Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915
Шрифт:
3) Мучительно-бредовое горение багряницы страданий (бунт Карамазова, «вверх пятами» [288] , о «моральных проблемах», некоторые стороны Ницше в «Заратустре» и «Веселой науке»… [289] «Бог есть огнь поедающий»… [290] «Мысль о конце», «о всеобщем пожаре»).
4) Розовые стадии. Церковь, как Небесная Невеста, София, Душа Мира, влюбленность в конец… Уже белые просветы, Благовещение – благая весть о том, что гибельный рубеж внутренних созерцаний и срывов пройден.
288
Слова Дмитрия Карамазова («Братья Карамазовы», ч. 1, кн. 3, гл. III): «…если уж полечу в бездну, то так-таки прямо, головой вниз и вверх пятами ‹…›» (Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1976. Т. 14. С. 99). Ср. заглавие гл. V той же книги романа: «Исповедь горячего сердца. „Вверх пятами“» (Там же. С. 106).
289
«Веселая наука („la gaya scienza“)» («Die froehliche Wissenschaft», 1882) – книга Ф. Ницше.
290
Втор. 4: 24 («Ибо Господь, Бог твой, есть огнь поядающий, Бог ревнитель»).
5) Сумеречная
6) Белый момент «как снежное серебро», но оно тает сейчас же и, тая, сквозит голубым.
7) Еще более краткий момент голубого, не просто голубого, а углубленного белым – остатки талого снега, но они тают и –
8) Старинно[-бесцветное], возвращение к 1-ой стадии бесцветности, возвращение, вносящее в это бесцветное всю сумму потенциально накопленного (прошлое не умирает) пережитого.
А кругом этой лестницы из 8 ступеней – желтошафранные волны болотных испарений [291] ; когда оступаешься на ступенях, попадаешь в эту трясину ужаса, так что существует единственный путь по этой лестнице, а то – заблудишься.
И раньше бывают ощущения невидимой близости, но встреча с Господом происходит, как я это недавно узнал от мужа Олениной-д’Альгейм [292] (глубоким каббал<истом> и теос<офом> [293] ) не при «7» (белое) и даже не при восьми, а при переходе от 9 к 10, т. е. к 1 <?>.
291
Ср. признания А. С. Петровского в письме к Э. К. Метнеру от 6 января 1903 г.: «Мне вот тоже всё снятся метерлинковские ужасы: „кто-то за дверью“, „кто-то за окном“ и т. д. Я уже давно пережил эту стадию и сознательно, наяву давно уже ничего этого не боюсь, да и во сне давно перестал видеть. А теперь вот опять пошли и у Бугаева тоже. Это „желтые испарения астрального болота“, мерзость, которую надо побеждать. А лучше проходить мимо. Только хорошо это говорить. Вспоминайте в такие минуты старца Серафима» (РГБ. Ф. 167. Карт. 16. Ед. хр. 26).
292
Барон Пьер (Петр Иванович) д’Альгейм.
293
Так в автографе.
Если числа обозначают психологические ступени переживаний, внутренние восхождения духа от себя к Богу, то «всё» нами переживаемое, и именуемое, символически обозначаемое, непонятно, условно, временно: мы должны прийти к девяти. Девять окончательно осветит нам тот путь, в который мы пустились от мира, и «всё» просветится единым окончательным светом.
Итак, пока мы понимаем друг друга условно (мы не знаем, о том ли перестукиваемся и перекрикиваемся из-за бесконечности, ибо между каждым человеком и другим – бесконечность), но да не смутимся: посохи в руки – и в путь, в путь: к «9» – ти! Да хранит Вас Господь!..
P. S. Мой глубокий привет и уважение Анне Михайловне [294] .
Что касается «Нового Пути», то отдельных книжек продаваться не будет: нужно записаться: посылаю Вам адрес «Нового Пути»: Контора и редакция: С. Петербург, Невский 88. Литературная Книжная Лавка.
Цена за подписку с пересылкой за год 7 рубл<ей>. Советую записаться только на 1/2 года (4 р.) (Дальше – сомнительно существ<ование> журнала.)
294
А. М. Метнер.
Спасибо за отсылку статьи Духовецкому [295] .
