Андреев Д.Л. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 1: Русские боги: Поэтический ансамбль.

Лишь звон погруженного града,

Хранимого, как дароносица,

Лелеемого, как лампада.

И меркнет, стихая, мерцая,

Немыслимой правды преддверие –

О таинствах Русского края

Пророчество, служба, мистерия.

Град цел! Мы поем, мы творим его,

И только врагу нет прохода

К сиянию Града незримого,

К заветной святыне народа.

1950

XII. СТАНСЫ

Над каждым городом-колоссом

Миры клубятся бурной мглой:

Числа нет хорам стоголосым

И токам жизни – слой сквозь слой.

Не ночью, в смене грез безумной,

Не в рваных снах, не во хмелю,

Но в полдень ясный, трезвый, шумный

Их хаос плещущий ловлю.

Сквозь круг стихий, сквозь души зданий,

Сквозь сонмы тех, кто был людьми,

Глаза чудовищных созданий

Сторожким взором восприми.

Осмелься!.. Уж старинный демон

Воочью виден сквозь прорыв:

Надвинул конус тьмы, как шлем он,

Лицо бушующее скрыв.

Он опьянен нездешней властью

И жаждой, режущей как нож, –

Такою мукой, гневом, страстью,

Что взор ты с гневом отвернешь.

На битву с ним спешат другие:

Их взлет разящ и величав,

Смысл их деяний – литургия

Нам непонятных сил и прав.

Венцом касаясь небосвода,

Едва очерчен впереди

Великий дух – творец народа

С чертогом солнечным в груди.

Паря вне мира числ и меры,

Слои вселенных озарив,

Луч Мировая Сальватэрра

Вжигает в нас, как новый миф.

И где невластен даже гений

В часы пророческого сна,

Теряется в смерчах видений

Взор, не сумев коснуться дна.

1949

ГЛАВА 2

СИМФОНИЯ ГОРОДСКОГО ДНЯ

Часть первая. БУДНИЧНОЕ УТРО

Еще кварталы сонные

дыханьем запотели;

Еще истома в теле

дремотна и сладка…

А уж в домах огромных

хватают из постелей

Змеящиеся, цепкие

щупальцы гудка.

Упорной,

хроматическою,

крепнущею гаммой

Он прядает, врывается, шарахается вниз

От “Шарикоподшипника”,

с “Трехгорного”,

с “Динамо”,

От “Фрезера”, с “Компрессора”,

с чудовищного ЗИС.

К бессонному труду!

В восторженном чаду

Долбить, переподковываться,

строить на ходу.

А дух

еще помнит свободу,

Мерцавшую где-то сквозь сон,

Не нашу – другую природу,

Не этот стальной сверхзакон.

И, силясь прощально припомнить,

Он в сутолоке первых минут

Не видит ни улиц, ни комнат,

Забыв свою ношу, свой труд.

Но всюду – в окраинах

от скрипов трамвайных

Души домов

рассвет знобит,

И в памяти шевелится,

Повизгивает, стелется

Постылая метелица

Сует

и обид.

Гремящими рефренами,

упруже ветра резкого,

Часов неукоснительней,

прямей чем провода,

К перронам Белорусского, Саратовского, Ржевского

С шумливою нагрузкою подходят поезда.

Встречаются,

соседствуют,

несутся,

разлучаются

Следы переплетенные беснующихся шин, –

Вращаются, вращаются, вращаются, вращаются

Колеса неумолчные бряцающих машин.

Давимы, распираемы

потоками товарными,

Шипеньем оглашаемы

троллейбусной дуги,

Уже Камер-Коллежское, Садовое, Бульварное

Смыкают концентрические плавные круги.

Невидимо притянуты бесплотными магнитами,

Вкруг центра отдаленного, покорно ворожбе

Размеренно вращаются гигантскими орбитами

Тяжелые троллейбусы мелькающего Б.

Встречаются, соседствуют, несутся, разлучаются,

Нагрузку неимоверную на доли разделя,

Вращаются, вращаются, вращаются, вращаются

Колесики,

подшипники,

цилиндры,

шпинделя.

Штамповщики,

вальцовщики,

модельщики,

шлифовщики,

Учетчики, разметчики, курьеры, повара,

Точильщики, лудильщики, раскройщики, формовщики,

Сегодня – именитые,

безвестные вчера.

Четко и остро

Бегает перо

В недрах канцелярий,

контор,

бюро.

Глаза – одинаковы.

Руки – точь-в-точь.

Мысли – как лаковые.

Речь – как замазка…

И дух забывает минувшую ночь –

Сказку,

Могучую правду он с жадностью пьет

В заданиях, бодрых на диво,

Он выгоду чует, и честь, и почет

В сторуком труде коллектива.

Он видит:

у Рогожского,

Центрального,

Тишинского,

И там – у Усачевского –

народные моря:

Там всякий пробирается вглубь чрева исполинского,

В невидимом чудовище монаду растворя.

Витрины разукрашены,

те – бархатны, те – шелковы,

(От голода вчерашнего в Грядущее мосты),

Чтоб женщины с баулами, авоськами, кошелками

Сбегались в говорливые, дрожащие хвосты.

А за универмагами, халупами, колоннами

Пульсирует багровое, неоновое М,

Воздвигнутое магами – людскими миллионами,

Охваченными пафосом невиданных систем.

Там статуи с тяжелыми чертами узурпаторов,

Керамикой и мрамором ласкаются глаза,

Там в ровном рокотании шарнирных эскалаторов