Андрей Боголюбский
Шрифт:
– Нет, дедушка, могу хоть сейчас: я в битвах не был, - и она рассказала ему свои похождения в Киеве.
– Ах ты, бедный, матушку родную потерял!
– сочувственно проговорил старик.
– А может быть, она куда-нибудь скрылась?
– добавил он.
Луч слабой надежды озарил душу девушки, она чутко прислушивалась к словам старика, находя в них утешение. Порой почему-то ей вспоминался таинственный старый нищий, два раза встреченный ею, приходили также на память пророческие слова его, и она всё ещё надеялась увидеться с матерью.
Хотя союзные князья уже подходили к Новгороду, князь Андрей всё ещё медлил во Владимире. Часть дружины тоже оставалась с ним, остальная часть вместе с Михно под начальством Бориса Жидиславича находилась под Новгородом. Нужно было ехать,
– А ты, пожалуй, оставайся дома: я не возьму тебя с собою!
– сказал князь Марине.
Всегда охотно следовавшая за князем девушка была довольна, что князь оставляет её во Владимире, она могла снова заниматься изографным искусством, которое так любила. В ней сказывалась женщина, ей были не по душе кровавые сечи.
– От нечего делать вы с Мироном новыми иконами украсите собор да в монастыре, в трапезной, стены распишите!
– сказал Андрей.
– А когда я после победы вернусь сюда, ты опять поступишь ко мне, и будешь исполнять свои прежние обязанности!
На другой день после молебна, сопровождаемый епископом и толпою народа до самой околицы, князь выехал из Владимира.
Трещали суровые морозы, снега этот год были большие, нелегко было дружине и прочим ратным людям идти походом, а равно и стоять станом в ожидании прибытия набольшего князя. Многие из князей соединённой рати роптали на задержку, а в особенности Дорогобужский Владимир, дядя Мстислава [63] , бывшего князя киевского. Он и дружина его готовы были даже покинуть остальных союзников и вернуться к себе, на Волынь. Да и прочие князья ссорились между собою, завидовали друг другу и с нетерпением ждали, когда поход окончится, и они вернутся в свои уделы.
63
…Дорогобужский Владимир, дядя Мстислава…– Владимир Мстиславич (1132-171 или 1174) - младший сын Мстислава Великого, дорогобужский князь с 1169 г., в конце жизни четыре месяца был киевским князем.
Прибывший к рати Андрей видел это всё ясно и торопливо стал готовиться к осаде, сознавая, что дальнейшее промедление усилит общее недовольство и ослабит силы нападающих.
Целых три дня устраивали союзники "острог" около Новгорода, а на четвёртый решили начать приступ.
XXVI
В великой тревоге был Новгород. Не раз собирали вече, толковали, что предпринять. Князь Роман советовался с посадником Якуном, именитыми гражданами и торговыми гостями.
– Великую беду готовит нам суздальский князь!
– говорил Якун, пожилой, но ещё крепкий старик.
– Сказывали прибежные люди, - отозвался Лука, богатый гость,- что, помимо своих суздальцев, ведёт он смолян, рязанцев, муромцев и полочан!
– Пришла беда… Давайте молить Господа, чтобы пронёс Он тучу мимо нас!
– вмешался в разговор Харлампий Краюга, сотник.
– Пошла выволока, так не зевай!
– пошутил кто-то.
– Небось, сумеем за себя постоять! На свои руки топора не уроним!
– бойко откликнулся Лука.
– Эх, други, не то время, чтобы шутки шутить!
– с укором проговорил старый торговый гость Акинфий, бывавший не раз в заморских краях. Он вёл немалую торговлю с византийскими городами.
– А что ж, по-твоему, дедушка, плакать, что ли, нам?
– Эх ты, парень!
– перебил говорившего старик.
– Плакать, правду ты сказал, нам нужно!
– Аль не слыхали, что говорил архиепископ?
– сурово проговорил посадник.
– В трёх храмах он видел плачущую икону Богоматери.
– Да неужто?
– Вот напасть-то!
– Сама Владычица?!
– Да, Пресвятая Богородица слёзно молит Сына Своего не предавать Новгород погибели, как Содом и Гоморру!
– пророчески промолвил Акинфий.
– Но помиловать нас, как ниневитян [64] !
Шутки
и пересуды смолкли, бойкие новгородцы приуныли.– Давайте помолимся, други!
– предложил Акинфий, - а опосля пойдём все к князю, будем совет держать!
– Истинно, дедушка, говоришь! Правду!.. Возьмут суздальцы Новгород, посекут нас, как киевлян, жён и детей в полон уведут!..
64
…как ниневитян…– Ниневия - древняя столица Ассирии, взятая и разрушенная в 612 г. до н.э. нововавилонскими и индийскими войсками.
– Не увезти ли баб и детей из города?
– предложил Лука.
– Поздно, брат, спохватился: враги кругом нас обложили!
– У меня одно утешение только и есть, внучка Евфимия… - печально выговорил Акинфий.
– Куда уж мне, старому, защитить её, коль враг в город ворвётся!
– А у меня жена молодая и дети малолетки!
– отозвался Лука.
– Мать старуха, братишки малые!
– Сестра, отец больной…
Беспокойство всё росло, никто не знал, что предпринять, опасность была очевидна, спасения для города не было никакого.
Задумался и молодой князь Роман.
Он сознавал всю непрочность своего стола, но не хотелось ему изменять крестному целованию, которое дал новгородцам, когда пришёл к ним княжить.
В княжих хоромах собрались: архиепископ новгородский Иоанн [65] , посадник и выборные люди.
– Люд новгородский, - решительно сказал князь, - коли поволите, уйду от вас, а вы возьмите к себе опять Святослава!.. Увидит князь Андрей ваше покорство, не разорит он Новгород Великий, наложит он на вас лишь пеню и дружбу с вами заключит…
65
Иоанн (Илья) - новгородский архиепископ в 1160-х - 1170-х гг., впоследствии приобщённый к лику святых.
– Тебя мы, князь, избрали волею народной… Не стать нам милости просить у суздальского князя!
– горячо проговорил Якун.
– Не повелитель он над Осударем Великим Новгородом, живём мы волею своею!
– Постоим за святую Софию!
– Не выдадим тебя, княже! Что мир порядил, то Бог рассудил!
– Володей нами! Господь поможет, и Новгород мы отстоим!
Воодушевление было всеобщее, о сдаче никто не думал.
Все приготовились бороться до конца.
– За правым Бог!
– проговорил боярин Даньслав Лазутинич [66] .
– Попомните-ка, други, как я, когда ходил собирать дань с севера: дружины у меня не более четырёхсот было… Андрей надвинул на меня в семь тысяч рать. Господь помог, я суздальцев разбил и с них ещё взял дань. Он, Милостивый, и теперь нас не оставит!
66
Даньслав (Дачслав) Лазутинич - новгородский воевода, в 1168 г. ездил в Киев за князем Романом, приглашая его на княжение, в 1169 г. собирал дань в новгородских северных владениях, в том же году разбил напавшие на его дружины превосходящие войска Андрея Боголюбского.
Такая уверенность в победе ещё более воодушевила новгородцев. Защитники Новгорода проводили целые дни сторожа его деревянные стены, готовясь отразить врага, откуда бы он ни появился.
На всякий случай для женщин и детей были устроены убежища в храмах и в подземельях под ними. Новгород был готов принять врага.
XXVII
В суздальском стане шли приготовления к приступу Князья, уверенные в победе, заранее делили между собою по жребию улицы, жён и детей новгородских, ссорились, уговариваясь между собою, кому сколько достанется пленных.