Анатомия страха

Его ищут. Несомненно. Он ведь не собирался ее убивать, шел только забрать фотографии, припугнуть. Поэтому и не заботился, чтобы все было чисто. Его пальцы и на дверной ручке, и на стакане, и на ноже. А когда он выходил из подъезда, навстречу попался мужик с собакой.

Олег действительно не собирался убивать Ирину. И так все было слишком сложно. Когда он увидел снимки… Он не почувствовал ничего: ни гнева, ни испуга, ни облегчения от того, что они у него в руках. Только удивление: почему на них не видно Локи, который сидел у него на плече. Он сидел на плече и тогда, у Ирины. Сидел, нахохлившись, и, кажется, спал. Но в тот момент, когда Олег увидел, как Ирина разглядывает окровавленную руку, Локи проснулся. Наверно, почуял кровь.

«Убей ее! — прошептал он. — Она опасна. Убей! Она выдаст тебя. Убей, и ты узнаешь, какое это наслаждение — самому отнять жизнь. С Илоной было не то, ты не сознавал, что делал. Но теперь…»

Олег потряс головой.

«Ну же! — Локи уже не шептал, он ревел и завывал: — Чего ты медлишь? Возьми нож!»

Чтобы завести себя, чтобы решиться, Олег начал рассказывать Ирине о Генке. О его любовнице, грудастой моське Жене. И о том, что было до того: о проститутках, о грязных денежных делишках, которые они проворачивали вместе. И о Светлане. Ирина плакала и никак не могла поверить, что ее благоверный, рейтинг которого после смерти поднялся до небес, на самом деле был таким… Ну, неважно кем. Локи пожирал ее отчаянье и рос, рос, а вместе с ним росло желание стать подобным богу. Стать сильнее бога — отнять данную им жизнь.

Локи расправил сложенные, перепончатые, как у летучей мыши, крылья, собираясь взлететь. Олег коснулся его рукой и быстрым движением полоснул Ирину ножом по горлу.

Она лежала на полу в быстро чернеющей луже, Локи пил теплую, сладко пахнущую кровь, а Олег стоял и смотрел, не в силах пошевелиться. Но вот умиротворенный, сонный от сытости Локи снова стал маленьким и снова устроился не его плече — спать.

Положив в карман конверт, Олег вышел из квартиры. Неожиданно он обнаружил, что сидит на скамейке и смотрит на подъезжающие поезда. Как-то незаметно он спустился в метро. Ему было холодно, и казалось, что больше он никогда уже не согреется. Локи крепко спал. Может быть, поэтому Олег мог соображать относительно здраво.

Он болен. Давно и серьезно болен. Локи — это он сам.

Стоило ему подумать так, спящее божество зашевелилось и приоткрыло желтый глаз с кошачьим вертикальным зрачком.

«Ш-ш-ш! — стал успокаивать его Олег. — Спи, малыш, спи! Баю-баюшки-баю! Ш-ш-ш!».

Локи засопел снова.

Он — убийца. Сумасшедший убийца. Неважно, что он убивает не по своей воле. Что же делать? Вика исчезла… Может, это и к лучшему? Он спрячется в клинике и убьет… (Локи заурчал во сне) убьет сразу двух зайцев: скроется от милиции и подлечится. А потом найдет Вику. Непременно найдет. Кого угодно в задницу поцелует, все отдаст, но найдет. Они уедут. И никакой Сиверцев его уже не достанет.

Все эти дни после смерти Илоны Олег изображал добропорядочного обывателя, у которого погибла жена и пропала дочь. Каждый день звонил следователю, интересовался, как продвигаются дела. Он знал, что Алла девочку не обидит. Ему нужно было выждать время. Что, если Вику найдут, а он неизвестно где? Или еще хуже — известно где, в психиатрической клинике. Локи не отходил от него ни на шаг. Чаще всего он спал на левом плече, но иногда просыпался и пел боевые песни. Пару раз, видимо, для разнообразия, он принял вид викинга в полном боевом облачении.