P. P. S. Считаю нужным присоединить к сказанному выше два важных знания у теософов. 1) Низшие ступени астральной области окутаны клубами туманных испарений, по воззрению совр<еменных> теософов, так что нужно опытное руководство для прохождения этих ступеней. (См.: мою формулировку: «желтошафранное»). Русские, по мнению Ледбитера, Безант и др., очень подвинуты в знании и способны, но им нужно помочь в астральном (каждый человек имеет, по теософии, как бы 4 оболочки: тело физическое, астральное, мысленное и «causale», т. <e.> причинное: как только человек впервые прозревает, он видит из астрального, а низшие ступени астрального в тумане; отсюда опять-таки понятен мой личный опыт о дымке, ужасе, мертвенности «оттуда»; этот мой опыт санкционирован и теософскими эзотерическими теориями; слова Ледбитера: «России нужно помочь теперь в астральном» – получают вещий смысл, если Вы вспомните совр<еменное> положение дел и тучу, надвинувшуюся над нашей страной… Эту тучу, между прочим, видит и бар<он> д’Альгейм, заехавший налётом.
295
См. п. 9, примеч. 2.
2) Путь от личного к индивидуальному, путь к различению личного от индивидуального или, по-моему: путь от 1 к 8-ми был путь к первому посвящению в мудрость у египетских жрецов в их мистериях. Включал ли этот путь выше перечисленные стадии (Душа Мира, дымка и т. д.) во всей их совокупности или нет – не знаю, но во всяком случае, придя к «восьмому», можно наверное знать, что первое посвящение совершилось.
Бессознательное знание акта посвящения в мудрость – вневременное, вненародное таинство, оставляющее в душе неизгладимую печать.
Не относится ли банально называемая «трагедия Ницше» к нежеланию отделить личное от индивидуального; Ницше индивидуально белый только лично, временно очернился… Его отрицание морали не относится ли к «этому», не прилежит ли все это к «одному»? Как Вы думаете?..
Итак до свиданья. Жду письма.
11. Метнер – Белому
Получил Ваше письмо от 30 н<оября> и, хотя я в долгу у отца, Коли [296] , которые тоже писали мне и до сих пор не получили ответа, я пишу Вам, дорогой мой Борис Николаевич, не с тем, чтобы скорее ответить Вам на Ваши письма, в особенности на последнее, в котором я еще порядком и не разобрался, а чтобы не забыть
Вам передать кое-что из своих переживаний… Вы ничего не знаете о моих отношениях к Анюте [297] , которую я знаю с 1895 года, а сблизился с 1898 года… Если бы Вы знали, то, конечно, удивились бы, что я за последние 1 1/2 недели 3 раза испытывал в промежутках между закатами (фиолетово [298]– красными) и восходом полной луны настроение необычайно нудное, тяжелое, давящее и явно не феноменальное (ибо 1) без удушья и 2) не было сходства с тем состоянием удрученности, которое обыкновенно предшествует удушью); Анюта, которая всегда способна, если не снять совсем, то облегчить тяжесть моего самочувствия – тут ничего не смогла сделать. Настроение это проходило само собою вдруг, и после него я не ощущал никакой слабости, никакого физического следа. Настроение это в более легкой степени я испытывал и раньше, но смешивал до сих пор его с другими, внешне похожими на него. В последний раз оно навестило меня в особенности сильно в позапрошлый вечер. Я с глухим тупым отчаянием лег в постель, взял Заратустру и по совершенно роковой случайности (?) раскрыл след<ующее> место; да! я забыл сказать, что луна (должно быть, это было полнолуние) светила нестерпимо зловеще и освещала «домишки и мужичишек», и на луну, сидя посреди улицы, выла собака; представьте мою радость (и ужас Анюты), когда я нечаянно раскрыл след<ующее> место Заратустры: «Da ploetzlich, hoerte ich einen Hund nahe heulen. ‹…› Und als ich wieder so heulen hoerte, da erbarmte es mich abermals». Часть третья, глава вторая Vom Gesicht und Raethsel [299] . – Как только прочел я это место, мне стало сразу легко, хотя и не менее страшно, и я вспомнил следующее стихотворение Гёте (аналогичное лесной тиши Беклина [300] ): «Meerestille»:296
Н. К. Метнер.
