсуждать, какие чувства испытывала к его предшественнику.

Дима закрыл ей рот поцелуем, и на какое-то время все снова исчезло, как будто они вдвоем нырнули в бездну, в ирреальность. А потом он слушал ее сонное дыхание рядом с собой и думал о том, на что все это похоже. На блюз. На раннюю осень. На ностальгию.

– Ты не спишь?
– спросила вдруг Ольга.

– Нет. Я думал, ты спишь.

– Я лежала и… думала. О том, что это похоже на блюз. На последний медленный танец.

Дима поразился, что она думала о том же и нашла то же самое слово, что и он.

– Оля, мы же взрослые люди. Никому ничего не должны. И нам хорошо вместе. Зачем мы все усложняем?

– Нет, Дима, - в темноте прошелестел вздох, теплая рука коснулась его щеки.
– Это только кажется, что все просто. Просто бывает, когда два человека просто захотели друг друга и просто переспали. И на этом все закончилось. Но только это не наш случай. Иначе не было бы нужды затевать дискуссию.

– Малыш, это не дискуссия, - Дима поймал ее руку и прижал к своей груди.
– Я просто хочу понять, что нам мешает плюнуть на все и быть счастливыми?

– Ты хочешь понять? Ты?
– Ольга резко отдернула руку и села.
– Сходи к какому-нибудь психоаналитику, пусть он тебе все объяснит. О том, чего ты не можешь или не хочешь понимать!

– Оля…

– Что Оля? Да! Я, как последняя идиотка, влюбилась в тебя сразу же, как увидела. Когда только пришла в эту твою чертову контору. Представь себе, безутешная вдова!

Дима молчал. Ему нестерпимо было даже подумать о том, что он может ее потерять. Но сказать всего три слова, которые Ольга хотела бы от него услышать, почему-то не поворачивался язык. Потому что это было бы неправдой? Или потому что она все равно не поверила бы?

Он притянул Ольгу к себе. Ее глаза, лицо были мокрыми.

– Пожалуйста, не плачь! Оленька, хорошая моя, ну что мне сделать, чтобы ты не плакала?

– Больше всего мне хочется сказать «уйди», - всхлипнула она.
– Но не могу. Нет, все-таки… Уходи, Дима, пожалуйста, уходи! Я прошу тебя! Я так больше не смогу!
– Ольга уже не сдерживала слез.

Он одевался, не зажигая свет. В тусклом сумраке приближающегося утра было видно, что Ольга сидит, обхватив колени руками и уткнувшись в них лбом.

– Скажи мне только, почему?
– спросил Дима. Он знал ответ, но хотел услышать его от нее.

– Не надо, Дима. Может, ты и хотел бы полюбить меня, но не сможешь.

– Почему?
– повторил он.
– Почему ты так думаешь?

Ольга с досадой покачала головой и не ответила. Она встала с постели, накинула на голое тело халат.