А потом был человек в маске, пистолет с глушителем, нацеленный прямо в лоб. Олег не понимал, почему остался жив, как оказался в квартире и позвонил в милицию. Опергруппа обшарила в подъезд и двор, опросила жильцов. Никто ничего не видел и не слышал. Все тот же черноусый капитан устало грыз ручку.

— Да я говорю вам, это был Сиверцев! — вопил Олег.

— У Сиверцева стопроцентное алиби. Он до сих пор в агентстве. И никуда не выходил.

— Значит, нанял кого-то.

— Послушайте, а вам не показалось? Так бывает, на нервной почве. Мы не нашли ни гильзы, ни пули.

— Осечка!

— Осечка? — с улыбкой переспросил капитан. — У киллера? Он, наверно, так удивился, что раздумал вас убивать..

— Что же получается, — ядовито поинтересовался Олег, — я все придумал? Чтобы поразвлечься?

— Олег Михайлович, мне неприятно об этом говорить, — капитан отвел глаза, — но мы выяснили, что вы обращались в частную клинику «Валерия». Сначала к невропатологу, потом к психиатру. Скажите, какой диагноз вам поставили?

Он отказался отвечать, но какая разница. Кто им мешает взять постановление о выемке карты.

Короче, ему не поверили. А потом и сам Олег начал сомневаться: были ли это на самом деле? Или воспаленное воображение опять сыграло с ним злую шутку. Он спрашивал Локи, но тот молчал.

А потом позвонила Ирина…

Люди входили в вагоны, выходили, платформа пустела, снова наполнялась. Было уже поздно, но Олегу казалось, что кругом бушует людское море, сотни тысяч глаз смотрят на него. Они знают. Все знают…

Он бросился к выходу, но забыл, что эскалатор на «Чернышевской» — самый длинный в городе. Секунды растягивались в тысячелетия, а впереди по-прежнему были только уходящие в серый потолок ступени. Олег почувствовал, что задыхается.

Наконец он снова оказался на улице, добрел до бульвара и шлепнулся на мокрую скамейку. Проходящая мимо парочка брезгливо обошла его подальше.

— Локи, проснись! Что делать? — шептал он.

Локи молчал. Наконец он потянулся, зевнул, похлопал крыльями.

«Что делать? Да ничего. Ждать понедельника».

— И… что?

«Совсем одурел от страха? — скептически поинтересовался Локи. — В клинику, что! В воскресенье тебя туда никто не примет, не государственная, чай, больница. Надо найти, где отсидеться. Какой-нибудь чердак, подвал, сарай».

— Какой еще сарай! Ты что?! — возмутился Олег.

«Ты будешь еще со мной спорить, идиот?!»

Голос Локи звучал так грозно, что Олег задрожал. Подчиняясь чудовищной воле, он помахал медленно ползущему в поисках клиента такси.

Выйдя из машины у «Елизаровской», Олег долго еще шел пешком по темным закоулкам, пока не оказался на заброшенной стройке. Здесь был сарай, пустой сарай — он знал его и поэтому приехал именно сюда. И вот сидит теперь на грязном холодном полу и, как Золушка, перекладывает секунды из одной кучки в другую, отделяя те, которые уже прошли, от тех, которые еще предстоит томительно долго пережить.

Весь день и всю следующую ночь Олег пролежал, скрючившись за ящиками, не чувствуя холода, не испытывая ни голода, ни жажды. Он будто впал в оцепенение. Все чаще и чаще возвращалась мысль о смерти. И только Вика своими маленькими ручками держала его в этой жизни.

Рано утром в понедельник Олег отряхнул куртку, пригладил кое-как волосы и вышел из сарая. Устроившись на заднем сидении такси, он вытянул шею, пытаясь разглядеть себя в зеркале, и тут ему стало плохо. В тусклом свете уличных фонарей мелькнувшее в зеркале изможденное существо показалось выходцем с того света.