297
А. М. Метнер.
298
Вписано сверху: сиренево
299
«Так говорил Заратустра», ч. 3, «О призраке и загадке», 2. В переводе Ю. М. Антоновского: «И вдруг вблизи услышал я вой собаки. ‹…› И когда я опять услышал этот вой, я вновь почувствовал жалость» (Ницше. Т. 2. С. 113).
300
Подразумевается цикл из трех живописных полотен Арнольда Бёклина («Schweigen im Walde», 1898–1899).
…Собака перестала лаять…
Я так оглушен событиями, что все еще не в состоянии углубиться во что-нибудь намеренно и сознательно. Мое назначение, женитьба, отъезд, устройство и, наконец, встреча с Гофманом и его встреча с Колей, его отзыв о Колиной сонате, как о самом крупном произведении всей музыкальной литературы последнего времени [302] , – все это я еще не переварил, не переработал и потому прошу извинить меня, что не касаюсь пока тех важных вопросов, какие затронуты Вами в Ваших письмах; не смущайтесь этим и продолжайте писать мне, как только что Вам придет в голову… Скажу только: не усугубляйте в себе того опасного любопытства, которое сквозит в Вашем последнем письме; не подталкивайте его каббалистическими баронами; пусть оно шаг за шагом приведет Вас туда, куда Вам суждено прийти; не перепрыгивайте!! Стихотворения мне очень нравятся [303] ; а Анюта прямо в восторге от них и шлет Вам искренний привет. «Немецки-подмигивающее» [304] написано как будто в параллель следующей композиции брата:
301
Стихотворение «Морская тишь» (1795). В переводе М. Л. Михайлова:
Тишь глубокая над морем,Недвижимо лоно вод, –И на гладь морскую смотрит,Озабочен, мореход.Хоть одно бы дуновеньеСреди мертвой тишины!Хоть бы где в дали безбрежнойПоказался всплеск волны!302
См. примеч. 8 к п. 7. Речь идет о сонате для фортепиано f-moll (op. 5) Н. Метнера. В письме к Э. Метнеру от 28 ноября 1902 г. К. П. Метнер сообщал о визите Н. Метнера к И. Гофману (27 ноября): «Он пошел к нему в 4 часа и вернулся в 6 1/2 часов в чрезвычайно радужном настроении. Гофман сперва с ним беседовал, то на немецком, то на русском языке, угостил его чаем. ‹…› Коля сыграл ему свою Сонату ‹…› когда Коля кончил, то он его попросил сыграть Сонату еще два раза, слушал с большим вниманием и, наконец, выразил свое полнейшее восхищение этим произведением ‹…› он ‹…› вправе сказать, что Колина Соната представляет собою самое значительное явление из всех знакомых ему современных фортепианных пьес. ‹…› Он хвалил Сонату чрезвычайно: „Sie ist wie aus einem Guss“ <„Она отлита из одного куска“> – было его характерное изречение» (примечания З. А. Апетян в кн.: Метнер. С. 41–42).
303
Подразумеваются стихотворения Белого, посланные при п. 8.
304
Авторская характеристика стихотворения «В дремучем лесу ветер злился…» (см. п. 8).
Вот что я «узнал» в этом стихотворении; быть может, Вы ждали, что я еще что-то узнаю, ибо подчеркнули «Довольно, довольно», «засмеялся невольно», «несите меня, мои ноги, домой, заждались меня дома»; тогда объясните… «Утешение» – лучшее из трех; не нравится мне только рифма «людьми сер – как бисер» – слишком изысканно! Обязательно переделайте этот стих [305] . Вот и все, что я пока могу Вам написать. Пора кончать. Покажите Коле эти три нотные строчки; он сыграет Вам эту вещь… Сохраняйте, если Вам не трудно, мои письма; это необходимо для меня. Я люблю «наводить справки». Я, конечно, храню Ваши. До свиданья, дорогой мой, мой милый Борис Николаевич.
305
Белый последовал совету Метнера (см. примеч. 20 к п. 8).